Отвернулась от него, чтобы избавиться от морока. Варя, включи мозги! Нельзя сейчас влюбляться, нельзя! Даже собственное тело не дало бы мне никаких преимуществ, я же не могу втрескаться в парня, который уже лет сто как помер!

Оз понял моё смущение по-своему.

– Прости мою бестактность, Бен. Если эта тема слишком тяжёлая для тебя, мы больше не будем её поднимать.

– Всё нормально. Просто думаю много… о сволочи, которую мы обязаны поймать. Так как тебе наряд? Попрёт?

Он хмыкнул.

– Попрёт.

Я не удержалась от улыбки. Оз такой забавный, когда повторяет за мной дурацкие слова.

– Не хотел бы злословить, но здесь полно подобных женщин, – он опёрся локтем о столешницу. – Замученных, некрасивых, с неполным набором зубов и почти полным – венерических заболеваний. Так что вряд ли наш маскарад кого-то поразит. Да и, как видишь, спросом пользуются далеко не только смазливые девчонки. Проститутки, что нас на первом этаже встретили, нам в матери годятся, а глазками стреляли так, что ой-ой-ой.

За стеной раздавались прерывистые стоны. Кому-то было то ли очень плохо, то ли очень хорошо. В этот момент я старалась убить свою фантазию, чтобы не представлять всю сцену целиком.

Эх, сама сюда полезла, так что нечего жаловаться.

Это был эпик фейл.

Единственным светлым пятном в этой мутной истории было то, что я наконец увидела Оза обнажённым, правда, в меру приличий. Из-за хренового освещения толком ничего не разглядела, но хотя бы ознакомилась в общих чертах. Такой спортивный, с сильными руками… Не будем о прекрасном, нечего сыпать соль на рану.

А я ведь думала, что отсутствие у маньяков интереса ко мне – худшее, что может случиться. Сюрпрайз! Весьма некстати на нас сагрился патруль полицейских. Видите ли, прогуливающаяся ночью парочка вызвала у них подозрения. Мужчина и женщина идут в тёмное время вместе по улице? Ай-ай-ай, это же, как пить дать, проститутка с клиентом! Вариант, что мы друзья, родственники или влюблённая парочка не рассматривался вообще. Объяснить что-либо полиции нравов на месте не получилось, потому что какой-то умник посветил мне в лицо фонарём и воскликнул: «Ба! Да это мужик!»

От позора мне хотелось повеситься в проруби. Оз, наверное, окончательно во мне разочаровался и больше ни за что не будет со мной общаться. Ещё больше его презрения я боялась гнева мистера Ханта. Папаша у Бена суровый, он стопудово разозлится и как-нибудь накажет меня. Психушкой, скорее всего. Вряд ли он позволит «сыну» снова разгуливать по улицам в непристойном виде и ввязываться в сомнительные авантюры. А миссис Хант опять будет рыдать, и что самое ужасное, прижимая нерадивое чадо к себе.

Мироздание не жалело для меня унижений. В обезьяннике горе-трансвестита встретили мерзким улюлюканьем, и мне в первые же секунды досталась пара щипков за мягкое место. Было почти не больно из-за слоёв ткани, зато обидно до жути!

Да я просто не доживу до утра при таком обращении.

Блин. И плакать нельзя. Во-первых, я парень, а во-вторых, моя слабость только раззадорит этих гиен. И огрызаться тоже нельзя, криминальные личности не любят борзых. Нет, я вживую с подобным раньше не сталкивалась, просто моя мама смотрит бандитские сериалы на канале НТВ, и я иногда волей-неволей слышу и вижу отрывки.

– Попрошу без оскорблений, – я постаралась напустить на себя важный вид. – Я артист, мне можно в чём угодно ходить.

Кто-то присвистнул, в полумраке не разглядела.

– А артистик-то хорош. Нелл, смотри, парнишка покрасивше тебя будет.

– Чё? – возмутилась тётка с пропитым лицом.

Я спиной вжалась в стену. Да меня тут запросто изнасилуют!

Оз крепко стиснул пальцами моё плечо.

– Не бойся, нас долго здесь держать не будут. Если договориться, отпустят под залог.

Хорошо бы. Только нам папаши могут головы оторвать.

– Эй, артист! – позвал маргинал в смятом цилиндре. – А развлеки нас!

– Давай-давай! А то здесь сдохнуть от скуки можно, – пожаловался не менее сомнительный тип.

– Иль ты не артист вовсе? – усомнился третий.

Ну да, не артист, а извращенец, который любит с другом гулять в женском платье!

– Леди и джентльмены, вам очень повезло. Нынешним вечером я выступаю бесплатно.

И я, ни на что особо не рассчитывая, запела. Конечно, боялась, что придёт сержант и даст по башке, но потенциального изнасилования я боялась ещё больше.

Публика, что удивительно, оказалась очень даже благодарной. Меня не перебивали, не закидывали мусором, а под конец песни вовсе стали подпевать.

Хэй, хэй, пой, не жалей

Ни вина, ни песен!

Жить в цепях – не твой удел,

Волен только тот, кто смел,

Дерзок и весел!

Спасибо Скай, которая в своё время, скинула мне песни отечественной группы «Марко Поло». Баллады «Blackmore’s Night» и «Blind Guardian» пошли бы на ура, но я их композиции знаю лишь отрывками, а на отрывках далеко не уедешь.

– А спой-ка чё-нить про море, – поступил первый заказ от огромного детины.

К счастью, у этой же группы я помнила наизусть песню «Дейви Джонс». Когда я её допевала, молилась про себя, чтобы никто не попросил ничего про тюрьму. Далека я от шансона.

Я заметила подошедшего к камере сержанта. Он спокойно дождался конца представления и только потом велел нам с Озом выйти.

– Молодец, парень, – сказал он мне. – Повеселил. Эти тоже поют, да так, что хоть святых выноси. Что ни слово, то … и ….

Вместо точечек он озвучил не самые приличные наименования интимных частей тела.

Нас отвели, как я поняла, к главному. Благодаря демонстрации часов с фамильным гербом и взятке господин полицейский признал в Озе сына пэра. Мне же было нечего предъявить, однако приятель меня выручил, сказав, что я из класса джентри. Понятия не имею, что это за секта такая, но протестовать не стала. А прогулку в неподобающем для джентльменов виде Оз объяснил просто: пытались поймать маньяка на живца. Во как, иногда честность – лучшая политика. Нас по-отечески пожурили за ребячество и отпустили на все четыре стороны.

– Бен, ты не расстраивайся, что всё так вышло. В следующий раз его поймаем.

– Ты реально не хочешь меня убить?!

– Господи, за что? Мне никогда не было так весело.

Я выпала в осадок. Вот это терпение у человека! Я бы на его месте поорала для приличия.

– Берегись!

Оз резко дёрнул меня за руку, и туда, где только что я неспешно шла, сверху