Время этого марша можно назвать героической эпохой Добровольческой армии. Успехи большевиков не прекращались, а Белое движение постоянно слабело, тем не менее несколько тысяч человек, покинувших Ростов в конце февраля 1918 года, оставались верны своей идее. Объединенные непримиримой ненавистью к врагу, они проявили чудеса военного искусства; мир видел немного таких малочисленных армий с таким боевым духом.

Несмотря на все лишения, которые пришлось переносить, несмотря на ненависть, которую к ним питало местное население, они были сплочены. Ужасные страдания и удивительные победы того периода быстро стали легендой, а позднее играли важную роль в развитии Белого движения, объединяя командование и давая гордость их солдатам. Даже в эмиграции русские белогвардейцы черпали силу, вспоминая моменты величайшего героизма.

В ретроспективе понятно, что большевики допустили огромный промах в том, что позволили Добровольческой армии покинуть Ростов. Город был окружен с трех сторон, а под лучшим командованием и с хорошей дисциплиной Красная армия могла бы полностью окружить город. В. А. Антонов-Овсеенко, главнокомандующий южными войсками, приказал 112 полку занять Ольгинскую, таким образом отрезая пути отступления Добровольческой армии, но вместо выполнения приказа полк направился в Ставрополь, где и распался. Полторы тысячи казаков, принадлежавших к войску атамана П. Х. Попова, также сбежали из Новочеркасска из-за недисциплинированности в стане врага. В. С. Голубов не подчинился приказу Военно-революционного комитета преследовать Попова. Так как Антонов-Овсеенко был больше обеспокоен немецким вторжением на Украину, он не мог уделить достаточно внимания уничтожению остатков белых сил. Он надеялся, что на Кубани будет установлен мощный советский режим, а Добровольческая армия, не найдя места для военной базы, вскоре распадется.

Основная часть Добровольческой армии покинула Ростов, направляясь на восток по северной стороне Дона, а отряд под командованием генерала Маркова пересек Дон в Ростове и пошел по другому берегу. Даже в самом начале похода армия не могла не заметить невероятно враждебного отношения к ней местного населения. Как первое место привала Корнилов выбрал станицу Аксайскую, и Деникину с Романовским пришлось договариваться с казаками в течение двух часов, так как, опасаясь ярости большевиков, они не хотели разрешить армии провести ночь в станице. Прежде чем разрешение было получено, генералы пообещали, что в станице не будут проходить боевые действия ни при каких обстоятельствах и что армия продолжит свой путь на следующее утро.

23 февраля армия пересекла Дон у станицы Аксайской. Красногвардейцы не преследовали их, но два аэроплана сильно беспокоили тоненькую шеренгу солдат, передвигающуюся по льду. Аэропланы летели очень высоко, и бомбы, которые они бросали, падали, не нанося вреда. Самую большую опасность представляли участки тонкого льда, но переход прошел благополучно.

Днем 23 февраля армия прибыла в станицу Ольгинскую. Настроение, которое было плохим во время ухода из Ростова, значительно повысилось из-за успешного форсирования реки. На данный момент можно было отдыхать в Ольгинской, не боясь неожиданных атак. Армия оставалась там четыре дня, дожидаясь казаков атамана Попова, планируя и организуя продолжение своего похода.

Казаки Ольгинской были очень богатыми, так как их еще не коснулась ни война, ни революция, и оказали армии радушный прием, в отличие от жителей Аксайской. Делегация из пяти старых казаков явилась к Корнилову и спросила, чем они могут помочь. Растроганный этим предложением, Корнилов поручил генералу Богаевскому поговорить с представителями станицы. Казаки пообещали сотню пеших и пятьдесят всадников. Это предложение все же нельзя было назвать щедрым, учитывая большое население станицы. На следующий день появилось двадцать с лишним детей примерно четырнадцатилетнего возраста, ни одного взрослого мужчины среди них не было. Богаевский спросил их, зачем они пришли:

«Ваши деды сказали вам, что вы отправляетесь в поход с кадетами и будете сражаться против большевиков? Нет, мы не согласны делать это [сказали они], и все они начали ругаться одновременно, счастливое выражение исчезло с их лиц. Ну [спросил Богаевский], у вас есть лошади, кто прислал их сюда? Напуганные, они перебивали друг друга, пытаясь объяснить, что они привели лошадей с водопоя. Они только что встретили старика, который сказал им прийти сюда, зачем, они не знают».

Как оказалось, дети думали, что будет проходить парад. Ни один казак станицы Ольгинской не присоединился к Добровольческой армии.

Корнилов объединил двадцать пять маленьких групп, некоторые из них состояли всего лишь из десяти человек. Он сформировал три полка и один батальон: Офицерский полк под командованием генерала Маркова, Корниловский полк под командованием капитана Неженцева и Партизанский полк, собранный в основном из остатков казацкого партизанского объединения под командованием генерала А. П. Богаевского. Генерал Боровский командовал батальоном, в состав которого входило несколько офицеров, зачисленных в Ростове. Кроме этих четырех групп, в которые вошла основная военная сила, у армии было несколько маленьких кавалерийских отрядов, состоящих преимущественно из донских казаков. Многие из этих казаков присоединились к армии здесь, в Ольгинской, сбежав из Новочеркасска. В Добровольческой армии также имелись артиллерийская батарея и технический отряд, состоящий из 200 чехов и словаков, присоединившихся к армии еще в Новочеркасске.