крайней мере, американские солдаты казались им эффектными и богатыми, а некоторые японцы ощущали унижение оттого, что их бывшие враги учат их, как вести войну. Порой молодые японские рекруты пытались пошутить по этому поводу: «Это было здорово, все равно что вступить в армию чужой страны», но ни один из них не мог выдавить из себя даже слабой улыбки [Sase 1980: 61]. Эти моменты паралича и «кастрации» отражены в весьма известных образах, таких как знаменитая фотография, на которой изображен генерал Макартур в военной форме рядом с гораздо меньшей по размеру фигурой императора Сёва в мантии[48].

Первое поколение Сил самообороны уже давно ушло в отставку, но и по сей день военнослужащие остро осознают как свое сходство, так и свое различие с армией США. Сегодня они используют понятие американской милитаризованной мужественности в качестве фона, на котором оценивают собственную организацию, свой уровень профессионализма и диапазон ценимых конфигураций мужественности. Американский солдат служит связующим звеном в мире международной безопасности. Подобно тому как «женщины-интернационалистки» рассматривают американских мужчин европеоидной расы как «связанных с некоей транснациональной социальной восходящей мобильностью» и как объекты фетиша, на которые проецируется японское стремление быть включенными в «глобальное общество» [Kelsky 2001: 156, 188], военнослужащие видят в соответствии образу вооруженных сил США перспективный путь выхода на международную арену.

Таким образом, американские солдаты представляют собой военную норму, и поэтому японские военнослужащие предоставляют им право «переходить» в международную сферу уважаемых и полностью законных военных организаций. Более того, в глазах японских военнослужащих американские вооруженные силы позиционируются как «западные вооруженные силы» в целом. Молодые офицеры с завистью отмечают кажущийся простым и ясным статус американских военных в обществе, на что, по их мнению, указывает заносчивость типичного американского военного и другие физические проявления уверенности[49].

Таким образом, военнослужащие Сил самообороны считают, что американские войска пользуются уважением дома, и распространяют такую репутацию американских вооруженных сил внутри международного сообщества. Они чувствуют отсутствие аналогичного уважения к Силам самообороны в Японии и подозревают, что такой недостаток уважения может повлиять и на их собственную репутацию за границей. Полковник Мисимата Кэйдзо, один из офицеров СССЯ вспоминает о своем периоде работы в посольстве Японии в Вашингтоне, округ Колумбия*:

На официальных мероприятиях американские офицеры, казалось, так гордились своим статусом военных и с радостью хвастались своими женами, которых всегда брали с собой. Нам пришлось потратить довольно много денег на вечерние платья моей жены. Она никогда не была на подобных вечеринках до того, как мы приехали в США. В Японии жен не приглашают, и мы, мужчины, обычно появляемся в простых деловых костюмах, чтобы не выделяться среди гражданских.

Взгляды молодых японских офицеров на американских военных сливаются с образами солдат, созданными голливудской киноиндустрией, потому что большинство военных визуализаций в популярной культуре Японии представляют вооруженные силы США [Kiyotani 2002]. Более того, многие голливудские фильмы представляют, как правило, войска специального назначения, преувеличивая узкую и исключительную конфигурацию милитаризованной мужественности в вооруженных силах США. Это выборочное искусственное представление еще больше искажает восприятие вооруженных сил США как единственно нормального «другого». А потому, когда молодых японских военнослужащих спрашивают об их личных военных образцах для подражания, они склонны смешивать реальные фигуры с вымышленными и называть не только американских военных, но и образы из популярной культуры. В 1999 году трое кандидатов в офицеры, с которыми я беседовала, мечтали когда-нибудь стать похожими одновременно на восхищавших их генерала Нормана Шварцкопфа, добровольца на вьетнамской войне Криса Тейлора (персонаж Чарли Шина в фильме Оливера Стоуна «Взвод»), капитана Карен Уолден (которую играет Мэг Райан в фильме Эдварда Цвика 1996 года «Мужество в бою») и капитана Джона Миллера (персонаж Тома Хэнкса в фильме Стивена Спилберга 1998 года «Спасти рядового Райана»). Именно действие, подлинный опыт, возможность проявить себя привлекают японских военнослужащих к главным героям этих фильмов. Большинство военнослужащих среднего возраста, которые, возможно, менее включены в современную массовую культуру, отрицали наличие у них какой-либо модели или личного военного героя. Очень немногие, казалось, восхищались своими командиром или каким-то другим начальником, и никто не назвал особенно опытного товарища или офицера из состава Сил самообороны.

За исключением вооруженных сил Германии, чье наследие некоторые офицеры иногда сравнивают со своим собственным, большинство военнослужащих не имеют представления о существенных различиях между военными организациями западного мира. Довольно расплывчатая картина международного военного ландшафта усиливает их тенденцию рассматривать свою собственную армию как уникальную – это особенно характерно для военнослужащих среднего и старшего возраста. Эта уникальность перекликается как с официальной саморепрезентацией руководства Сил самообороны, так и с более широким дискурсом уникальности японской культуры [Kiyotani 2002: 83; Befu 1990; Mouer, Sugimoto 1995].

Продолжающееся присутствие вооруженных сил США на японской территории осложняет становление японской милитаризованной мужественности, особенно в регионе вокруг американских баз на Окинаве. Вооруженные силы США в Японии рассредоточены по 91 объекту, расположенному на островах Хонсю, Кюсю и Окинава, но 75 % всего личного состава вооруженных сил США размещено именно на Окинаве [Bōeichō 2000a: 219; Ishikawa 1995b]. Американо-японский альянс безопасности тесно и довольно уникальным образом связывает войска двух стран. Вооруженные силы США представляют собой в этом тесном двустороннем альянсе безопасности более могущественного партнера и заставляют японских военнослужащих перенимать американские методы, правила и оборудование, приспосабливаться к ним. По иронии судьбы, связь с вооруженными силами США через альянс безопасности, который ставит Японию по отношению к Соединенным Штатам в подчиненное положение, является для военнослужащих Сил самообороны престижной, прежде всего в контексте совместных учений. Со времени первых совместных американо-японских учений в 1984 году они ежегодно проводятся как в Японии, так и в Соединенных Штатах.

Только в 2004/2005 финансовом году Силы самообороны участвовали в 16 эпизодах совместных американо-японских учений, включая комплексные командно-штабные учения и различные виды полевых учений для СССЯ, минно-тральные и противолодочные учения для МССЯ и боевую подготовку по спасению и противовоздушной обороне для ВВСС. Только на учениях СССЯ примерно сто военнослужащих ежегодно тренируются вместе с американцами в комбинированных учебных ситуациях [Bōeichō 2001a: 332; Bōeichō 2005: 501–502]. (Небольшое количество японских военнослужащих также прошли подготовку в южнокорейских и российских войсках.) Военнослужащие, участвовавшие в таких совместных учениях, говорят о высоком уровне уважения, которое они испытывают к армии США, иногда называют американских военных «настоящими профессионалами» за то, насколько серьезно те относятся к тренировкам. Один майор охарактеризовал упоминавшееся выше комбинированное упражнение как культурный шок: «Я сразу понял, что у меня перед глазами настоящая (хоммоно) армия. Американские солдаты бегают с утра до вечера, потому что думают, что главная способность к бою заключается в сильном теле. Бегущих военнослужащих Сил самообороны не увидишь практически никогда» [Okа 1998: 88]. Этот майор также отметил разное у японских и американских военнослужащих чувство безопасности. Во время общевойсковых учений, в которых он участвовал, два американских солдата хотели сдаться по причине холода. «Мы бы посоветовали им зайти внутрь и согреться, – сказал он, – но среди американских командиров нет такого сочувствия». Даже если эти два солдата пострадали бы от слишком долгого пребывания на холоде, уверен он, разрешение зайти в помещение и согреться считалось бы потенциальным ущербом для морального духа американских войск. «В Силах самообороны, где безопасность военнослужащих стоит на первом месте (амэн дайити но дзиетай), – подчеркивал он, – подобное немыслимо» [Okа 1998: 89–90]. Его комментарий отражал двойственное отношение