Шрифт:
Закладка:
Секидзаки, которая готовилась к вступительным экзаменам, знала, что ее родители беспокоятся по поводу отправки ее в университет, возможно далеко от дома. В НАС ей не нужно было платить за обучение, и Академия обещала хорошие карьерные перспективы. Она думала, что все это снимет тяжкую ношу с плеч ее родителей. Ее отец ожидал, что Секидзаки будет учиться в обычном университете, и был удивлен, увидев, что она подала заявление в НАС. Мать сказала, что если она действительно хочет работать в «мужском обществе на равных», то, вероятно, делает правильный выбор. Только после того, как Секидзаки получила уведомление о зачислении, ее мать засомневалась и попыталась отговорить ее от учебы в НАС, предполагая, что «слишком рано определять всю свою жизнь в восемнадцать лет». Однако к этому моменту Секидзаки уже приняла решение, ей понравился также и дружеский стиль письма о зачислении ее в Академию: «Поздравляем со сдачей экзамена! Национальная академия самообороны с искренним нетерпением ждет вас». Ей также нравилось ощущение принадлежности к некоей элите в качестве военнослужащего первого класса, к которому официально относились женщины-кадеты. Это чувство усилилось в тот день, когда она прибыла в НАС и, как все девушки-первокурсницы, была окружена камерами СМИ, что заставило ее мгновенно почувствовать себя знаменитой [Sekizaki 1995].
В то время как некоторые женщины-военнослужащие присоединились к Силам самообороны потому, что, как и их коллеги-мужчины, хотели работать на благо других людей (хито но таме но сигото), другим девушкам идея вступления в Силы самообороны была подсказана их отцами или братьями-военнослужащими [Shukan Gendai 1990; Shukan Shinchо 1995]. Женщины-рядовые, а также сержанты часто имеют в профессиональной армейской среде родственников, друзей или знакомых, происходят из низших социально-экономических слоев и получают признание или даже поддержку со стороны родителей, членов семьи, друзей, когда заявляют о своем намерении вступить в Силы самообороны. Такому одобрению способствует знакомство с армейской профессиональной средой через отца, брата или какого-нибудь другого родственника. Повзрослев, двадцатидвухлетняя Такеносита Хисако даже не задумывалась о выборе профессии. Всякий раз, когда она в детстве видела самолет (ее отец был военным летчиком), она смотрела в небо и кричала: «Это мой отец». Когда она сдала экзамен в школу МССЯ, ее мать была так счастлива, что «плакала и кричала ‘банзай’ одновременно» [Josei Jishin 2001a]. В 2001 году она и ее отец стали первой парой пилотов «отец – дочь», служившей на одной базе МССЯ.
Майор Фукудзава Кадзуэ*, брат которой был офицером, вспоминала, что ее решение было мотивировано его фотографиями в военной форме, висевшими на стенах дома ее родителей. В детстве она думала, что, возможно, Силы самообороны станут интересной карьерой и для нее. На стойке поиска работы своего колледжа она нашла брошюры НАС н описание образования и условий жизни кандидата в офицеры; жизнь в общежитии, все удобства, четкий график, летние каникулы, поездки за границу – всё это показалось ей захватывающим. Так что она присоединилась к вооруженным силам «на всякий случай», думая, что это будет новый опыт, а провести год или два в НАС ей не повредит. Через неделю она собрала вещи и готова была вернуться домой, обнаружив, что жизнь в Силах самообороны «просто не соответствует [ее] личности». Однако родители отказались прислать ей деньги на железнодорожный билет, а поскольку у нее не было собственных денег (она потратила все сбережения на путешествие после окончания колледжа), она не могла уехать. Родители уговорили ее на это путешествие, потому что думали, что, когда она устроится на работу, у нее уже не будет столько времени для поездок. Когда она позвонила родителям, чтобы сказать им, что хочет вернуться домой, они практически «умоляли [ее] остаться хотя бы на один год» в Академии.
Они так гордились тем, что я вступила в Силы самообороны. Моя фотография была опубликована в местной газете: ведь я была первой вступившей в Силы самообороны женщиной в моем родном городе, и они были бы очень смущены, если бы я ушла оттуда так скоро. Поэтому я решила продолжить обучение в школе кандидатов в офицеры и параллельно искать работу. Но вскоре я так увлеклась тренировками, что на поиски работы у меня не было времени, и я в итоге осталась.
Траектория майора Фукудзавы в НАС довольно обычна. Каждый год поступающие кадеты, а также новобранцы со всей Японии сообщают, что самые трудные первые несколько недель. Предчувствие ориентированной на результаты строгой системы, а также возвышенные идеи о том, чтобы познать себя и бросить себе вызов, и о том, чтобы научиться помогать другим людям, – всё это меркнет, как только начинается повседневная жизнь в военной академии и базовая подготовка, когда молодые люди теряют чувство собственного достоинства и ощущение независимости. Вспоминая свои первые дни, прослужившая в Силах самообороны десять лет тридцатилетняя Тамура Мичико сказала: «Самое ужасное было то, что нам пришлось подгонять по себе длину юбок и пришивать на наше обмундирование бейджики. Я сердилась и недоумевала, почему мужские штаны пришли нужной длины, а с юбками нам пришлось возиться самим» [Bandō 1990: 285]. Другая женщина-военнослужащая обнаружила, что ей трудно правильно заправить постель. «Двое из нас застилали вместе одну кровать, а затем инструктор бросал на нее монету в пять иен. Если монета не прокатывалась по ней должным образом, мы должны были начинать всё снова» [Bandō 1990: 185–186]. Разлука с родителями, семьей и друзьями – для многих первая в жизни – способствует тревоге, связанной с новыми правилами, новым образом жизни и другими переменами.
Женщины-рядовые, не имевшие долгосрочных карьерных устремлений, считали, что пара лет службы в Силах самообороны даст им возможность подумать о том, чем они действительно хотят заниматься в жизни, чтобы не просто тратить время на случайные заработки. Двадцатисемилетняя женщина из Токио вспомнила, что Силы самообороны были идеей ее матери: та думала, что за время службы в Силах самообороны дочь приобретет разнообразные квалификации и сдаст экзамен на госслужащего (кокка сикэн) [Bandō 1990: 284]. Другие женщины, как и их коллеги-мужчины, думали, что это отличная возможность заниматься спортом более серьезно, чем они могли позволить себе на «гражданке». Как отметила рядовой первого класса Химета Мицу*, будучи военнослужащей, она смогла вложить больше сил в свою любительскую футбольную карьеру, которая включала в себя много тренировок и частые игры по выходным. Капрала Хори Минэ* привлекала перспектива практиковать в Силах самообороны боевые искусства, которые, как она знала, преподают на базе СССЯ Асака в районе Нерима, Токио. Подчеркнув, насколько боевые искусства важны для нее, она вслух задалась вопросом, вышла бы она замуж за своего супруга – тоже военнослужащего, – если бы он не увлекался теми же видами спорта, или нет. Еще одной из таких полных надежд женщин оказалась двадцативосьмилетняя Сакаки Норико* из префектуры Нагано. Она не планировала поступать в обычный университет, но хотела заниматься спортом. Силы самообороны казались ей подходящим для этого местом. К тому времени как она стала посещать офицерские курсы, она также закончила частный вечерний университет. Некоторые женщины-военнослужащие увидели вербовочные плакаты Сил самообороны, которые агрессивно рекламировали гендерное равенство и представление о том, что в Силах самообороны женщины могут сделать «настоящую карьеру», требующую квалифицированного труда в условиях основанной на достижениях
