было совсем не в духе АРА, писал Митчелл, и производительность Хаскелл не соответствовала стандартам АРА. «Работа в целом, Уолтер, будет выполнена — не благодаря Хаскеллу, а вопреки ему, и я убежден, что это существенно повысит известность АРА, и мир оценит ее как огромный успех, и только те из нас, кто внутри, будут знать, что это не был полностью успех АРА, такой, какого он мог бы добиться».

Какими бы способностями ни обладал полковник как инспектор кухонь и менеджер по персоналу, общий план, на котором он остановился для российских операций — относительно централизованный, без предоставления реальных полномочий комитетам местных граждан, — хотя он и отходил от традиций АРА, был, вероятно, единственно осуществимым, учитывая необычные обстоятельства российского и советского окружения: нигде в Европе АРА не действовала при большевистском правительстве; нигде голод и болезни не были так распространены; нигде усилия по оказанию помощи не были такими масштабными.

Со временем общий метод управления русским подразделением Хаскелла был принят ветеранами АРА, пусть и неохотно. Холден написал бывшему коллеге из польского подразделения, живущему в Калифорнии, 3 ноября 1922 года: «Вы, конечно, слышали, что шоу в России — это не то же самое, что Старое АРА Это совершенно верно; и, вероятно, этого не могло быть». Тем не менее, ностальгия по эффективности былых времен была сильна. Далее он говорит, что Берланд со своими тремя или четырьмя помощниками из «старого АРА» в отделе доставки продовольствия смог выполнить огромный объем работы на человека по сравнению с той частью операции, которая осуществлялась армией по кормлению детей. «Я скажу, что мне нравится думать о том, как мы работали раньше, и о том, как стимулировало нас постоянное напряжение».

У русских, конечно, не было точки отсчета «старая АРА». Щедрые похвалы, которыми они осыпали организацию как пример американской энергии и организаторских способностей, послужили подтверждением для американских сменщиков превосходства их нации. Берланд предложил типично самодовольную оценку точки зрения России:

Созданная, как это было, людьми, имеющими опыт в сфере оказания помощи, и, таким образом, являющаяся, в значительной степени, дублированием аналогичных организаций, созданных в других частях Европы, организация АРА в России была признана образцом эффективности множеством россиян, с которыми она контактировала. Какими бы ни были его недостатки, русский народ был рад не обращать внимания на недостатки и принять его как символ американской энергии и возможностей.

Многочисленные эссе, которые они запросили у русских о голоде и американской помощи, подтвердили мнение членов АРА о себе как о чем-то гораздо большем, чем просто добросердечные братья милосердия: они были мастерами эффективности.

Петроградский художник Александр Бенуа заметил: «Я знаю других людей, у которых ничто, кроме деликатного способа организации вашей службы, не вызывало слез умиления». Историк Яковлев из симбирского штаба писал: «Нельзя не удивляться техническому мастерству и отличной работе всего этого сложного оборудования».

Россияне давно слышали и читали об изобретательности Америки, об открытиях, таких как электричество, и изобретениях, подобных паровому двигателю. Российская Императорская академия наук избрала Бенджамина Франклина своим членом в 1789 году. Но россияне всегда были, по крайней мере, одинаково очарованы историями об американском стиле и методе, и именно эту часть их американской мечты, фирменный знак Hoover relief, АРА воплотила в реальность по всей европейской части России.

Как только они оправились от первоначального шока от масштабов и эффективности АРА, немало россиян захотели подражать ее методам. По словам доктора Бабаев из одесского штаба: «Работа Американской администрации помощи в России демонстрирует поразительный пример того, насколько сильным и многогранным может быть влияние великого, рационально спланированного и умело организованного учреждения на сознание и жизнь нации». На показания Бабаева, несомненно, повлияли его контакты со своими американскими начальниками, поскольку он выражает российско-американский контраст в терминах, которые могли бы быть их собственными, хотя английский — его собственный:

Какое яркое и неизгладимое впечатление произвела эта эффективная, быстрая и энергичная работа на людей, уставших от безделья и бесполезной суеты! Впервые столкнулись две диаметрально противоположные системы, выражающие идеологию двух наций! Русские с их традиционным «Чем медленнее, тем лучше» и американцы, выступающие за продуктивное использование времени. Контраст был поразительно красноречивым и доказал преимущество американской системы, гарантирующей продуктивность работы и конкретные результаты. Поэтому неудивительно, что широкие круги почувствовали побуждение копировать американский метод. Это стало модой среди молодежи, и следует надеяться, что он будет принят постоянно и даст удовлетворительные результаты.

Восприятие русскими Америки как страны огромных размеров, скорости и эффективности задолго до прибытия АРА в Россию. Среди грамотных россиян оно распространилось еще в девятнадцатом веке. В популярной прессе, в рассказах путешественников и в художественной литературе от высокого до низкого уровня русские смотрели на Америку со смесью благоговения и отвращения одновременно. Они были в восторге от рассказов об американских просторах, технологическом совершенстве, экономическом успехе, равенстве и свободе, но их оттолкнули изображения бедности, расизма, неравенства и чрезмерной свободы. Убедительные свидетельства магического влияния идеи Америки на россиян можно найти в эссе, подписанных псевдонимами, представленных местным киевским персоналом, одно из них приписывается «По ту сторону океана»:

Мы не знаем Америку, но мы любим ее. Мы много читали о ней, но мы ее боимся. Мы возмущены ужасной эксплуатацией в Америке, но мы ее уважаем.

Уже будучи детьми, мы «сбежали в Америку». Мы запаслись необходимыми продуктами на дорогу и ... сбежали. «Просто поезжайте в Америку — там вы найдете вдоволь всего».

И в этих детских мыслях заключено все наше мнение об Америке.

Там вы найдете изобилие. Там вы найдете Америку, и этим словом сказано все.

При таком видении Америки, устанавливающей стандарты, американо-российские сравнения неизбежно должны были быть нелестными для русских, некоторые даже убийственными, как в этом отрывке из переведенного эссе «Либбис»:

Россия, как и Америка, — страна обширных пространств, и эти необъятные пространства — посредством определенного психологического процесса — оказывают влияние на населяющих их людей. На первый взгляд кажется, что это психологическое влияние обширных плодородных полей, богатейших лесов и бесценных недр России и Америки должно воспитывать нации, духовно аналогичные; но на самом деле все обстоит иначе: обширная и богатая Америка вызывает кипучую деятельность своих сынов — потомков энергичных англосаксов, их энергичный постоянный труд.; но Россия — такая огромная и богатая — создала беспечного по своей природе славянина — полуленика, полуфилософа. В этом причина их взаимного непонимания: в Америке колоссальные города растут как грибы после дождя; в России на строительство казармы для гарнизонного отряда уходят десятки лет.

Операции АРА на Украине начались только в декабре 1921 года, так что, в то время как русские на Волге и за ее пределами могли поверить,