его кнутом, как улучил момент достать его. Сшиб на крышу вагона, примерился шашкой — но тот верткий, успел подставить саблю, руками да ногами отпинался, освободился — Зубило ещё раз подсек, но тот, словно резиновый, подскочил чуть ли не лежа, и в самых диких прыжках то справа, то слева, начал теснить его к краю вагона, подальше от принцессы. Это совсем не входило в планы казака — и, намотав кнут на рукоять, он сменил его не пистолет и выстрелил ему прямо в лицо.

Маваши заблокировал удар сверху и «прыжком богомола» вскочил на ноги. Против гибкого оружия ему приходилось сражаться, но на движущемся поезде — впервые! Это было потрясающе! Он запомнил несколько новых ударов — это было немного похоже на «хвосты дракона» и технику Восточного Побережья — там некоторые школы ниндзя использовали крестьянское оружие, но тут кнут был длиннее. «Вот почему у него такие медленные замахи мечом! — понял Маваши: — Чтобы не мешать кнуту!». Но вот враг резко убрал оружие, стал сматывать… и тут фехтовальщика подвело знание слишком большого количества приёмов. Он-то подумал, что это легендарный "«удар тысячи муравьиных ног», во время которого боец, сматывая гибкое оружие, заряжает свое «ци» для удара другой рукой — и прозевал смену оружия. Но рефлексы не подвели — вовремя успел упасть в низкую стойку перед выстрелом мгновенно обнаженного пистолета: «Думал взять меня так!» — но враг только воспользовался этим, и, взмахнув крыльями, перелетел через голову Кена. «Ну, нечестно!» — подумал обиженный фехтовальщик, но тут, под вспышку и гром далекого залпа, на его голову свалились ещё два ледяных демона, здоровенных как Брат Ковай. «Ладно, того оставим на принцессу, надо вас скинуть!..»

Демон-казак просто облетел преграду, воспользовавшись кратковременным дымом от выстрела, и убрал разряженный пистоль. За его спиной тяжело приземлились аж двое сердюков — они задержат эту занозу. Надо было сразу с пистолетами лететь, а то шашками махать тут все горазды. Он сложил крылья и упал на крышу снова, как всполох слева ослепил тьму.

Спереди, рядом со щекой — в голову бы, если бы не увернулся — пролетела стрела. Гетман, не глядя, выстрелил в ту сторону, а потом, широкими шагами по узкой крыше разогнался, вынимая другой пистоль. Темноволосая суккуба, поднимавшаяся с колен — пуля всего лишь сбила с неё шлем — остановила его бросок наведённой в сердце стрелой. Он замахнулся разряженным пистолетом. Её глаза светились алым цветом — наверное, при свете дня были карие, ноги, крепко расставленные, были длинны, красивы и босы, кольчуга плотно обнимала молодое тело, руки, с натянутыми подобно тетиве мускулами уверено держали лук, а вот лицо… порыв ветра отбросил длинные волосы, и замах гетмана провалился в пустоту. Это лицо остановило его вернее, чем оружие. Нет, не может быть, он ведь собственными руками выносил её тело из зиккурата и хоронил! Лоб умницы, брови упрямицы, вздёрнутый носик капризки, маленький рот с пухлыми губами сластёны и вздернутая верхняя губа — для поцелуев. Вот только волосы она никогда такие длинные не носила, всегда стриглась коротко, всегда над чем-то смеялась, холодно и метко, а найти, над чем — она могла всегда, ведь это сама…

— Гюльдан? — удивлённо спросил гетман.

Соблазнительница дёрнулась, расширила глаза, резко опустив лук, и всадила стрелу ему в бедро. От боли казак нажал на спуск, курок щелкнул, взведясь, и тотчас что-то со страшной силой развернуло его и вырвало оружие из рук. Это была принцесса.

В одной руке она держала меч, а в другой — пистолет, словно палку. Ветер выдувал огонь из сочленений доспехов, создавая плащ из искр и снежинок, расстилающийся над крышей вагона вширь. Порох на полке пистолета от её кожи вспыхнул, выстрел — пистолет полетел в одну сторону, пуля в другую, принцесса — в атаку. Гетман понял, что ему конец — шашку поднять он не успевал, и то, что хлопцы подоспеют на помощь — всего лишь иллюзия. Здесь спасло лишь чудо.

— Я возвращаю долг, — неожиданно сказала демонесса и ударила ему по шее — пустой рукой. Гетман кубарем полетел с вагона в высокие сугробы вдоль путей…

…Кадомацу проводила сброшенного демона долгим взглядом — в том, что это был тот самый гетман Зубило, столь галантно обошедшийся ней на Стене, она не сомневалась. Оглянулась на Гюльдан. Та… плакала! Да, уронила лук и ревмя ревела, сидя голыми коленками на заледенелой крыше. Метеа замерла в растерянности, но Азер уже поспешила к сестрёнке, села, обняла, нашла где-то пробитый пулей гетмана шлем.

— Ну что ты, что с тобой?

— Я промахнулась! В упор!

— Ну, подумаешь, эка невидаль. Не плачь, глупая!..

Маваши тоже скинул одного с поезда. Ему требовалась помощь.

Последний командир

" — До самого конца света, — сказала она, подавая ему руку: — На всю жизнь и дольше. До Судного Дня, когда все демоны восстанут — я встану рядом с тобой.

— Возьми, пожалуйста.

— Что это? Распятие?

— Мой собственный крест. Нательный. Он пахнет мною.

Она поднесла к носу и вдохнула.

— Демон-христианин. Это так… странно…

— Православный. Если Спаситель пришел не для всех — то какой он Спаситель?

— Такой, что спасёт даже проклятого дьявола, и развратную по самой природе своей суккубу?

— Дьявол не в нашей плоти. Дьявол в нашем сердце. И Спаситель помогает мне с ним бороться.

— Я приму твою веру. Ты так и не понял, почему не звезда, а лотос? «Гюльдан» — значит «цветок мудрости». Это лотос. Есть у вас такое же имя?

— Лилия. Сусанна. Выбирай на вкус…'

… Гетман поднялся из сугроба, и, отряхнув снег, проверил, кликнул, чтобы отозвались те, кто уцелел в погоне. Да, затея провалилась…

— Принцесса! — крикнул он в туманную даль, и залп треклятых пушек прозвучал как эхо: — Теперь мы в расчете! Теперь я не жду и не дам пощады, так и знай!

Он засунул руку за пазуху, и, достав ладанку, вытащил из неё заколку в форме звезды, поцеловал, и примотал гайтаном к нательному кресту. Потом обернулся к сердюкам:

— Подайте рацию! (трофейные экземпляры ещё работали) Кошевой⁈ Кончай пана комиссара! Мы выступаем в открытую!..

…Марчантар в который раз проверил все посты. Так, в порядке. Он даже рискнул снять химер со стен, правда, всего пару пятерок, — зато так будет надёжней. Против таких