заседании штаба решили, что выгоднее его захватить наземными силами.

— Ерунда какая. Что за вопиющая некомпетентность. Послать «Имплякабеш» — ракетная атака, цель — космодром № 5, две ядерные боеголовки и одну кластерную. Уничтожить комплекс.

Демон против демона

…Ветер спал, зато с промерзшего льда земли поднялся противнейший морозный туман, скрывший всё, кроме самых ярких огней города и техники. Только на востоке грохотала не желающая сдаваться натиску демонов стена. А здесь было тихо, темно — и даже безопасно, удобно для засады, только бы дрезину не пропустить. Ведь немудрено и проморгать — а пойдёт как с выключенными огнями! Услышать-то услышим, но может, будет поздно догонять. Гетман для страховки приказал развести костёр прямо на путях — проедет, сам покажет, когда. И пусть попробуют объехать.

В свой сбродный отряд он набрал самых здоровых из сердюков и простых казаков — вряд ли кто будет ловчее дочери императора, у которой были лучшие учителя в драке на саблях, но любого ловкача можно просто завалить грубой массой. Он и предупреждал их, чтобы не давали рубиться, а сразу лезли в обхватку, и заваливали. Только вот сомнения стали грызть старого казака, как он увидел, как эти толстяки перелетают с дома на дом — а сумеют ли такие увальни догнать дрезину? Как бы не оказаться там в одиночестве…

Вообще, самое умное было бы сбросить поезд с рельсов — и вся недолга. Только вот пассажиры были нужны живые. Да и здесь, на внешней ветке у поездов был специальный скользящий якорь, который не давал опрокидываться от сильных ветров и подобных шутников. Да, к тому же…

" — Так как ты говоришь, н азывается ваша планета? Даэна — это та, что проводит по последнему мосту, а ваша? — она шла легкими шагами вдоль берега, старательно обходя выброшенные на берег кувшинки и лотосы.

— Чернобыль.

— Что это значит?

— Полынь. Звезда Полынь, в Апокалипсисе. Помнишь?

— И ты прямо оттуда?

— Да. Как труба позовет — сразу на Землю. Покарать всех грешников, не пустить их в Царство Божие.

— Ну-ну, как же… — она посмотрела искоса карим недоверчивым глазом: — Сказки.

— Сама-то звезду носишь. Только я не понял, она у тебя то ли красная, то ли белая? Огненная или полынная? За богов или демонов?

— Эта? — она сняла заколку: — Это не звезда, это лотос. Неужели не понял сам? А ты же не понимаешь по-нашему… И она розовая. Ни за дэвов, ни за асуров… — она сняла и протянула в маленькой смуглой ладошке: — На, держи. «Звезда» — это ещё и «ахтар», моя сестра. Мне как-то несподручно теперь, а ты сбережешь…'

Прервав цепь воспоминаний, в зону видимости с нарастающим гулом, взметнув перед собою брызнувшие искрами головёшки, волоча за собой шлейф клубящегося тумана, ворвалась долгожданная дрезина. Демоны просто раскрыли крылья, и взмыли вверх, подхваченные воздушными завихрениями.

Началась погоня. Первые минуты бесшумная — их ещё не замечали, потом с дрезины грохнул тяжелый мушкетный выстрел (метко, один из сердюков клюнул носом и кубарем полетел на рельсы, считать шпалы), и жутко засвистели стрелы. Казаки начали делать маневры и терять скорость. «Не уворачиваться!» — крикнул им гетман. Главное догнать хоть одному-двум, а там разберёмся…

Дрезина сделала поворот, съезжая с развилки на кольцевую ветку. Зубило поймал её ветер, он подкинул его выше, он на повороте разогнался в пикировании, набрал скорость — и, как и ожидал, оказался единственным на крыше. Где-то сзади всё ещё висели медленно приближающиеся тени, что же, если он разберётся со стрелками — может, и успеют догнать. Сверкающие залпы орудий ослепляли даже сквозь туман, после чего наступал миг кромешной тьмы. Именно на него была вся надежда приблизиться.

Плечо больно оцарапало, словно когтями. Гетман шарахнулся в другую сторону — и чуть не попал под другой выстрел — это был не лук и не мушкет, выстрел был совсем тихий, и пролетело как дробь, словно когтями процарапав одежду… Перед ним, вспыхнув огненными крыльями, возник мелкий демон в жутковатых шипастых доспехах.

Маваши целил в крылья, но сереброглазая ледяная громадина словно почуяла и подставила плечо. От выстрела из второго кастета враг тоже увернулся, и выхватил меч после вспышки за горизонтом. Учитель фехтования оценил оружие — одноручное, открытая гарда, веревочная петля. Противовес? Нет, темляк для руки… Значит, перехватов оружия не будет. Но пока… Он выстрелил из локтевого арбалета, как раз в рукоять, и пока тот восстанавливал равновесие, подскочил, и врезал пару раз кулаками по ребрам.

Гетман выхватил шашку, и не успел вдеть руку в темляк, как ему чуть не вышибли оружие выстрелом — он не понял, откуда, не выплюнул же он стрелу? Сполохи от напрасно палящих небо орудий теперь только путали. Пока казак восстанавливал равновесие и зрение, противник подскочил в упор, и крепко отмутузил его по рёбрам. И этих тварей он хотел завалить «в обхватку»⁈ Гетман ударил его сверху по шлему рукояткой шашки и снизу — коленом, зашиб колено, но толку немного добился. Дурная идея — допускать закованного в латы демона так близко — он пнул ногой его прочь, и, вдев руку в темляк, хорошенько ударил шашкой. Демон обнажил меч.

У противника было несколько вариантов контратаки — разорвать дистанцию, уйти кувырком, использовать крылья, жестко встретить — но он пропустил удар и ответил вполне лхасским «молотом и наковальней» — только «молот» в исполнении рукояткой меча. Доспехи спасли Кена, хотя удар шестипалой руки и сквозь них был болезненным и без оружия. Кен попытался, пока ещё был вблизи, ударить «когтями», но пропустил прямой и жесткий — «в южном стиле», удар ногой, который отбросил его прочь. Демон Хаоса выхватил шашку, демон Разрушения — катану, и они обменялись ударами. Маваши сразу заметил главный недостаток техники — слишком широкие замахи для такого легкого оружия. Кен бы раз пять ударить успел, пока его противник готовился, будь у него легкий вакадзаши принцессы, а не его катана. Но если он так долго замахивается, он либо привык к другому оружию, либо другой рукой держит поводья, либо… сверкнула тройная вспышка планетарных орудий, справа свистнуло — и гибкий кнут подсек ноги, он не успел увернуться, и полетел навзничь. Понятно, второе оружие. В свете звезд ледяно блеснул вражеский клинок.

Гетман не собирался жалеть противника — тот тоже не шутил, и поэтому, не церемонясь, подсек