— Почему, простите, вы задаете подобные вопросы? — Бруер был нетерпелив и озадачен, но вежлив, как человек, которому вы собираетесь подарить миллион долларов.

— Я банкир, — ответил Ричер. — Задавать вопросы — моя обязанность.

— Расскажите мне о вкладе.

— Никакого вклада не существует. Я солгал.

Сначала на лице Бруера отразилось недоумение. Затем разочарование. Затем раздражение.

— Тогда зачем же вы здесь? — спросил он.

— Это прием, которым мы пользуемся. На самом деле я из кредитного отдела. Человек хочет одолжить денег, но не хочет, чтобы об этом знали люди, которые на него работают.

— Я не нуждаюсь в деньгах, мистер Хейс.

— Да? А мы слышали, что у вас возникли проблемы с расчетами по своим обязательствам.

Бруер соображал медленно.

— Мария! — крикнул он наконец.

Служанка беззвучно возникла на балконе.

— Звони в полицию, — приказал Бруер. — Я хочу, чтобы этот человек был арестован.

Девушка нырнула в комнату позади Бруера. Ричер услышал щелчки телефонного аппарата.

— Телефоны не работают, — крикнула она.

— Иди подожди внизу, — крикнул ей Ричер.

— Что вам нужно? — спросил Бруер.

— Я хочу, чтобы вы исполнили судебное решение. Есть семья, у которой возникли проблемы. Мне не нравится, когда люди так живут.

— Если им что-то не нравится, пусть убираются в Мексику.

Ричер поднял удивленный взгляд на Бруера.

— Речь не о них, а о вас. О вашей семье. Если я разозлюсь на вас, пострадают они все. Автомобильная катастрофа там, грабеж тут. Дом может загореться. Множество неприятностей, одна за другой. Это сведет вас с ума.

— Вам это просто так не сойдет с рук.

— Мне это уже сходит с рук. Дайте-ка мне графин.

Бруер засомневался. Затем взял графин со стола и протянул его Ричеру. Движениями он напоминал робота. Ричер взял в руки графин. Тот был сделан из дорогого хрусталя ручной работы и стоил, наверное, тысячу долларов. Он перебросил его через балконные перила. Снизу донесся сильный грохот.

— Я добьюсь, чтобы вас арестовали, — прошипел Бруер. — Это причинение умышленного вреда имуществу.

— За что? Ведь вы считаете, что правовая система вещь ненужная. Или к вам это не относится?

Бруер молчал. Ричер встал, поднял с пола свой стул и бросил его через перила.

— Дайте мне чек на двадцать тысяч долларов, — сказал он. — Вы можете себе это позволить. Вы богатый человек.

— Это дело принципа. Нечего им здесь делать.

— А вам есть что? Как же так? Они были здесь еще до вас.

— Они проиграли. Нам.

— А теперь проигрываете вы. Мне. Дайте мне чек. Пока я не потерял терпение.

Прошло пять секунд. Десять. Затем Бруер вздохнул.

— Хорошо, — сказал он и прошел в кабинет.

— Выпишите его так, чтоб можно было получить наличные, — сказал Ричер.

Бруер выписал чек.

— Не дай бог на счету не окажется денег, — предупредил его Ричер. — Если это случится, у вас будут неприятности.

Ричер вернулся в Пекос и забрал из ремонта «фольксваген» Алисы Аарон. Заплатил сорок долларов, однако впоследствии у него появились сомнения, а делали ли они вообще что-нибудь с этим автомобилем. Скорости переключались так же тяжело, как и раньше. По дороге двигатель два раза глох.

Алиса на своем рабочем месте разговаривала по телефону. Увидев Ричера, она прикрыла рукой трубку.

— Проблемы, — сказала она. — Хак хочет вас видеть.

— Меня? Зачем?

— Лучше вам услышать это от него самого.

Она вернулась к разговору. Ричер йоложил на стол чек на двадцать тысяч долларов. Алиса увидела его и замолчала. Он бросил на стол ключи от машины и отправился в суд.

Прокуратура округа Пекос занимала весь второй этаж здания суда. С лестничной клетки вы попадали в большое помещение, где сидели секретари. За ними три кабинета: один для окружного прокурора и по одному для каждого из его заместителей. Стены, отделявшие кабинеты от общего зала, были стеклянными от середины до потолка. Изнутри стекло закрывали жалюзи.

В секретариате за дальним столом сидела женщина средних лет, а ближний занимал молодой человек. Он вопросительно посмотрел на Ричера.

— Меня хочет видеть Хак Уолкер, — объяснил Ричер.

— Мистер Ричер? — уточнил паренек.

Ричер кивнул, и тот указал ему на кабинет в углу.

В двери кабинета под закрытым изнутри окошком висела табличка «Генри Уолкер, окружной прокурор». Ричер постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.

Кабинет загромождали многочисленные шкафы для документов и рабочий стол с компьютером и телефонами, заваленный папками и бумагами. Уолкер сидел в кресле и рассматривал фотографию в рамочке, которую держал обеими руками.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил Ричер.

Уолкер перевел печальный взгляд с фотографии на него.

— Садитесь, — сказал он. — Пожалуйста.

Перед столом стоял стул для посетителей. Ричер повернул его боком, чтобы иметь возможность вытянуть ноги.

Уолкер поставил фотографию на стол таким образом, чтобы она была видна им обоим. На ней три молодых человека стояли около старого пикапа.

— Я, Шлюп и Эл Юджин, — кивнул Уолкер. — Эл пропал без вести, а Шлюп мертв.

— О Юджине ничего не слышно?

— Абсолютно, — покачал головой Уолкер.

— Так чем же я могу вам помочь? — повторил Ричер.

— Честно говоря, не знаю. Вы представляете себе, как устроена жизнь в Техасе?

— Не очень.

— Необычный штат. Много богатых людей, но и бедных тоже хватает. Бедным нужны бесплатные адвокаты, а в Техасе нет института общественных защитников. Поэтому адвокатов беднякам ищут судьи. Они выбирают их по своему усмотрению и сами определяют размер гонорара. Это самый настоящий блат. Я хочу стать судьей, чтобы изменить этот порядок вещей, но дело Грира — полнейший кошмар для меня лично. И как для человека, и как для окружного прокурора, и как для претендента на должность судьи.

— Вы должны взять самоотвод.

Уолкер поднял на Ричера взгляд:

— Естественно, я возьму самоотвод. Но я же не перестаю от этого быть окружным прокурором.

— Вы хотите поделиться со мной своими проблемами?

— Вы не понимаете? Я собираюсь отправить испаноамериканку в камеру смертников. Если я это сделаю, я могу забыть о выборах. Требовать смертной казни для женщины, да еще представляющей этническое меньшинство, смерти подобно.

— Так не предъявляйте