– Что думаешь, майор? – Волков особо подчеркнул последнее слово.

Иван несознательно мазнул взглядом по своим новым знакам отличия, вызвав у Волкова и Лукашевича улыбку, но затем спохватился и уставился на изображение, висящее над интерактивным столом.

– Если мне не изменяет память, – Иван указал на изображение астероида, – такие станции обычно не охраняются. А значит, можно предположить, что это конвой, который должен был привезти смену для обитателей станции.

– Согласен, – одобрительно закивал Волков. – Но остается вопрос: почему они не улетели и зачем посадили свои корабли на астероид?

Жестом Волков увеличил изображение, и на уродливом рельефе каменного скитальца появились пять узнаваемых корпусов. Элемийские корабли такого класса никогда не садились на поверхность, рассчитанные только для пребывания в космосе, поэтому все пять хаотично лежали, завалившись набок.

– Управляющие ИскИны не способны на такое, – заявил Лукашевич и, ткнув на один из лежащих исполинов, сфокусировал на нем изображение. – Тем более, так по-варварски.

И действительно, элемийский корвет лежал прямо на массиве антенных решеток и явно поврежденном при посадке о скальный выступ двигателе.

– Что, если, – снова высказался Иван, – команды этих кораблей решили, что лучшим вариантом выжить будет остаться здесь. Они посадили корабли на астероид, перегрузили топливо с реакторов в реактор станции, оставив минимум для функционирования ИскИнов. Только вот с какой целью?

Волков и Лукашевич переглянулись и одновременно посмотрели на Ивана.

– Понял, иду готовиться, – поднимаясь произнес уже майор Марченко.

Через полчаса элемийский челнок пыхнул маневровыми двигателями, выходя из ангара крейсера, и, отдалившись на безопасное расстояние, запустил маршевые двигатели. Минут сорок Иван смотрел на кислые лица своих парней, пока происходило неторопливое сближение. И он разделял их настроение, но не потому, что ему не хватает активных действий, а потому, что Иван понимал, что, возможно, это его последний вылет в составе группы. В дальнейшем ему предстоит только посылать в бой своих людей и наблюдать со стороны, и от этого становилось грустно.

Челнок шел на автопилоте, поэтому в ожидании прибытия каждый делал что хотел. И вдруг торчащий в иллюминаторе Родригес спохватился и крикнул:

– Командир, смотри. Что это?

Не раздумывая Иван оттолкнулся от переборки челнока и, подлетев к Родигесу, оттеснил того в сторону.

Огромные туши элемийских кораблей по-прежнему лежали на поверхности астероида, но от каждого из них отходил кабель, около трехсот миллиметров в диаметре. Они сходились в одной точке и дальше уходили через технический лаз на поверхности вглубь астероида.

– Гнездо, вы это видите? – не мешкая спросил он в канале связи.

– Да, – коротко ответил Волков и через пару секунд добавил: – Реакции нет, продолжайте сближение.

– Вас понял, продолжаем сближение.

Высадка в причальном ангаре прошла без нареканий – гравитация присутствовала, а ИскИн станции, как и другие до него, принял коды доступа и отключил охранные системы. Иван покрепче сжал свой стрелковый комплекс и, как только дверь в грузовом отсеке челнока поднялась, скомандовал:

– Вперед!

Как было оговорено заранее, первыми выскочили стальные напарники Онила и Белова, а они уже следом. Обе пары отбежали на десяток метров, слегка разойдясь в стороны, и, остановившись, стали водить стволами, беря зону высадки под контроль. За ними выскочили напарники Родригеса и Ван И, которые не стали задерживаться на месте, а сразу преодолели все пространство ангара и, особо не затормаживая, стукнулись в стену по разные стороны входной двери. Их первые номера также ринулись вперед и через пару секунд сменили у стены свои вторые номера, а напарники мгновенно устремились вглубь коридора, держа стволы на изготовке.

Иван секунд тридцать наблюдал, как прорисовывается тактическая схема окружающего пространства, разведанная его группой. Не обнаружив ничего опасного, он повернул голову к Никите и коротким кивком разрешил тому выйти наружу. Следом за своим напарником выбрался и майор Марченко и неспешной походкой направился к выходу из ангара.

– Гнездо, кажется, мы выяснили, куда идут эти кабели, – произнес Иван, когда вошел в центр управления.

На полу, рядом с центральным терминалом доступа, стояли какие-то агрегаты, прямоугольной формы, в которые и были воткнуты кабели, а сами агрегаты оказались соединены между собой и уже один кабель подсоединялся к терминалу. Причем данное подключение не было предусмотрено, и кабели просто лежали в коридоре и заходили в открытую дверь центра управления, не позволяя той закрыться.

– Похоже, кто-то пытался соединить ИскИны кораблей и станции в одну сеть, – послышался голос Волкова в гарнитуре шлема. – Возможно, и питание корабельных ИскИнов подается через этот кустарный хаб. Нужно обязательно выяснить, что они здесь делали.

– Понял, – ответил Иван. – Сейчас установлю устройство сброса настроек, и мы с парнями прошвырнемся здесь, может, чего интересного найдем.

Неожиданно Волков взволнованным голосом произнес:

– Оставаться на месте, ждать дальнейших инструкций.

Резкая перемена насторожила Ивана и его команду, и хоть шлемы закрывали лица, но каждый считал своим долгом обернуться и посмотреть на своего командира, а тому лишь оставалось пожимать плечами. Наконец, через минуту в эфире снова появился Волков.

– Берите ИскИн под контроль и немедленно возвращайтесь на «Скомороха».

– Е-есть возвраща-аться, – неуверенно и растягивая слова, ответил Иван.

Волков понял его посыл и сиплым голосом сказал:

– Майор, Землю больше не слышно.

⁂

Гиперпространство. Борт крейсера «Скоморох»

В очередной раз развернул перед собой информацию о параметрах движения корабля и убедился, что с момента последнего просмотра время прибытия сократилось на пять минут. И неудивительно, учитывая, что я проверял эти параметры как раз через каждые пять минут.

Известие о том, что со стороны Земли тишина в гиперэфире застала меня врасплох. Я, конечно, не спец в теории гиперпространства, хотя прочитал ее от корки до корки, но мне ясно, что такое возможно только в двух случаях: либо кто-то силой заставил замолчать все маяки и станции вещания, причем одновременно, либо Земля сама оборвала связь – в последнее верится с трудом.

И я гнал корабль с максимальной скоростью, на которую тот был способен, потому что уже знал, что опоздал. Как бы там ни было, но это полноценное вторжение, и мощь тех, кто на такое способен, а также неизвестность внутри Солнечной системы, просто пугала. Поэтому все трое суток полета обратно к «Ковчегу» я не находил себе места. Но не я один предавался апокалиптическим мыслям.

Мой взгляд скользнул по Лукашевичу, который сидел мрачнее тучи. Иван что-то просматривал в своем планшете, а парни из его отряда азартно играли в карты, хоть и пытались делать это тихо. До прибытия оставалось чуть меньше двух часов, и за время обратного полета мы успели высказать и обсудить мысли каждого, тем более что обстановка этому способствовала.

Перед вылетом в рейд я не думал, что мы настолько задержимся, и поэтому в спешке переоборудовал одно из помещений крейсера в центр планирования операций. Элемийские корабли изначально не предназначались для людей, особенно это касалось систем жизнеобеспечения. Поэтому я не стал распыляться и изолировал небольшой сектор на крейсере, где и установил все необходимое для жизнедеятельности человека.

В целях экономии пространства центр планирования по совместительству являлся и мостиком, и общей комнатой отдыха, а также кухней, где стояли пищевой блок, диван и кресла, интерактивный стол и еще много чего по мелочи. Разве что санузел разместил в отдельном помещении, да и индивидуальные каюты предусмотрел, правда, с довольно спартанским интерьером. Потому никто больше не хотел что-либо обсуждать, включая меня, устав обжевывать одно и то же, а в отсутствии дополнительной информации чего только мы не выдумывали.

Зарубин все же выполнил мою просьбу и смог подружить наш интерфейс с элемийским, как говорится, по-человечески. Поэтому ни для кого не было сюрпризом, когда среди гула мобильных установок жизнеобеспечения, прозвучал предупредительный сигнал, а над интерактивным столом начали разворачиваться окна с информацией о статусе корабля и его местоположении. А в центральном окне, где была изображена звездная карта местной группы с наложением на нее наших координат, предупреждающе красным горела надпись: «Выход из гипера через: 00.04.32».

Это долгожданное событие взбодрило всех, но первым спохватился Лукашевич. Он словно телепортировался к столу и принялся,