– О господи! – вскрикнула Анна и прикрыла рот ладонями.

Александр медленно потянулся к пиктограмме на экране консоли и абсолютно спокойным голосом произнес:

– Аварийные команды на вылет.

Хотя прекрасно понимал, что спасать там уже некого.

⁂

Сутки спустя. Луна. Экстренное заседание Штаба Флота и Совета Безопасности ЗФ.

– Господа, господа! Прошу вас быть сдержанней! – Председатель Совета стучал молотком, пытаясь утихомирить собравшихся.

Инцидент с гиперпространством вызвал переполох в высших эшелонах власти. В связи с этим было созвано экстренное заседание, где присутствовали те, кто мог принимать решение. Но проблема так всех напугала, что уже битый час не мог начаться какой-либо конструктивный разговор. Представители ведомств, генералитет, адмиралтейство и советники пытались найти виноватого, обвиняя друг друга в халатности. Крик и ор стоял знатный, и все потому, что никто не знал, что делать.

Еще масло в огонь подливало то, что отсутствовала гиперпространственная связь по всей Солнечной системе, не говоря уже о колониях за ее пределами. Все давно привыкли, что в реальном времени можно связаться, например, с колониями Юпитера, а обычным радио или оптикой – это десятки минут задержки, если не часы. Фактически человеческие анклавы оказались отрезаны друг от друга в информационном поле. Из-за этой проблемы не все высшие офицеры и чиновники смогли виртуально присутствовать на заседании, так как на момент происшествия были разбросаны по разным уголкам системы.

Пока все выплескивали эмоции, в зал открылась дверь, бросив к центру колизея полосу света. По ней, как по дорожке, не спеша прошел человек в адмиральском мундире и остановился в центре. Он так и стоял, поворачиваясь на месте, наблюдая происходящее на трибунах. Но постепенно на него стали обращать внимание, и перепалка начала стихать.

– Дамы и господа, – начал адмирал, когда в зале воцарилось что-то похожее на порядок. – Адмирал Максимов, техническая служба флота, – представился он. – У меня есть предварительные данные о катастрофе, которая нас постигла.

– Так не томите, адмирал, мы вас слушаем, – выкрикнул кто-то с верхних рядов.

Максимов прокашлялся и взял в руки планшет.

– Гиперпространственная связь не работает, на каналах непреодолимые помехи. Но вы и так об этом уже знаете. В связи с этим техническая служба флота в срочном порядке вводит в эксплуатацию законсервированные станции дальней оптико- и радиосвязи. На данный момент нам удалось получить информацию со всех колоний Солнечной системы. – Максимов сделал паузу и посмотрел в зал. – Как мы и подозревали, у них та же проблема. Но это еще не все.

Адмирал глубоко вздохнул и, сделав жест рукой, вызвал прямо над собой схему Солнечной системы. Ее окружала сфера точек, которые обозначали станции разведки и гиперпространственные врата. Диаметр этой сферы соответствовал беспрыжковой зоне.

– Сутки назад, вся система контроля гиперпространства обнаружила приближающийся объект неизвестного происхождения. Сначала точки на сфере начали мигать со стороны Плутона, но вскоре это распространилось на всю сферу. Оказавшись вплотную к нашей беспрыжковой зоне, он так и не вышел в обычное пространство. После чего была зафиксирована дестабилизация гиперпространства во всех направлениях. При попытке нырнуть в гипер любой аппарат разрывает на части.

– Что все это значит? – поинтересовался с первых рядов генерал Яковлев.

– Это значит, что мы отрезаны от внешнего мира. Мы не можем покинуть нашу систему, а к нам не могут прибыть. По крайней мере, за осязаемое время.

В зале поднялся гул от множества голосов, и Максимову снова пришлось ждать, пока все утихомирятся.

– Природа гиперпространства плохо изучена, и плохо – это еще сказано с оптимизмом. Но аналитики сходятся в одном: каким-то непостижимым образом в гипере появилась огромная масса, рядом с нашей звездой. – На схеме Солнечной системы проявилась сетка, обозначающая искривление пространства с эпицентром внутри Солнца, а затем это искажение резко выросло, увеличивая зону искривления. – Расчеты показывают, что эта масса равна около пяти солнечным. Внезапное появление такой массы вызвало рябь в гиперпространстве, что мешает связи и передвижению.

– Как это возможно? – Председатель Совета даже привстал, задавая вопрос.

– Как я уже говорил, мы не знаем. Но могу с уверенностью сказать, что беспрыжковая зона отодвинулась на три световых месяца на радиус.

Услышав эту цифру, флотские сразу же поняли, чем это грозит, и начали переговариваться между собой, оставив в недоумении остальных.

– И сколько же потребуется времени, чтобы выйти за ее пределы? – озвучил витающий в воздухе вопрос один из советников.

И Максимов не задумываясь ответил:

– По самым оптимистичным расчетам, на это потребуется от полугода до года. Да, да! – Он повысил голос, перекрикивая шум. – Но не это главное! Появившаяся масса влияет не только на гипер – она влияет на гравитационную стабильность объектов Солнечной системы. – Адмирал указал на схему над своей головой. – Мы уже зафиксировали изменения орбит всех планет, не говоря уже о малых телах. И самое ужасное то, что призрачная масса нестабильна и производит осциллирующий эффект, а значит, предсказать движение тел невозможно.

– Насколько я понимаю, – громко заговорил капитан первого ранга Саливан, сидящий где-то среднем ряду красного сектора, – даже при большом влиянии на движение планет, расстояния огромные, а значит, мы увидим эффект через десятки лет.

Максимов повернулся к говорившему и криво усмехнулся.

– Это так, господин капитан первого ранга, но есть огромное количество астероидов, которые сейчас сошли со своих орбит и, как бильярдные шары, разлетелись по всей Солнечной системе. И просто неисчислимое их количество находится в поясе Койпера. Там, господин капитан первого ранга, – Максимов указал пальцем вверх, – наступил хаос, и вскоре нам придется пережить событие, которое в ученых кругах знают под названием «Поздняя бомбардировка», произошедшая на заре образования системы. И поверьте, та бомбардировка метеоритами нам покажется летним дождиком, по сравнению с тем, что нас ждет.

Адмирал Максимов продолжал отвечать на разумные и не очень вопросы, но все же из череды вопросов послышался главный:

– Адмирал, по-вашему, это вторжение?

– Я не знаю. Мы не видим входящего в нашу систему флота вторжения, – после небольшой паузы ответил Максимов. – Но то, что во всех этих проблемах виновен обнаруженный объект, – неоспоримый факт, и этот объект точно техногенного происхождения.

Адмиралу Максимову больше нечего было сказать, и он, более не обращая внимания на возгласы в зале заседания, направился на выход. Он шел по коридорам лунного административного комплекса, размышляя о том, что ждет человеческую цивилизацию в ближайшем будущем. Если это противник, то ему и не понадобится флот вторжения – люди, сами того не желая, загнали себя в зависимость от гиперпространственных технологий. На них завязано буквально все. Социальная жизнь, производственные цепочки, управление флотом, да вся экономика без гиперсвязи станет похожа на пешую прогулку по сравнению с первой космической скоростью до этого. И если этот объект продолжит глушить гипер продолжительное время, а именно на это все и указывает, то человечество будет отброшено в развитии на ступеньку ниже. И до повтора «Поздней бомбардировки» еще предстоит продержаться в неминуемом хаосе.

⁂

Что значит оказаться правым в своих прогнозах? Каждый в такой ситуации наверняка скажет: «Я же говорил», но Нечаев пребывал в некотором состоянии опустошения. Да, он ожидал неприятностей в ближайшем будущем, предполагал очередное вторжение, беспорядки и экономический кризис, даже гражданскую войну принимал во внимание, но и подумать не мог о возможности гиперпространственной блокады. Эта ситуация на сто процентов подходит к поговорке «Беда пришла откуда не ждали».

Один плюс в случившемся он все же нашел – теперь ему точно не придется отправляться в ссылку. И хотя на это недобровольное мероприятие было потрачено изрядное количество ресурсов, но оставаться ближе к эпицентру событий и доступу к информации все же лучше, чем запаздывать в реакции где-нибудь на периферии. И эта близость к непосредственным событиям давала о себе знать.

Новый состав Совета Федерации еще не набрал должного веса среди военных, в воздухе просто витало ощущение большого кризиса, а с появлением блокады это ощущение увеличилось в разы. И, как обычно бывает в подобной ситуации и при слабой власти, начался разброд и шатание среди приближенных, но еще не до конца вошедших в высшие эшелоны власти.

У Нечаева, даже будучи смещенным с поста, этого веса и авторитета хватало. И хотя нигде в публичном поле он не высказывал своего мнения и даже добровольно