и теснения. Серьезная вещь в украшательстве не нуждается! Ножи были близнецами, но как все близнецы все же отличались: у одного рукоять была чуть побольше — под мальчишескую ладонь, зато у второго на ножнах имелись петли для горизонтального ношения.

Не было ни малейшего сомнения что это был Великий Подарок и доверить доставку такого чуда «Две Лапы» могли только дяде Ква. Возможно, ножи делались в королевской оружейной мастерской, а может быть, были привезены с юга — Глор славился заказным оружием. Дики никогда не стала бы задавать уточняющих вопросов: десть лет — возраст хладнокровия и сдержанности. Да и вообще — кто же спрашивает о происхождении чуда?! Но уж неспроста именно накануне близнецы увиделись с Великим Медведем.

С чудом все было абсолютно понятно. Другой вопрос возник у Дики гораздо позже и не давал покоя еще долгое время: как мама еще в тот день могла догадаться о «нормальных дочурках»? Неужели Медведь заранее шепчет обо всех кто народится в Долине?

Глава 3

Маля-Таранька и иные мутанты,

или размышления в водах, наживках, слухах и нюхах

Лето пришло позднее, но уж как навалилось – только держись. С утра жарища, прямо хоть в погреба заползай и сиди там весь день. Но охотники, рыбаки и воины сидят в погребах лишь в исключительных случаях, поэтому запланированную рыбалку отменять даже и не думали. С рассветом вышли к Угриному ручью, но клевало отвратительно – от слова «никак». Банда Рыжих обругала «линялые времена», искупалась и пошла домой – им еще через холм тащиться по такому пеклу. Замковым было поближе, имело смысл окунуться еще разочек.

Закинутый на сук ивы ремень поскрипывал, Дики качнулась еще разок, отпустила ремень – великолепный миг полета – ныряльщица врезалась пятками в воду и звонкий плеск взрыва-удара сменился глухотой речных пучин. Ну, пучины тут были не очень пучинистые, Дики плыла у дна, светлые песчаные полосы сменялись водорослями, шныряли вспугнутые микроскопические сизики. Вот рядом живем, а в реке все совершенно иначе устроено.

Научно-боевая исследовательница вынырнула, легла на спину, и дрейфовала, раскинув руки и щурясь на жгучее солнце. Вот фиг нас здесь спалишь с рекой. Нет, бывают, конечно, засухи, но умеренные. У нас тут не Старый мир, у нас природа ничем не изнуренная и на голову здоровая.

— Эй! Пошли. Без спешки, – призвала подруга, стоящая на отмели и нежно протирающая свои солнечно-защитные очки. Рич сматывал бесполезные удочки.

— Иду. В смысле, плыву, – Дики без излишней спешки погребла к берегу. – Не рыбный сегодня день. Все жаберные и прочие дрыхнут в омутах.

— Мы не навы, и без рыбы проживем, – проворчал разочарованный братец.

— Да. В жару уместно самое легкое меню, – подтвердила Кэт. – Овощи. И квас.

— Редиска, с квасом, хлебом и маленьким кусочком колбаски. Или ломтиком сала, – Дики облизнулась. – Самая речная еда. На севере специальное сало для рыбаков делают. Помните, присылали?

— Это на любителя. С чесноком же, – скривилась подруга.

— Ты далека от северо-озерных вкусов, – пояснила Дики, подпрыгивая за ремнем. – Они же там все суровые, с простудами борются и со льдами. Интересно, навы сало любят? Нужно будет как-то спросить.

Идя домой, вспоминали знакомых нав, ну и, конечно, единственную знакомую русалку – девчонку скромную, но весьма знаменитую в узких осведомленных кругах.

— Да, очень разные судьбы у наших знакомых и дальних родичей, – задумчиво сказал Рич. – Наверное, сейчас только мы и помним, что значит прозвище – Таранка. Забытое слово.

— Именно. Мы тут жуть старинные, – улыбнулась Кэт. – Вообще нехорошо девушку обзывать «сушеной рыбой».

— Маля не обижается. Исторически-старинная рыба обидной не считается, – пояснила Дики. – Все ж редкая судьба, тут и прозвище должно быть уникальным. Интересно было бы всю ту историю от нее самой услышать.

— Будет случай, – заверил брат. – Хотя та история в не самых веселых временах начиналась…

Начало своей жизни Таранька знала хорошо, пусть и по рассказам. Ма-Ма и дядька Хома не прочь были подробно и нравоучительно пояснить прошлое, как самой маленькой Мале, так и иным детишкам. Впрочем, народ на берегах Озера друг друга знал, и очень любил похвалиться редкостью своей крови. Но Мале те рассказы слушать было неловко – она-то тот давний день, когда Ма-Ма за ней вернулись, почти и не помнила.

… А случилось то дождливым и ветряным осенним днем. Собрались у разрушенного очага заколдованной хибарки взрослые и начали план вырабатывать. Дело виделось замысловатым и непонятно как за него браться: с лодок или опять же по берегу?

— Спят нынче русалки, — настаивал Анчес.

— Да как же спят, если еще вовсе и не зима? – возмущалась Ма-Хеленка.

— Так не бывает их в эту пору. Хоть у кого спроси, — указывал нечертов черт. – Еще до рыбьего жора хвостатые девки засыпают. Чтоб их с осетрами-налимами не спутали и в невод не поймали. Как вода прозрачность обретает, так и лезут под коряги спать. И уж только по весне…