продумать все до мелочей. И даже не это главное, тут важен и требуется определенный склад характера, решимость, смелость и офигенная выдержка. Нет, понятно, что если у кого-то сильно, как говорит наша Тори, «траблы аж до копчения окороков подгорают», то бишь буквально душит очень крутая проблема. Но как-то мне очень сомнительно, что среди родственников имеются те, кто способен на столь смелый шаг. Даже под жестким давлением.

— Ну почему? — возразил ей Ладников. — Обстоятельства бывают разными, и человека могут настолько серьезно прессануть, что ему становится некуда отступать. А как известно, если человеку нечего терять, он становится непредсказуем и способен на невероятные поступки.

— Это-то понятно, — с удовольствием вступила с ним в полемику Соня, — но вот представь, как это можно было провернуть? Предположим, кто-то каким-то образом разузнал шифр, код и пароль для открытия сейфа. Но нужно же еще иметь ключ. Снять слепок? Ага, сейчас… Каким образом? Кому-то, кроме отца и бабушки, известно, где и как хранятся ключи от сейфа? Я вот уверена, что нет, не известно. Но и это еще не все. Нужно добыть еще и ключ от самого кабинета. Ну хорошо, предположим идеальный вариант: вору удалось раздобыть весь набор ключей и паролей-кодов-шифров — о’кей. Но требуется же еще правильно подгадать время? Проникнуть незаметно в тот кабинет. А еще вынести и вывезти из усадьбы сокровища и папки с документами. Предположить, что кто-то из наших подозреваемых способен на столь сильный ход, это… прямо что-то из разряда «космических кораблей в Большом театре».

— Можно нанять специалиста, способного на этот самый сильный ход? — предложил версию Ладников.

— Но у вас же имеются записи с видеокамер. И экспертиза, утверждающая, что все эти записи подлинные. Из которых следует, что никто из посторонних не проникал на участок? — напомнила Соня.

— Да-а-а, — отмахнулся Ярослав, — записи бывают разные, и сейчас можно так подправить любое видео, что редкая экспертиза покажет, что над ними поработали. Да и экспертиза та… Есть один положительный момент: ваша система видеонаблюдения полностью автономна и не имеет подключения к интернету. В то же время этот момент может играть и негативную роль.

— Если преступник находится внутри усадьбы и имеет доступ к серверу охраны, — догадалась Соня.

— Точно, — кивнул Ладников. — Он мог исправить записи. Мало кто из людей, не имеющих специальных знаний в области разработок искусственного интеллекта, понимает, до какой степени развития в этой области дошли разработчики. Уровень дипфейков повышается сейчас молниеносно, что даже специалист не всегда имеет возможность отличить подделку от оригинала. Вот такая вот фигня.

— И что тогда? — поразилась Софья. — Получается, утверждение о том, что проникновение посторонних на участок не имело места, не совсем верное?

— Да нет, — расстроенно вздохнул Ярослав, — я все же склонен считать, что записи подлинные и никто их не правил. Хотя ничего исключать нельзя. Ты вон ничего сказать о Евгении не можешь, потому что не знаешь ее толком. То есть кем она работала и кем была до встречи с Павлом Егоровичем, чем занимается по жизни и так далее… Как не можешь с уверенностью сказать, способна ли на такой поступок Анастасия. Или Леонид, или тот же Володя… А если вопрос стоит о жизни и смерти его жены и ребенка? Вот то-то же. — Ладников сочувственно вздохнул, увидев растерянное выражение лица Сони, и задал девушке еще один вопрос: — Ты хорошо знаешь работающих в доме горничных? Как думаешь, может какая-нибудь из них быть причастна к краже?

— Нет, не знаю. С этим к Эльвире Аркадьевне или к Людмиле Аристарховне, — расстроенно протянула Софья, сильно впечатлившись его словами. Но, подумав, поделилась своей версией: — Сильно сомневаюсь, что кто-то из них имеет отношение к этой истории. Понимаешь, папа никого не пускает убирать в своем кабинете, сам там пылесосит и протирает пыль. Потому что у него в кабинете особенное устройство пространства. Документы и бумаги, ватманы и кальки с чертежами, кульман, на котором, помимо чертежей, прикреплены и натыканы какие-то дополнительные рисунки на листах разного формата, — все это находится в только ему одному понятном и нужном порядке. Натуральный хаос и кавардак, но строго упорядоченный и заточенный под способ его мышления и устройство памяти. И трогать там что-то, тем более сдвигать-передвигать, категорически запрещается. Если отец слишком занят, то еду и напитки ему приносят в соседнюю комнату, что-то вроде его личной маленькой гостиной перед кабинетом. Там он ест, отдыхает или принимает посетителей, скажем так. Поэтому горничные в кабинете не бывают никогда и подсмотреть шифры-коды сейфа ну никак не смогли бы. Да и ключ от кабинета есть только у отца и у бабушки Эли. А у нее он хранится в личном отдельном маленьком сейфе, вместе с важными документами. И на сейфике этом установлена еще та замятня с кодами и шифрами, потому как Эльвира наша Аркадьевна — большой перестраховщик.

— Паранойя, конечно, сильно усложняет жизнь, но в дозированных количествах весьма полезна для сохранения жизни и ее благополучия, особенно людям преклонного возраста, — высказался на сей счет Ладников, потирая пальцами висок. — Ладно, разберемся. Я вот что хотел у тебя спросить: ты упомянула ситуацию, в которой трое бизнес-партнеров Павла Егоровича вышли из их общего бизнеса. Можешь поподробней рассказать? И начни с того, как вообще образовался этот их квартет и бизнес.

— Уф-ф-ф… — озадаченно протянула Софья. — Лучше у самого отца спросить. Уверена, он с удовольствием тебе расскажет и даже без экивоков каких и попыток что-то утаить и приукрасить. Или у мамы, она в курсе всех тогдашних дел отца и его товарищей.

— В данный момент мне не требуется подробных перечислений этапов становления компании, ее «большого пути» и финансовых выкладок фирмы Октябрьских. С ними я подробно ознакомлюсь чуть позже. Сейчас мне важно твое видение и твоя оценка как свидетеля, потому что ты обладаешь даром ухватывать саму суть вещей и явлений.

— Спасибо, конечно, за столь лестную оценку, — усмехнулась Софья, — но ты же понимаешь, что я так себе свидетель, поскольку знаю о папиных делах только из рассказов родных и его самого, а судить мне сложно, я же маленькая была. Но попробую вспомнить все, что смогу…

Странный, чуть приглушенный, металлический звон прервал Софью.

— И что это у вас? — подивился Ладников.

— Гонг, приглашающий к обеду, — пояснила Соня и задорно улыбнулась: — Папенька придумал. Эдакое громкое, внезапное «бдзынь»… по всему дому, созывающее домочадцев. Нравится ему иногда отчебучить что-то особенное. Первый гонг дается за пятнадцать минут до начала трапезы, приглашая хозяев и гостей дома заканчивать свои дела и подтягиваться в столовую. Второй —