него не похожа, даже намеком, ни одной черточки от Октябрьских не перепало. Я это не обсуждаю и сейчас говорю потому, что знаю, насколько ты дотошен к любым мелочам, когда собираешь инфу, только поэтому и упомянула. Что еще? Замужем не была, детей не имеет, медик, врач-реаниматор и анестезиолог. Говорят, очень хороший специалист. Она вообще-то неплохая тетка. Умная, трудяга невероятная, и добрая… Но собеседник неинтересный.

— Угу, если не учитывать известный постулат про тихие омуты, хранящие многие тайны в своих темных водах, — задумчиво покивал Ладников, выдохнул и предложил двигаться дальше: — Кто там у нас в списке следующий?

— Ты обратил внимание, что кружки на Древе имеют разные цвета? Одни багряные и терракотовые, под цвет октябрьских листьев, а есть и зеленые, — продолжила объяснения Соня. Внезапно она посмотрела в лицо Ярославу и спросила с лукавой усмешкой: — Догадываешься почему?

И, глядя, как меняется выражение его лица, Софья вдруг так отчетливо почувствовала, как искрится в ней яркая дивная эмоция, вызывая в душе особое состояние радости, непередаваемого ощущения свободы и полета, которая возникала всякий раз, когда они с Ярославом вот так же вместе решали какую-нибудь интересную загадку или распутывали документальный «след» в архиве. Это необъяснимое словами потрясающее ощущение сотворчества и партнерства, совпадения мыслями, устремлениями, целями и необычайного понимания и чувствования друг друга на уровне мыслей и энергий.

И было это так… непередаваемо замечательно и высоко…

Соня чуть не заплакала, еле удержав в последний момент навернувшиеся слезы, почувствовав-пережив, пусть на какое-то короткое мгновение, это потрясающее ощущение, это дивное состояние душевного единства и совместного полета… И рухнувшей следом отрезвляющей холодом мысли, что все эти совместные парения и устремления чувств и мыслей остались в прошлом…

Софья резко отвернулась, сжала ладошкой горло и закашлялась, справляясь с минутной предательской слабостью, загоняя ее куда подальше — на самые задворки сознания, памяти, чувств… Глубоко вдохнула, замерла, закрыв глаза, и задержала дыхание…

«Немедленно успокойся! И прекрати истерить!» — прикрикнула она на себя мысленно.

— С тобой все в порядке? — с неприкрытой тревогой спросил Ярослав. Шагнул к ней и взял осторожно за локоть.

Соня открыла глаза, наскоро, кое-как справляясь с нахлынувшими эмоциями, медленно вздохнула и выдохнула, стараясь вернуться в свое привычное сосредоточенное и немного отстраненное состояние, и повернулась к мужчине.

— Все нормально, — уверила она его. — Просто горло перехватило. — Еще разок легко кашлянула, помолчала пару секунд и спросила, возвращаясь к деловому тону и прерванному разговору: — Так что скажешь?

— С тобой точно все в порядке? — внимательно всматриваясь в выражение Сониного лица, переспросил Ярослав, продолжая держать ее за локоть.

— Нормально, — кивнула Софья, выдерживая этот его озабоченный изучающий взгляд, — уже отпустило. — И, осторожно высвобождая локоть из мужских пальцев, спросила с несколько излишней бодростью: — Так что ты думаешь об этом цветовом распределении?

— Это очевидно. Багряными отмечены основные ветви прямых наследников-мужчин по старшинству, терракотовыми — младших сыновей, носителей фамилий, а зелеными — женщин и дочерей, которым не доверят семейные ценности. Думаю, твой предок понимал, что женщины более эмоциональны и, если случится какая беда или нужда тяжкая с родными, то, чтобы спасти детей, они не задумываясь спустят любые ценности. А какая из женщин и просто промотает на шикарную жизнь.

— И этот фактор он тоже учитывал, но и не только его, — окончательно справившись с эмоциями, ровным тоном продолжила объяснять Софья. — Во времена Прохора женщины, выходя замуж, никогда не оставляли отцовскую фамилию. Ну, за очень редким исключением. Настолько редким, что можно считать, что такового и вовсе не случалось. А Прохору Поликарповичу было важно, чтобы все сокровища оставались в семье и передавались по старшинству, по мужской линии. А зеленый цвет я придумала. Потому что девочки уходили в свою новую жизнь и хотелось просто пожелать им счастья в новой семье. Ну что, идем дальше? — спросила бодрячком Софья.

— Идем, — чуть улыбнулся на преувеличенно бодрый тон девушки Ладников и не удержался, высказав свое мнение: — Ты здорово придумала, мне понравилась идея с зеленым цветом.

— Так, — решительно произнесла Соня и поспешила заговорить об отстраненных от ее переживаний темах: — Следующая у нас — родная сестра папы Мария Егоровна. И ее муж Валентин Константинович.

Соня уперла кончик указки в кружок с именем тетки и перевела его на соседний, с данными ее мужа.

— Теть Маша у нас женщина принципиальная с четкими жизненными и моральными установками и ориентирами. И такая: если что решила, ломом ее с этой мысли не сковырнешь, пока она ее не внедрит-реализует или лоб не расшибет. Яркий пример: решила теть Маша, что непременно станет медиком, пойдет, так сказать, по стопам отца. Егор Архипович ее отговаривал, не видел он в дочери ни тяги к медицине, ни необходимых для этой профессии данных и склонностей. Но та уперлась и ни в какую — буду медиком, и все. Единственное, что удалось деду в споре с дочерью отстоять, так это уговорить ту поступать не на лечфак, а на врача общей практики. Институт она закончила, но, как и предполагал дед, медиком так и не стала — не смогла, еще в ординатуре поняв, что это совершенно не ее призвание и дело. Но дедушка Егор устроил дочь помощником главврача по административной части в свою клинику. И вот тут-то Мария Егоровна и нашла свое призвание: администратор из нее вышел прекрасный, прямо талант. Она даже получила второе высшее образование, отучившись на заочном отделении по специальности медицинское администрирование. За свою трудовую деятельность проработала в нескольких клиниках и занимала должность в министерстве здравоохранения, с которой пару лет назад и ушла на пенсию не по возрасту, а только потому, что реально уже устала. С удовольствием занимается обустройством дачи, огородничеством и садоводством.

— То есть нормальная такая пенсионерка, без закидонов? — уточнил Ярослав.

— Ну, кроме той самой ненормальной упертости, а так, в общем и целом, да. К тому же женщина она у нас душевная, добрая, отзывчивая и человек очень хороший. Валентин Константинович, кстати, тоже очень хороший дядька, — продолжила рассказ Соня. — Вот только случилась у него жизненная трагедия. Долгие годы Валентин Константинович возглавлял отделение одной из самых крупных логистических компаний. Должность высокая, невероятно ответственная и весьма-весьма денежная, зарабатывал он очень прилично. И это насиженное и любимое им место с нехилой зарплатой понадобилось сыну одного из владельцев фирмы, молодому, наглому и ухватистому парню. И дядю Валю выставили на пенсию буквально за один месяц. От обиды, от такой ужасной несправедливости, непонимания и какой-то растерянности он…

— Начал прибухивать, — покивал понимающе Ладников, договорив фразу за Соней.