младше братьев. Понятно, что самая маленькая в семье. Все ее баловали, да и по натуре она человек весьма неровного характера: капризная, эгоцентричная, с резкими перепадами настроения. Но хуже всего то, что с раннего подросткового возраста Глафира имела серьезную слабость к плохим мальчикам. Эльвира как могла боролась с этим пристрастием дочери. Из каких только компашек ту не вытаскивала! Однажды, после очередной некрасивой истории, бабушка приняла решение, что с нее хватит, и отправила Глафиру в Ленинград, к своим родителям. Потому как отец Эльвиры Аркадьевны был полковником МВД в отставке и имел весьма строгий нрав и крутой характер и спуску девочке не давал. Глафира попала под его воспитательный каток и на какое-то время присмирела. Но страсть — это вам не квашня в кастрюле, назад не засунешь. И вляпалась тетка Глаша в бешеную любовь до потери разума. В Леонида, сынка жутко богатых родителей, где-то там, из властной «кормушки». Напоминаю, что это еще Советский Союз, правда, уже на последнем издыхании. Глафиру как-то совсем ненормально переклинило на Леониде, прямо до шизофрении какой-то. И она выставила родне ультиматум: либо мы идем в загс и я выхожу за него замуж…

— Либо «он меня ведет в прокуратуру», — продолжил мысль Сони Ладников, чуть отредактировав известную цитату[1].

— Ну-у-у, где-то так, — кивнула, соглашаясь, Соня. — Но не совсем. Грозилась она демонстративно самоубиться или еще чего непотребного с собой сотворить. Напомню, что Эльвира Аркадьевна хоть и не жила тогда уже в Ленинграде, но в свое время в городе и в партийных кадрах была человеком не самым последним. Да и в Москве в тот момент занимала хороший партийный пост. Ну и дед Егор Архипович — личность не из рядовых граждан, поэтому договориться о встрече с родителями Леонида не составило никакого труда. А, встретившись и посовещавшись, семьи договорились о свадьбе. Уж что, кто и кому там пообещал и какой гешефт для себя выторговал — не скажу, не знаю.

Софья задумалась на пару секунд и усмехнулась, поделившись своими мыслями:

— Только отчего-то кажется мне, что Эльвира Аркадьевна по максимуму вытащила из будущих сватов все что могла, поскольку хоть те и были людьми богатыми сверх меры, но с рыльцем-то сильно в пушку. И, думаю, бабушка имела на них кое-какой компромат. К тому же будущий зятек ей категорически не нравился. Как она частенько говорит про Леонида: «исходный материал уж больно гумусный». Глафира же изъяны в любимом отказывалась замечать и была счастлива до небес. А Леонид… А ему пофиг всегда и все. Он, знаешь, из разряда тех личностей, про которых говорят: «живет, чтобы отдыхать, потому что родился уже уставшим». Его вообще мало что волнует, кроме себя любимого. Главное и определяющее для него — это его интересы и его комфорт и благополучие. И все. То есть в самом прямом смысле. Когда Глафира родила дочь Виолетту, Леонид не то что не встретил жену с ребенком из роддома, он вообще переехал с вещами к родителям, чтобы крик младенца ему не досаждал. И так прожил с родителями полтора года, а тетка Глаша с дочкой приходили к нему в гости. Навещали. Глафира ради своего Ленечки порвет любого, кто не дай бог плохо о нем подумает или недобро посмотрит. Или того пуще: скажет что-то критическое в его адрес. И все бы у них и дальше было зашибись, ибо обоих вполне устраивал такой расклад личной жизни, если бы не рухнул СССР. А вместе со страной «рухнул» и отец Леонида, которого обвинили в хищении и взяточничестве в особо крупных размерах. Арестовали и, конфисковав все его движимо-недвижимое имущество, походу, дали пинка под зад из министерской квартиры и родителям, и Ленечке, там обосновавшемуся. Поскольку никакого личного статуса у него за душой не имелось, а после папиного крушения он и вовсе стал, как говорится, «отставной козы барабанщик» (вернее, в данном конкретном случае — «козла»), получив этот «ускоритель» передвижения, он пролетел по широкой траектории и приземлился прямиком на шею обожающей его супруги. Да так там и осел вполне себе удобно. Зарабатывать он пробовал пару раз, но, как говорится, не сложилось. Не его функция. Так что основным кормильцем-поильцем и решалой всех проблем в семье всегда была тетка Глаша, вкалывавшая переводчиком при какой-то крутой иностранной фирме и содержавшая их всех. Виолетта в семнадцать лет по залету вышла замуж за немца и уехала с мужем в Германию, где и живет до сих пор, родив тому по ходу их семейной жизни еще двоих детей. С родителями не общается, разругавшись навсегда и «расплевавшись» с папенькой насмерть. Но я тебе так скажу: Леонид хоть и последняя дико эгоистичная сволочь, и ленив до умопомрачения до такой степени, что даже по бабам и пьянкам-дебошам, загулам и куражам с такими же друзьями-мажорами не таскался во времена своей лихой и весьма дорого-богатой и безнаказанной молодости, но он далеко не дурак. И, если с ним поговорить не спеша и вдумчиво, то сильно подивишься, обнаружив у мужика нехилую такую эрудицию и качественную начитанность, а в кое-каких темах так и вполне себе глубокие знания предмета. Он, понятное дело, свято блюдет только свои интересы, в полемику с родней жены не вступает, дабы не беспокоить свою нервную систему, но достаточно часто позволяет себе вполне откровенно высказываться и говорить то, что думает.

— Понятно. Дальше, кто у нас?

— Ну, наверное, закончим с линией Эльвиры Аркадьевны. И это их совместная с дедом Егором Архиповичем дочь Анастасия, которая сидела рядом с Дашкой, замыкая нашу левую сторону стола. Ну, что сказать… — Состроив кислую мину, Софья легонько развела руками и пожала плечами. — Ты ее видел. Надо объяснять? — поинтересовалась она без всякого энтузиазма.

— Видел, — кивнул Ярослав. — Понимаю, о чем ты говоришь, но объяснять надо, — посочувствовал ей Ладников, изобразив сожаление и покачав головой.

— Ну, что тут объяснять. Анастасии тридцать восемь лет. В кого она уродилась такой — непонятно. Дед был интересный мужчина, да и в роду у нас все вон, — указала Софья подбородком на стену с фотографиями, — мужчины статные, харизматичные. Женщины — интересные, привлекательные. И красавицы имеются. Про Эльвиру и говорить нечего — порода. А Анастасия… Откуда что вышло и получилось… Про такой типаж в Англии существует понятие «непригодная для любви, неликвидная женщина». А у немцев их называют «заранее старая». Настолько непривлекательная по всем параметрам, что просто беда какая-то. В семье поговаривали, что Настя и вовсе не дочь деда Егора, поскольку и отдаленно на