Шрифт:
Закладка:
— Естественность, — кивнул Ярослав, понимая, на что намекает Софья.
— Естественность, — улыбнувшись, кивнула она. — Понимаешь, спору нет, наряды ее — все от кутюр и ведущих модельеров и вообще зашибись. Но, как те же модельеры и говорят: «Одежда на ней столь хороша, что не нуждается в человеке». То есть сама Евгения, как личность, не в состоянии конкурировать со своим шмотьем, со своими драгоценностями и крутыми тачками. А просто постоянно находится в них или рядом, проигрывая тем в значимости и важности…
— Эльвира Аркадьевна, — подсказал Ладников.
— Совершенно верно. — Снова почувствовав в груди дуновение того самого поразительного состояния, что наполняло ее в моменты вот такого совместного сотворчества с этим мужчиной, Софья на этот раз не стала сопротивляться и лишь улыбнулась: — Да, бабушка Эля, конечно, не роковая красавица, но очень интересная женщина. Можно сказать, что ее изысканная красота не бросается в глаза. И, как это называется: «сразу видна порода». Она настолько мощная, масштабная личность и необыкновенная женщина, обладающая великолепным вкусом и чувством стиля, что любые наряды — хоть от кутюр, хоть платье английской королевы, хоть простецкий дешевенький сарафан — смотрятся на ней лишь обрамлением, отступая на второй план и пасуя перед ее личностью, волей и общей харизмой. Это такая… как бы сказать? очевидная безупречность и наивысший класс во всем, во всех жизненных аспектах, которые не требуют никаких доказательств. Приобретенное ли это, воспитанное ли ею самой или врожденное — не берусь судить, я в прошлое Эльвиры Аркадьевны не посвящена. Только сам понимаешь: для Евгении присутствие бабушки рядом стало вечным испытанием и вечным поводом для сравнения. И всегда не в свою пользу.
— И, скажем так, — снова подхватил ее мысль Ладников, — вряд ли какой женщине понравится, что ее постоянно сравнивают с другой женщиной, и это сравнение не в ее пользу. Это во-первых. А во-вторых, вряд ли женщине понравится и то, что она не является хозяйкой в доме своего мужа.
— Это да, — снова покивала Соня. — Это правильное «во-вторых». Поскольку бабушка даже в малой степени не отдала Евгении бразды правления. Наверное, поэтому Евгения предпочитает бо́льшую часть времени проводить в московской квартире и в путешествиях по миру, довольно редко бывая в усадьбе.
— Они ладят с твоим отцом? У них нормальная семейная жизнь?
— Не могу судить. Ты же помнишь, что она не присутствовала, когда мы с тобой сюда приезжали. Папа, понятное дело, ни с кем свою личную жизнь не обсуждает, тем более со своими детьми. А с ней мы вообще не общаемся. Думаю, то, что сегодня она практически все время молчала, словно ее и нет вообще, ты точно заметил.
— Заметил. Странно то, что при такой замкнутой, закрытой и явно отстраненной матери выросла настолько открытая, откровенная, непосредственная, умная и раскрепощенная дочь, не нажив себе никаких комплексов, — выдал наблюдение Ладников.
— А это потому, что воспитывала Дашку не совсем чтобы Евгения. Точнее, совсем не Евгения. Разумеется, с самого рождения у девочки имелась няня Оксана Львовна, совершенно чудесная женщина, которую нашел папа и которая до десяти Дашиных лет жила вместе с ней в усадьбе. Через десять месяцев после рождения Дашки уже моя мама родила дочку, самую младшую нашу сестренку Викторию. И, поскольку Александра Михайловна не намеревалась оставлять свой бизнес без присмотра из-за рождения второго ребенка, то и для Тори, то есть Виктории, также была найдена замечательная няня. А мы с Костей и Володей никакого различия между девчонками никогда не делали, для нас они обе одинаково родные. И как-то так само собой сложилось, что малышки наши сдружились накрепко, а их няни прекрасно общались и тоже дружили, поэтому любые детские мероприятия мы проводили всем скопом. То есть детские и кукольные театры, зоопарки, аттракционы, дни рождения, праздники и даже поездки на море за границу всегда проходили совместно, всей толпой. Или, как папа это называл, «кагалом». Евгения никогда не возражала против этого, даже когда Дашка с няней оставались ночевать у нас дома. Честно говоря, у меня сложилось убеждение, что ей было не просто глубоко пофиг, где там и как проводит время ее дочь, а ее более чем устраивало, что она проводит его не рядом с ней. Зато очень часто в этих самых детских мероприятиях и поездках принимал участие папа, который Викусю воспринимал чуть ли не как еще одну родную дочку. Ты только представь, какой у нас собирался коллектив: мама и, так сказать, два ее мужа (бывший и действующий), две няни, я, девица четырнадцати-пятнадцати годов (если мне не удавалось сбежать и отбрехаться от участия в этих мероприятиях), и две наши малышки. Иногда к нам присоединялась и Эльвира Аркадьевна. А вот Евгения никогда, и за границу с нами не ездила. Чуть позже к нам присоединились и Костя с Аленкой, когда они поженились. Честно говоря, я понятия не имею, чем вообще все эти годы занимается жена отца, чем интересуется и какие у нее с ним отношения. И есть ли таковые вообще. За этот год я вижу ее второй раз: первый был чуть больше месяца назад, на Дашкином дне рождения.
— Понятно, — принял информацию Ярослав. Помолчал, на несколько секунд погрузившись в свои размышления, и спросил: — Как думаешь, мог кто-то из них провернуть дело с кражей сокровищ?
— Да ну-у… — протянула Соня, сразу же отрицательно покрутив головой. — Все это как-то… — Подбирая слова, она изобразила рукой нечто неопределенное: — Как-то ну совсем не алё. Какой-то ретроградный Меркурий в магнитных бурях, ей-богу, — с большим скепсисом высказалась она.
— Не, — усмехнулся Ладников, — ретроградный Меркурий уже прошел в конце марта — начале апреля, а сейчас на небосводе все спокойно.
— Понимаешь, — поделилась Софья, — нет среди них каких-то откровенных… ну не знаю… — Она снова тем же жестом покрутила ладошкой, подбирая определение: — Хитроумных мерзавцев, что ли. Или рисковых аферистов каких. Ведь согласись: чтобы провернуть столь смелую и наглую кражу, для начала следует серьезно подготовиться к такому делу и тщательно
