– …сейчас это в основном дни рождения и особые случаи. О, и когда Dolphins побеждают. Но когда мы думаем об этом, мы все равно можем быть довольно изобретательными, – проявляется голос моей мамы.

Пожалуйста, не позволяй ей говорить о сексе. Один взгляд на лицо Мэрилин подтверждает мои опасения. Мои родители всегда были более эмоциональными, чем другие. Часть меня гордится тем, что они все еще глубоко любят друг друга.

Но я не хочу знать подробности.

– Мам, тебе обязательно это делать?

– О, Керри! Подумать только, ты собиралась стать врачом, а превращаешься в такую ханжу!

Неужели?

– Вы бы так не думали, если бы слышали звонки, которые я принимаю по поводу гениталий людей или по поводу предметов, которые они, по их утверждению, потеряли в своих отверстиях.

Они требуют, чтобы я поделилась историями, в которых люди «случайно падают» на метлы, бутылки и ершики.

– Что еще более удивительно, так это то, что иногда они падают на эти предметы после того, как зачем-то надевают на них презерватив. Все равно это не делает секс безопасным!

Рассказывая все это, я пытаюсь вспомнить, когда мы с Тимом в последний раз действительно занимались чем-то похожим на секс. Может быть, в июне, после экзаменов? Кажется, у нас завязались отношения, больше похожие на дружбу, которая была у нас в детстве, за исключением того, что теперь мы делим постель и я помогаю его маме. Я не жалуюсь. Я гораздо более довольна жизнью, чем прошлым летом. Я никогда больше не хочу погружаться в эти глубины…

Чем больше мы пьем, тем неизбежно развратнее становятся разговоры. У Наоми было то, что она называет «стартовым браком», за которым последовал «быстрый развод», и она жалуется на нехватку гетеросексуальных мужчин в Брайтоне.

– Хотя сейчас у меня больше секса, чем когда я была замужем, – продолжает она, – такова человеческая природа. Мэрилин, даже вам двоим не захочется заниматься этим, как кроликам, как только у вас на пальце появится кольцо.

Жених моей сестры Нил – слесарь, суровый и симпатичный, хотя и тихий, так что она может занять главенствующее место. Она всегда была достаточно хорошенькой, чтобы получать то, чего хочет, без особых усилий, и это включает в себя будущего мужа категории выше среднего.

Мэрилин никогда бы мне не поверила, если бы я сказала ей, что так бывает не со всеми. Что на меня не оглядываются, когда я иду по улице. Хотя, может быть, я чувствую себя здесь немного более гламурно, чем дома. Я загорела, а клуши Мэрилин по очереди пытались придать мне новый вид. Двое испанских парней даже пытались со мной поболтать. Или, может быть, они старались отвлечь меня, чтобы украсть и мою сумку тоже.

– Вы с Тимом будете следующими, не так ли? – интересуется Наоми.

Моя сестра корчит гримасу. Когда я сообщила, что он, возможно, не сможет приехать на свадьбу, потому что его уже начинают привлекать к практике, она начала планировать, каких одиноких мужчин посадит за мой стол.

– Мы никуда не торопимся, – отнекиваюсь я. – Он так занят своим медицинским образованием, а потом – нужно присматривать за его мамой.

Наоми качает головой.

– Разве на работе нет симпатичного фельдшера «Скорой помощи», который бы сбил тебя с ног и привнес в твою жизнь приключение?

– Может быть, я не хочу приключений?

Конечно, я лукавлю: я хочу сойти с ума, бегать, прыгать и кричать. Но в моей нынешней жизни для этого нет места.

– Все хотят приключений!

– Керри очень отличается от своей сестры, – произносит мама, обнимая меня за плечи и выдыхая пары бисквитной кавы мне в лицо. – Небо и земля. Тим – прекрасный парень, а личность – это самое главное. Если Керри не хочет фейерверков, это ее дело!

Она желает мне добра, хотя совсем меня не знает. Возможно, это из-за коктейлей, но прямо сейчас мне хочется вскочить на стол и заорать: Я ОЧЕНЬ ХОЧУ ФЕЙЕРВЕРКОВ!

Мне девятнадцать, а не девяносто девять. И когда я слышу, как все эти женщины говорят о мужчинах, которых они любят и которые им нравятся, или даже о тех, кого они любили, но оставили позади, я испытываю ностальгию по страсти, которой у меня никогда не было.

Однако и это неправда, не так ли? Просто у меня никогда не было такой страсти к Тиму.

Мама подталкивает меня локтем, указывая на свои часы.

– Допивай, Керри. Мы же не хотим опоздать на «Тапас Топлес»? По-видимому, мужчины – горячие штучки!

День свадьбы моей сестры наступает через одиннадцать дней после падения башен-близнецов.

Сейчас разгар жары: идеально подходит для ее платья без рукавов, но дерьмово для нас с Наоми, изнемогающих от жары в наших шелковых футлярах цвета морской волны и длиной до пола. Я похожа на Русалочку, которая забыла нанести антиперспирант.

Все остальное прекрасно: Мэрилин, церковь, цветы, наряды моих родителей и постановочные фотографии под эстрадой, на фоне выцветшего Западного пирса, все еще очаровательного, несмотря на упадок. И вот мы в залитом солнцем банкетном зале с видом на пляж, сплошь люстры и позолоченные ковры.

Все полны решимости не позволить тому, что произошло в Штатах, омрачить сегодняшний день, но трудно не видеть эти обугленные башни, когда закрываешь глаза…

И это заставляет мои собственные переживания по поводу моей роли казаться еще более тривиальными, но они все равно существуют. Моя единственная квалификация, чтобы быть подружкой невесты – это общие гены. Дайте мне грандиозный эпилептический припадок, и я буду счастлива, ибо я ничего не смыслю в этикете гостеприимства.

– Нужно ли ей переделывать прическу? Волосы стали немного вьющимися.

Наоми уже все выяснила:

– Это ее небрежный пляжный стиль после церемонии, как подробно описано в руководстве, страница семь.

Это не шутка. Мэрилин напечатала целый «справочник» и раздала его ключевым персонам. И дело тут не только в тщеславии. Она хочет стать свадебным стилистом, «потому что свадьбы – это самое лучшее развлечение на свете».

Нет ни одной клеточки моего тела, которая могла бы расценить это как развлечение. Это, по крайней мере, роднит меня с Тимом: он первым делом уехал на выходные в местную больницу в Уортинге, усиленно сокрушаясь из-за тайминга, хотя я видела его формуляры и знаю, что он специально вызвался это сделать.

– Уилкокс был там в прошлом семестре, и, по-видимому, там в основном старики, которые любят поболтать, – продолжает он с брезгливым выражением лица. Но Тиму не повредит научиться общению.

– Керри?

Это как увидеть привидение.

На Джоэле костюм олдскульного бармена – белая рубашка, жилет, черный галстук, – и это заставляет меня пожалеть, что мы оба не родились в 1920-х годах. Может быть, это из-за покроя одежды, но он мог просто выйти из подпольного джаз-бара. Его кожа сияет, и только сейчас, глядя на него, я понимаю, как его состояние приглушало его красоту, когда мы были вместе.

Он стал таким, как раньше.

Мой пульс учащается, но я чувствую гнев, а не влечение.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Я… – он указывает на униформу. – Работаю. Ант отвечает за бар, и он меня попросил. И очень некстати забыл сказать мне, что это свадьба Мэрилин, иначе я бы никогда не пришел.

– Какого хрена он это сделал?

Джоэл пожимает плечами.

– Он не знает о… о нас. Но знает, что мы давно не виделись, и, возможно, подумал, что нам всем было бы неплохо встретиться.

– Прекрасно!

– Я увидел тебя и… – он выдыхает. – Послушай. Ты хочешь, чтобы я ушел? Я могу это сделать. Ант, конечно, возненавидит меня, но я не хочу портить тебе такой день.

Я пристально смотрю на него.

– Как это мило с твоей стороны.

– Керри…

– Слушай, оставайся, уходи, делай что хочешь. Это не имеет ко мне никакого отношения. Оставайся, наверное, я не хочу нести ответственность за то, что люди будут страдать от жажды на свадьбе моей сестры.

– Уверена?

Я пытаюсь пристально смотреть на него, пристыдить, чтобы он отвернулся. Но он этого не делает. Мне нужно что-то сказать, чтобы закончить эту сцену, потому что чем дольше она длится, тем больше воспоминаний… ощущений… поток, несущийся