Шрифт:
Закладка:
Рао ударил по столу. Стакан с водой, который стоял перед ним, слетел на пол.
– Гаревал виноват – сто процентов!
– Почему вы так уверены? – спокойно спросил Ратнагар.
– Потому что час назад мы обнаружили корону королевы Елизаветы у него дома!
Возвращение в Артур-роуд
Чопра припарковал фургон прямо у ворот тюрьмы Артур-роуд, игнорируя помятый знак «ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА» у дороги. Минуту он просидел в машине, разглядывая оживленную улицу. Напряженно крутя педали, проехал курьер на велосипеде, за которым качалась тележка со свежевыстиранным бельем, на его блестящих икрах выпирали узлы мышц. Посреди дороги сломался моторикша, и проезжавшие мимо водители жутко злились. В едком облаке выхлопных газов на мотоцикле пронеслась мимо пара подростков, выкрикнув ругательства в адрес незадачливого водителя. Тот помахал кулаком удаляющемуся мотоциклу, но тут же вжался в сиденье, заметив, что регулировщик движения направляется к нему, угрожающе вертя в руках палку-латхи.
Чопра понимал, что нужно сдерживать ярость, которая разливается по венам. Сейчас надо думать ясно и действовать разумно, сейчас надо…
Остервенелый стук в стекло прервал его мысли.
Чопра повернулся и увидел больного проказой в рваном синем халате, протягивающего к нему прокаженную руку. Она была обмотана замусоленной повязкой, от пальцев остались одни обрубки.
Прокаженный, увидев лицо Чопры, поспешил отойти.
Чопра вылез из фургона и перешел дорогу.
Он пихнул свое удостоверение полицейским, стоящим у главного входа, и коротко приказал им позвонить охраннику из Анда-барака.
Спустя пять минут тот явился и торопливо повел его к своему рабочему месту.
Как только они оказались в помещении Анда-барака, охранник развернулся на каблуках своих изношенных кожаных туфель и выпалил:
– Так, а теперь давайте деньги.
Его глаза сверкали от нескрываемой жадности.
Чопра схватил его за форму и швырнул к стене.
– Слушай меня внимательно. Никаких тебе денег. Я пришел поговорить с Гаревалом. Ты откроешь дверь его камеры, а потом будешь сидеть тут тихо-тихо, пока я не закончу. Если не сделаешь все, как я сказал, я позвоню комиссару. Уверен, ему будет крайне интересно узнать, почему ты берешь взятки от врага номер один. Почему ты разрешил Гаревалу позвонить. Мне позвонить. Ты меня понял?
Ошарашенный охранник с немым ужасом смотрел на него некоторое время, затем молча кивнул.
Дверь камеры распахнулась, и Чопру вновь захлестнула ярость. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох через нос, затем спокойно зашел в камеру.
Гаревал поджидал его в полумраке.
– Охранник рассказал, что Рао утверждает, будто в моем доме обнаружили корону, – встревоженно сказал он. – Это правда?
– Ты наврал мне, – прошипел Чопра. – Ты меня использовал!
– О чем ты? – Гаревал был в ужасе. – Я этого не делал.
– У тебя дома нашли корону! Откуда она там взялась?
– Мне ее подкинули. Неужели ты не понимаешь?
– Кто подкинул?
– Настоящие грабители.
– Какой смысл воровать корону и подкидывать ее тебе?
– Может, они запаниковали. Вся страна следит за этим делом.
– Никто не идет на такое дело, чтобы потом вот так запросто отдать трофей.
– Тогда, может, это был Рао.
– Рао? А ему зачем это делать? – Чопра покачал головой. – Для этого ему нужно было сначала найти корону. Где? Как? Это абсолютная нелепость.
Глаза Гаревала наполнились страданием.
– Поверь мне, Чопра. Я не крал корону.
Чопра с отвращением отвернулся.
– Ты выставил меня идиотом.
Напряженные плечи выдавали его гнев и разочарование.
Он услышал, что Гаревал подошел ближе.
– Ты моя последняя надежда, Чопра. У меня дети. Что с ними будет, если меня посадят за преступление, которое я не совершал?
Чопра продолжал стоять к нему спиной.
– Прошу, поверь мне. Клянусь жизнью моих детей, я не виноват. Только ты меня можешь спасти.
Наконец Чопра обернулся. Он посмотрел на бывшего коллегу. Избитое, покрытое синяками лицо Гаревала так исказилось от мольбы, что он чуть снова не отвернулся. Сколько раз ему уже приходилось смотреть в глаза преступнику и решать, говорит ли он правду? Но сейчас он смотрел в глаза полицейскому – человеку, которого он знал, с которым он работал… Взгляд Гаревала как-то изменился. Казалось, будто это загнанный зверь ищет спасения.
Чопра решил, что такой взгляд нельзя подделать.
– Ладно, Гаревал. Я готов дать тебе шанс. Пока. Это все, что я могу.
В глазах Гаревала сверкнули слезы.
– Спасибо, старина. Спасибо.
– Давай пройдемся по фактам. Начнем с того, что корону обнаружили у тебя дома. Зачем красть корону, чтобы затем ее вернуть? Только чтобы подставить тебя? Офицера среднего звена полиции Бриханмумбаи? Это бессмысленно.
– Не знаю, Чопра. Знаю только, что я ни при чем.
Чопра задумался.
– Значит, мы что-то упускаем. Чего-то не понимаем. Но никто не будет проворачивать такую сложную операцию, а потом сразу же возвращать корону.
– Согласен. Тогда что это значит?
– Не знаю. Но я выясню.
* * *Пурнима Дэви устроилась в ротанговом кресле Чопры во дворике ресторана «У Поппи» и разглядывала Ганешу своим единственным глазом.
– Что с ним такое?
– Он расстроен, – объяснил Ирфан. Он стоял позади старухи и обмахивал ее бамбуковым веером.
Объект их внимания сидел съежившись под своим манговым деревом, глаза плотно зажмурены, хобот скручен под головой – само воплощение страдания. Скворец устроился на его макушке, словно капитан морского судна, севшего на мель.
– Чего ему расстраиваться? – заворчала Пурнима. – Сидит тут весь день, кормят его, как императора Акбара, пока я, старая женщина, стираю руки до мозолей.
Задняя дверь ресторана со скрипом открылась, и через веранду, тяжело дыша, прошла Рози, чтобы вручить Пурниме стакан только что взбитой пахты. Она напряженно ждала, пока старуха понюхала стакан, сделала огромный глоток, с наслаждением выдохнула и откинулась на кресле. Пурнима, заметив, что Рози ждет ее одобрения, вновь приняла обычный сердитый вид.
– Что ты глазеешь на меня? Тебе что, нечем больше заняться?
Рози ретировалась.
Пурнима обратила внимание на стальную тали[18], поставленную перед ней на табурете. В многочисленных секциях тали был ее обед – ассорти лучших блюд с кухни шефа Лакнауваллы. Она взяла пальцами клейкий комок шафранового риса и положила его за щеку.
– Хорошо еще, что организм у меня крепкий, – изрыгнула она. – Любой другой, если его кормить третьесортной стряпней этого второсортного человека, давно бы уже отдал концы.
Ирфан подавил улыбку.
– Вот в Джарулея ела как королева, – продолжила Пурнима. – Там меня холили и лелеяли. Не позволяли и палец о палец ударить. Я рассказывала тебе о своем сыне Викраме? Таких, как он, – один на миллион.
Из разговоров Чопры и Поппи Ирфан уже знал, что Викрам был тот еще лоботряс. Из-за этого Пурнима Дэви вынуждена была переехать к дочери.
– Но ты-то, городской оборванец, что ты можешь знать о деревне? – не останавливалась она. – Золотые поля с пшеницей, баджрой[19] и джоваром[20] – ни конца ни края. Где-то вдалеке поблескивает река Саранги. И мой
