– Он бы не посмел, если бы только ты… – Себастьян осекся и отвернулся от Шарлотты. – Полагаю, нет смысла снова это обсуждать. Ты предельно ясно высказала свое мнение.

Если бы она сделала – что? И о чем высказала свое мнение?

– Хотя, должен признаться, зрелище было великолепным. Как он взлетел пятой точкой кверху! – сказал виконт. – Мне еще с Итона хотелось стереть с его лица эту самодовольную ухмылку, но ни разу не представилось такой возможности. Полагаю, мне стоит поблагодарить за это тебя, хотя он стал злобным, как шершень.

– Но ведь он собирается прислать секундантов! – пробормотала Шарлотта. – Он тебя убьет. О, Себастьян, ты не можешь стреляться на дуэли. Только не ради меня.

– Что? Ты за меня боишься?

– Да!

– Не стоит так беспокоиться, – со смехом произнес Себастьян.

– Но он тебя застрелит!

Виконт снова дерзко изогнул бровь.

– Вы такого невысокого мнения о моей способности управляться с пистолетом, мадам?

– Ну, я… – Шарлотта понятия не имела, умеет ли он стрелять. Прежде она об этом не задумывалась. Мужчины никогда из-за нее не дрались и, уж конечно, не защищали ее честь на дуэлях. – Я просто не хочу, чтобы ты пострадал.

Глаза Себастьяна округлились от удивления.

– Не стоит так бояться за мою никчемную жизнь. Лайман только и умеет, что сыпать угрозами. Но у него никогда не хватало смелости их осуществить. Этот негодяй труслив и малодушен.

«О, слава богу». Шарлотта шумно выдохнула, хотя даже не заметила, как затаила дыхание.

– Но если он все же вызовет меня на дуэль, то, лежа на траве, я буду думать о твоем прелестном личике. – Губы Себастьяна изогнулись в улыбке.

Но Шарлотте даже думать не хотелось о том, что подобное может случиться, но потом она взглянула на Себастьяна и заметила мерцающие в его темных глазах искорки озорства.

– Ах ты, несносный человек! Ты снова меня дразнишь.

– Ты права, – не стал отрицать Себастьян. – Вовсе не о личике я буду думать, испуская последний вздох, а о парочке твоих… – Его томный взгляд упал на глубокое декольте Шарлотты.

– Нет, это просто ужасно, – сказала Шарлотта, поплотнее запахивая шаль на плечах. – Если не хочешь воспринимать все это всерьез, то и я не стану тратить время на беспокойство о тебе.

– Я очень серьезен. – Себастьян изобразил на лице притворный ужас. – Я размышлял о том, что происходит с человеком в его последние мгновения на земле. Люди наверняка думают о чем-то самом важном в их жизни. И я считаю твою грудь самым драгоценным даром.

Шарлотта вспыхнула до корней волос.

– Какой же ты бесстыжий!

– Надеюсь. В противном случае я не добился бы твоего расположения. Кстати, я уже начинаю думать, что мне не стоило покидать сегодня утром твою постель. – Наклонившись, он сорвал с губ Шарлотты поцелуй. Когда же на ее лице отразилось удивление, Себастьян прошептал ей на ухо: – И будь на то моя воля, мы до сих пор оставались бы в твоей спальне, и ты сейчас пребывала бы в гораздо более приподнятом настроении.

От теплого дыхания Себастьяна шею Шарлотты закололо мириадами иголочек. А может, она задрожала от скандального предложения виконта? И что он имел в виду, говоря, что они до сих пор были бы в ее спальне?

Шарлотте казалось, что с того момента, как она проснулась в его объятиях, прошла целая вечность. Хотел ли он сказать, что все это время продолжал бы покрывать ее поцелуями, прикасаться к ней, притягивать к себе и…

Шарлотта закрыла глаза и втянула носом воздух, стараясь не обращать внимания на то, как отяжелели ее груди и напряглись бедра.

– Что, миссис Таунсенд? Никаких язвительных замечаний в ответ на мои жалобы? Теперь будешь знать, как напиваться. После попойки у тебя всегда скверное настроение. – Он самодовольно улыбнулся, а потом легонько ткнул Шарлотту локтем в бок. – Ты сегодня слишком тихая. Раздумываешь, сколько поставить на Рэтберна? Только вот я думаю, что деньги эти ты потеряешь.

– Сколько поставить? – Шарлотта покачала головой. – Но у меня нет денег, чтобы…

Себастьян лишь фыркнул.

– Нет денег? Лотти, да у тебя в сумочке всегда лежит не меньше пятидесяти фунтов. Так, на всякий случай. Вдруг встретишься со своим букмекером или захочешь сыграть в кости.

– Пятьдесят фунтов? Такая большая сумма? – Шарлотта развязала ленты сумочки и осторожно сунула руку внутрь. Почти на самом дне в пришитом к льняной подкладке кармашке она нащупала пачку банкнот, перевязанных ленточкой.

Вытащив ее из сумочки, Шарлотта ошеломленно смотрела на небольшое состояние из стопки двухфунтовых банкнот.

Виконт тихонько присвистнул.

– Хорошо, что Гриффин не знает тебя так, как я, иначе мы никогда от него не отделались бы. Он до сих пор умолял бы тебя одолжить ему денег на этот экипаж…

– Машину времени, – поправила Шарлотта.

– Я бы назвал это «деньги на ветер». – Себастьян кивком указал на сумочку. – Может, проявишь осторожность и спрячешь свое богатство? Мне совсем не хочется снова лезть в драку.

Кивнув, Шарлотта убрала деньги в сумочку. Как и предполагал виконт, у нее имелось около пятидесяти фунтов. И о чем она только думала, разгуливая по городу с такой суммой?

– И завяжи ленты покрепче, – посоветовал Себастьян, когда они поднялись на вершину небольшого холма, у подножия которого раскинулось огромное зеленое поле.

Шарлотта открыла рот от изумления, поскольку еще ни разу не видела ничего подобного. Со стороны казалось, что на скачки к лорду Сондертону пожаловал весь Лондон. День выдался чудесный, и перед возможностью весело провести время на свежем воздухе было трудно устоять. Несчетное количество экипажей, двуколок и фаэтонов стояло вдоль импровизированной дороги, огибавшей почти все поле.

Лошади всех размеров и мастей были выставлены на суд толпы зрителей, выкрикивающих размеры ставок, прогнозы и слова поддержки своим любимцам. Им вторили громкий стук копыт, фырканье и ржание. Лошади всеми способами пытались показать свой боевой настрой и желание поскорее пуститься в галоп.

На дальнем краю поля возвышались шатры с развевающимися над ними лентами. Вокруг велась оживленная торговля. Тут и там виднелись дымящиеся грили, бочонки с элем и вином. Ушлые торговцы знали, что на сытый желудок легче поднимать ставки.

– Я еще никогда… – только и смогла вымолвить Шарлотта. Конечно же, она знала о существовании скачек, но мать и Финелла всегда неодобрительно цокали языком, когда упоминалось о разворачивающихся там драмах: люди проигрывали состояния, джентльмены разорялись. Неудивительно, что Шарлотта всегда считала подобные мероприятия безнравственными и опасными.

Но сейчас все это выглядело как веселая пестрая ярмарка, как нечто волшебное и