– И собаку прихватите. Бог знает, что она еще учудит, если за ней не присматривать. Я здесь запру, встретимся перед домом.

Взмахнув подолом широкой юбки, Лили скрылась в доме. Что она делает в Мерри-Вуде? Похоже, у нее свои ключи. Странно, ведь дом давно заброшен?

Откинув с лица намокшие волосы, я вопросительно посмотрела на Харли. Ничего себе! Ни с того ни с сего я получила приглашение на чай. Может, под бетонной оболочкой Лили Крукшенк все-таки бьется человеческое сердце?

Старуха заперла дом и, не говоря ни слова, небрежно махнула нам рукой. Мы послушно поплелись за ней, как утята за матерью.

На ходу отводя ветки, которые свисали и переплетались, как неплотно завязанные шнурки, Лили вышла на поляну и махнула рукой в сторону своей скромной, но симпатичной обители, показавшейся между деревьями. Висящие по обе стороны от входной двери корзинки раскачивались, словно лодочки на волнах прилива.

– Дверь не заперта, – буркнула хозяйка, направляясь к развевающейся бельевой веревке, натянутой в саду между двумя деревьями. – Тут не от кого запираться. Не то что в городе, где грабители на каждом шагу.

«Да с тобой никакой грабитель не захочет связываться, – подумала я. – Тем не менее Мерри-Вуд ты запираешь как следует».

Последнее я решила не уточнять, боясь спровоцировать новый конфликт.

– Проходите на кухню, – сказала она, – не заблудитесь. Собака в доме не нагадит?

– Нет, она быстро выучилась.

– А то я только что полы вымыла, мне тут лужи ни к чему.

Я еще раз заверила хозяйку, что Харли луж не делает.

– Ладно, проходите обе.

Я шагнула на порог. Харли, все еще на поводке, проскочила мимо меня в дом. Прямо перед собой я увидела кухню со шторами в красно-белую клеточку и деревянными шкафчиками.

Проходя по коридору, я мельком взглянула направо, в гостиную. Там стоял светло-бежевый диван с двумя креслами. Темно-синие подушки и шторы оттеняли песочного цвета ковер. Через приоткрытую дверь слева я успела заметить украшенное маками покрывало и массивное овальное зеркало.

Я вошла в кухню и отстегнула Харли.

– Смотри не опозорь меня, – шепнула я вполголоса. – Не нахулигань.

Благодаря маминым и папиным стараниям Харли и в самом деле очень быстро стала проситься на улицу. Но от волнения, как любой щенок, могла не удержаться и накапать на пол.

Харли обиженно плюхнулась на ламинированный пол кофейного цвета, как бы говоря: «Я? Хулиганить? Да вы что!»

В коридоре появилась миссис Крукшенк с корзиной чистого, только что снятого с веревки белья.

– Ой, – вскочила я. – Дайте помогу.

Она отмахнулась:

– Я, может, и не первой молодости, но вполне справляюсь – по крайней мере, пока.

Хозяйка поставила корзину с бельем на столешницу, отряхнула оливкового цвета джемпер и занялась чайником в горошек. Она обернулась и изучающе посмотрела на меня через плечо.

– И что же вас так расстроило?

Во как. С места в карьер, без всяких вступлений. Харли со вздохом легла на живот.

– У меня сейчас не самый удачный период в жизни, – призналась я после некоторого колебания.

– Сахар или молоко?

– Немного молока, пожалуйста.

Лили кивнула седой головой. Повисла очередная пауза.

– Ну так что, я дождусь рассказа или будете изображать пантомиму, а я догадываться?

Я наблюдала, как она порхает между чайником и подставкой для кружек. Стоит ли откровенничать с незнакомым человеком? Может, меня тянет на всякие глупости из-за разрыва с Майлзом? Может, я до сих пор в себя не пришла?

Внезапно Лили остановилась. Отставив чайник в сторону, она одной рукой схватилась за грудь и задышала с трудом, как в первый раз, когда разговаривала со мной на пороге.

– Миссис Крукшенк? Вам нехорошо?

Я вскочила из-за стола и шагнула к ней. Ее рука повисла вдоль тела, дыхание стало ровнее.

– Все нормально, девушка. Незачем суетиться.

– Точно? Вы сильно побледнели.

Лили отмахнулась от меня, как от назойливой мухи.

– Обыкновенное старческое недомогание. Дайте мне минутку. – Я продолжала сверлить ее глазами. – И перестаньте смотреть на меня, как на музейный экспонат. Пусть я выгляжу не очень, зато чувствую себя превосходно.

Ее слова меня не убедили.

Лили еще пару раз вздохнула и, как только к щекам начала приливать краска, вернулась к хлопотам о чае.

– Вы уверены? Или все же вызвать врача?..

Миссис Крукшенк раздраженно закатила глаза:

– Говорю вам, все в порядке. Лучше скажите, с чего это вы так раскисли в саду.

– Не скажу, пока не объясните, почему вам при мне уже второй раз делается плохо.

Я уселась обратно за кухонный столик. До чего упрямая мадам.

– Настоящий шантаж, – проворчала она.

– Он самый.

Лили недовольно поджала губы.

– Ладно, так уж и быть. Мне недавно диагностировали сердечную недостаточность.

– Так я и думала!

Миссис Крукшенк метнула на меня сердитый взгляд:

– Вы теперь еще и доктор?

– Я имела в виду, что подозревала нечто серьезное, – обиженно сказала я.

– Ничего страшного, – заверила она, наливая молоко в маленький кувшинчик. – Просто нельзя сильно мельтешить. – Она подняла глаза. – У меня прекрасная молодая врач, но любит перестраховаться. Они многого не знают… И я не допущу, чтобы обо мне судачили в городе, ясно? Я вам открылась по секрету, вернее, вы все из меня клещами вытянули.

Я еле сдержала улыбку:

– Даю слово, что никому не расскажу.

– Вот и хорошо.

Я огляделась по сторонам, залюбовавшись вазой с красивыми белыми лилиями на подоконнике.

– Как вы справляетесь здесь в одиночку?

– Прекрасно, – отрезала хозяйка дома. – Меня отсюда разве что ногами вперед вынесут. Сама я никуда не уйду. – На мгновение выражение ее лица смягчилось. – Это мой дом, здесь мне и место.

Спохватившись, она снова перешла на подчеркнуто вежливый тон:

– Ну что ж, девушка, я вам на свои пустяки пожаловалась, теперь ваша очередь.

«Ничего себе пустяки, – подумала я. – Хотя спорить с ней – себе дороже».

– Даже не знаю, с чего начать, – вздохнула я.

– Попробуйте с начала.

Не успела я одуматься, как накопленные обиды хлынули из меня рекой.

– Понимаете, газету, в которой я проработала последние два года, объединили с другой. Меня сократили. Я нашла другую журналистскую работу в супергламурном журнале, но там приходится писать на темы, которые меня нисколько не интересуют.

Я на секунду замолчала, чтобы перевести дыхание. Миссис Крукшенк, ничего не говоря, разлила по чашкам дымящийся чай.

– На самом деле я подавала заявку на должность журналиста-аналитика, которая, как потом выяснилось, досталась племяннице главного редактора. – Собеседница продолжала слушать с непроницаемым выражением лица. – А сегодня мне попалась на глаза фотография бывшего парня. Он теперь, видите ли, возглавляет отдел