Но немец, говорят, «обезьяну выдумал», как же ему было не придумать тут какого-нибудь кунштюка![32] И вот собачий антрепренер подбежал к Толченову и говорит ему:

– Подождите, Павел Иванович, я придумал, что надо будет сделать! – И, в ту же минуту бросается со всех ног из театра.

Репетиция остановилась да несколько минут; все были в недоумении: куда исчез? Что такое он придумал? Наконец, немец возвратился с торжествующим лицом и с колбасою в руке.

– Вот возьмите ее, Павел Иванович, эта штука нас выручать будет.

Павел Иванович разинул рот, взял колбасу, но никак не мог взять в толк, зачем тут явилась колбаса.

– Да что же я с нею буду делать? – спрашивает раздраженно трагик.

– А вот извольте посмотреть, – отвечает немец.

Он дал собаке понюхать колбасу, и та от удовольствия завертела хвостом, навострила уши и начала бегать за своим хозяином. Тот отправляется за кулисы и, держа колбасу в правой руке, перебегает через сцену и отмахивается от собаки, а она, с неистовым лаем, кидается на него, желая выхватить соблазнительную колбасу. Эта поспектакльная плата, разумеется, ей была вкуснее той, которую получал за ее труды собачий эксплуататор. Толченов попробовал этот кунштюк, как показал ему немец, и сцена вышла очень эффектная, даже страшно было смотреть, с таким остервенением собака бросалась на злодея: казалось, что она его в клочки разорвет благодаря этой спасительной колбасе.

Толченов успокоился; он потирал руки от удовольствия и уже заранее предвидел, какой громадный эффект произведет эта раздирательная сцена завтра, в день его бенефиса. Одно только его огорчало, что почтеннейшую публику на афише просят не аплодировать собаке, а потому и он из-за нее должен лишиться заслуженного аплодисмента. По совету немца он дал собаке съесть колбасу, чтобы она знала наперед, какую награду получит за свою роль; однако решено было назавтра, в день представления, вовсе ее не кормить, чтобы голодный пес в точности и с большим успехом исполнил эту сцену.

На следующее утро, на последней репетиции, всё прошло как нельзя лучше. Бенефициант был в полном удовольствии, потому что все билеты оказались распроданы; собачий антрепренер поглаживал своего воспитанника и подсчитывал заранее, сколько получит поспектакльной платы. Один только голодный пес был не в духе: он, вероятно, недоумевал, за что люди так несправедливо и жестоко с ним обходятся, и почему же, за всё его старание со вчерашнего вечера не дали ему ни куска хлеба. Вспоминая вчерашнюю колбасу он часто подходил к бенефицианту: поглядит на него жалобно, повертит хвостом, понюхает и пойдет прочь!

– Потерпи, Тромпет (так звали Собаку Обри), потерпи! Если ты попал на эти доски, надо же и тебе принести некоторую жертву для искусства.

Наконец наступил роковой вечер. В первом действии у собаки нет роли. Хозяина ее, Обри Мондидье, из зависти убивает Макер (Толченов), его однополчанин, и где-то в лесу зарывает его в землю. Второе действие: театр представляет лесистую местность с высокими горами вдали и хижиной на первом плане. Глухая ночь; при поднятии завесы музыка играет аллегро, и, немного погодя, появляется Собака. Перебегает с горы на гору, наконец, перескакивает через плетень и прямо бросается к хижине, у дверей которой привязан шнурок от колокольчика. Собака его дергает, лает изо всей мочи и царапает лапами двери.

Дело, изволите видеть, в том, что она по следам нашла могилу своего господина, разрыла ее и прибежала к знакомой старушке известить ее об этом несчастье.

Старушка выходит с фонарем и спрашивает ее:

– Что случилось, Тромпет?

Но Тромпет, конечно, не может ей рассказать всего в подробностях, он только лает и тащит ее за платье. Старушка ничего не понимает. Наконец собака хватает поставленный на пол фонарь и бежит со сцены. Старушка, все-таки смекнув, что, верно, случилось какое-нибудь несчастье, следует за нею.

Сцена, как видите, очень эффектная, но публика, предупрежденная афишкой, вела себя в то старое доброе время очень сдержанно и не нарушала тишины. Я уверен, что нынче непременно собаку вызвали бы за эту сцену.

В 8-м действии, хотя правосудие и видит, что кавалер Обри умер насильственной смертью, преступника отыскать не могут; подозревают одного крестьянского мальчика, немого от рождения, племянника той старушки; против него все улики, в числе которых окровавленный заступ, найденный в сарае, где мальчик спал в эту ночь. Но немой ничего не может сказать в свое оправдание.

Вот тут-то и должна была разыграться знаменитая сцена с колбасой. Этой сцены, кроме бенефицианта, я думаю, больше всех ждал голодный Тромпет. Он за кулисами не отходил от злодея Толченова, всё протягивал нос к его правой руке.

Но, увы! и бенефициант, и собачий антрепренер обманулись в своих ожиданиях, и в этой кровавой драме судьба сыграла с ними комедию.

Покойный Яков Григорьевич Брянский (тогда еще молодой человек) изображал кавалера Обри и, как я уже сказал, был убит в конце 1-го действия. И вот ему вздумалось, от нечего делать, за кулисами пошкольничать: он послал купить себе колбасы и поджидал, спрятавшись, выхода Толченова. Дело подходит к развязке. За кулисами слышится испуганный крик преступника и отчаянный лай Собаки. Все действующие лица бросаются с любопытством к решетке сада, мимо которой следует пробежать Толченову со своей собакой. Вот он появился, размахивает руками и кричит во всё горло:

– Отбейте от меня эту собаку, она меня растерзает!

Собака, старясь схватить целый день ожидаемую колбасу, которую держит в руке Толченов, прыгает и неистово лает. Злодей Толченов, для большего эффекта, останавливается посреди сцены и продолжает махать руками, как бы отбиваясь от разъяренного животного. Но в эту самую минуту Брянский, спрятавшись в укромном местечке, чмокает из-за кулис и выставляет свою руку с колбасой. Собака оглядывается и застывает. Две колбасы разом!

Выбрать одну из них было делом двух или трех секунд. Толченов поднимал руку с колбасой выше своей головы, а Брянский держал колбасу чуть не на полу: Тромпет повернулся к убийце хвостом и сбежал назад в кулису.

Надобно было видеть бедного Толченова в эту ужасную минуту! Он не знал, что ему делать. Бежать за собакой – неловко, потому что он сам бежал от нее. Окончательно растерявшись не менее собаки, он попробовал было снова закричать: «Отбейте от меня эту собаку!..» Но ее, действительно, уже отбили от него, а вместе с нею отбили у него и лучший эффект его роли! Как только он произнес эту несчастную фразу, публика расхохоталась; все действующие