Глава четвертая

Что-то было не так. Чарутти чувствовал это каждой клеточкой своей кожи. В дорогом номере отеля «Амелес» было душно и пахло застоявшимся потом. «Может быть, они что-то добавляют в систему кондиционирования? – думал Чарутти, растягивая начинавший душить узел галстука. – Какой-нибудь газ? Чтобы поддержать миф». Почему бы и нет? Третий месяц его пребывания на этой планете подходил к концу, а согласно легенде, никто не мог продержаться здесь дольше четырех. К черту легенды!

Чарутти включил компьютер и проверил сделанные записи. Факты, детали, скелеты в шкафу – вот его жизнь. Нездоровый интерес мира никогда не перестанет питать слабость до чужих тайн, и пока все это не встанет с ног на голову, такие, как он, всегда смогут заработать на жизнь. Ну и на пару элитных шлюх и лучшую выпивку, если, конечно, удастся накопать что-то из ряда вон выходящее.

Поэтому Чарутти и прилетел на эту планету. У него всегда был нюх на тайны. Тайны, которые можно раскрыть. И ради бога, пусть это будет не политика! Слишком много коллег погорели на том, что пытались вывести сенаторов на чистую воду, опубликовать фотографии их супружеской неверности, гомосексуальных наклонностей и прочей грязи. Нет. Все это – прямая дорога в психушку. Во всей Вселенной не найдется того стержня, взявшись за который можно перевернуть этот мир. Да и кому он будет нужен потом?! Нет уж! Мир вращается – и слава богу. Белки бегут в колесе, умирают, уступая место другим, но движение не останавливается. И в этом очарование жизни. Ее красота. Движение и женщины.

Чарутти улыбнулся. Забавно. Почему сила и слабость всегда идут бок о бок? Как красота и уродство. Наслаждение и боль. Любовь и трагедия. Сколько величайших шедевров искусства было создано доведенными до отчаяния творцами?! Они умерли в темноте, оставив за собой ярчайший след. Чертов парадокс! Еще одна улыбка. А ведь в юности он писал неплохие книги, подавал надежды в живописи и даже неплохо играл на пианино. Но, черт возьми, кому нужны все эти блеклые следы, когда оставивший их уже давно истлел в земле?! Нет, все это слишком сложно для одного человека. Пусть другие прокладывают эти дороги в тернистых зарослях отчаяния и безнадежности. Лучше он расскажет о них, чем станет одним из них. Герои и монстры, но никакой политики! За что ему ненавидеть мир, в котором он получил все, о чем мечтал?!

Чарутти снял галстук и бросил его на пол. Главное – знать, что нужно людям. Главное – иметь на это нюх. А нюх у него был всегда. Монитор моргнул. Нет. Это всего лишь скатившийся со лба пот попал в глаза. «И все-таки это газ», – решительно кивнул самому себе Чарутти. Газ и что-то еще. На улице. В лицах. Повсюду. Ну ничего! Скоро он докопается до сути, и мир узнает еще одну великую тайну, а он… Он получит очередной гонорар и устроит себе заслуженный отдых. Так все и будет. Движение и женщины. Много женщин и много движения. Сразу и по очереди. Как и всегда. Они будут любить друг друга на огромных кроватях, а он, Чарутти – их личный бог, – будет наблюдать и раздавать указания, усиливая восприятие запрещенными препаратами. Да. Только лучшее. Только настоящее. Он соберет пары и группы. По цвету кожи, по цвету волос и глаз. Кофе и молоко. Небо и земля. Последняя устроенная им оргия длилась больше недели. Кто-нибудь был богом целую неделю?! Он был. И видит Истинный Творец, что это того стоит. Мужчины и женщины. Роскошь и излишества. Персональный рай с заказом на дом. А потом работа. Тяжелый труд. Поиск тайн. И никакой личной жизни.

* * *

От стоявшей духоты тело вспотело, и тонкая блузка прилипла к обнаженной груди, предательски выдавая детали и формы.

– Нравится? – напрямую спросила Хейзел пялившегося на нее проводника.

Камеда смутился и спешно отвернулся, устремляя взгляд вниз по течению извивающихся рек.

– Что на приборах? – спросил он своего напарника.

– Пока только животные, – сказал Сиола. Его раскосые неестественно черные глаза поднялись к алеющему небу. – Скоро стемнеет.

– Я думал, мы будем идти и ночью, – сказал Бити.

– Поиски могут занять несколько дней, – Сиола посмотрел в глаза отчаявшегося отца и смущенно опустил голову. – Хотя, если вы готовы продвигаться ночью, то я не против.

– Я готов, – решительно заявил Бити. – А ты? – он заботливо посмотрел на Хейзел.

Она согласно кивнула.

– Умыться бы только, – Хейзел подошла к реке и зачерпнула в сложенные лодочкой ладони лилово-розовую воду.

Серебристая рыба вынырнула перед ней, красуясь чешуей, переливающейся в лучах заходящего солнца, и снова скрылась в реке.

– Здесь всегда так душно? – спросил проводников Бити. – В отеле, кажется, было намного свежее.

– Ночью будет прохладно, – пообещал Камеда.

– Может быть, дождь начнется? – Хейзел с надеждой запрокинула голову, вглядываясь в небо.

– Вряд ли, – Камеда старательно пытался смотреть ей в глаза, а не на грудь. – В рюкзаках есть питьевая вода и чистая одежда, – предложил он.

– Переживу, – Хейзел чиркнула зажигалкой, прикуривая сигарету.

Сиола, пользуясь паузой, изучал данные на своем дисплее. Красные точки обозначали окружавших их живых существ. Он коснулся пальцем одного из них. Слева на дисплее высветились данные о температуре тела, средних размерах и биении сердца.

– Почему вы решили, что мальчик будет идти вдоль реки? – спросила Хейзел, выдыхая струю синего дыма ему в лицо.

– Все ходят вдоль реки. Особенно ночью.

– Это еще почему?

– Она люминесцирует, – помог напарнику Камеда. – Да и в заросли пройти не так просто. Особенно ребенку. Поставьте себя на его место. Зачем забираться в чащу, если вдоль реки можно идти по дороге?!

– Он может испугаться.

– Тогда мы его увидим здесь, – Сиола показал свой дисплей.

Хейзел кивнула. С неба сорвалась одинокая дождевая капля и зашипела на ее недокуренной сигарете.

– Похоже, все-таки будет дождь. – Хейзел отщелкнула сигарету в реку. – Когда здесь начинается сезон дождей?

– Нескоро, – Камеда нахмурился. – Но если что, то у нас есть палатки, – он повернулся к напарнику, награждая его вопросительным взглядом. – Ты помнишь, когда здесь в последний раз шли дожди?

– Нет, – пожал плечами Сиола. Бити нетерпеливо кашлянул.

– Может быть, продолжим поиски? – поторопил он проводников.

Небо прорезала яркая вспышка. Где-то далеко громыхнул раскат грома. Капли дождя забарабанили по поверхности рек. Сильнее. Еще сильнее.

– Черт! – не сдержалась Хейзел.

Холодные капли намочили волосы. Проводники свернули с выложенной белым камнем дороги на крохотную поляну и начали устанавливать палатки. Реки ожили. Вода забурлила от проснувшихся рыб.

– Все будет хорошо, – пообещала Хейзел, сжимая в ладони руку Бити. – С твоим сыном ничего не случится. Я обещаю.

* * *

«Как странно, – подумал Чарутти, подходя к окну. – Сначала газ, затем природные катаклизмы. Чем они еще удивят своего долгожителя?»

Он открыл окно и набрал в пробирку бежавшие по стеклу дождевые капли. Химический анализ не показал отклонений. Обыкновенная вода. Впрочем, как и воздух, которым его сводили с ума. Если газ невозможно почувствовать, то это не значит, что газа нет. Местная еда, местные сигареты – все может содержать яд или галлюциногены. Такова реальность. Чарутти не сомневался в этом. Ни одна тайна, за которую он