Шрифт:
Закладка:
Было лишь одно но — в редких домах можно было украсть достаточно, чтобы оплатить такой амулет, а проникнуть в сокровищницы он не поможет. Не говоря уж о том, что у магиков было множество способов определить, кто именно ограбил их дом, и найти по остаточному следу. Больше идей у Радки не было. Но потом она решила, что безопаснее подслушивать разговоры Евы и Мейнгрима с таким амулетом. Авось Грим решит, что она старая Ирена, которой можно находиться на его половине дома.
Всё равно денег было жалко. Ужасно просто жалко. И тогда-то Рада решила, что всё может случиться, и ей придется бежать. Она сумела долго дурить Манфреда, притворяясь иностранкой Цветкой а что, если в ней и будут видеть кого-то другого? Среди цветочных она станет цветочной, в родной деревне она покажется своей соседкой. Пусть действовал амулет недолго, всего несколько часов, да только ни один, даже самый могущественный маг, не мог заглянуть под него до срока. Разве что создатель, но никто из фиолетовых магиков не жил в этом городе, насколько было известно Раде. Так утверждала мачеха Мейнгрима, Лотта, о чем самой Радке рассказала Ирена, и Рада была склонна верить им обеим.
Так что планы у Радославы на этот амулет и впрямь были. Например, одурманить питьем Ринкольфа, надеть на него этот амулет и оставить в покоях. Несколько часов у неё будет. Можно увидеться с кем нужно, а можно и попытаться бежать.
Радка всё чаще думала об этом, только не могла решить, куда именно ей податься. Она просто тянула время, понимая, что у неё его совсем нет. Вот-вот живот станет больше, и одежды свободного покроя перестанут помогать. И что тогда? Как она скажет Мейнгриму, что он будет отцом теперь, когда он её предал и даже носа не кажет во дворец? «Позвать», — сказала Ирена. Ха! Разве жене нужно звать мужа, чтобы увидеться? Он мог бы и сам прийти к ней и поговорить. Но не шел. Гордец.
Однако сейчас Радка не видела другого выхода, кроме как использовать амулет, ведь приближающегося сейчас на пуфе магика она знала еще лучше, чем Грима.
Манфред собственной зловредной персоной, такой же немыслимо красивый, несмотря на затягивающуюся царапину над глазом и, может от этого, растерявший часть надменности, но по-прежнему безукоризненно затянутый в золотистый камзол. Он даже на глупом пуфе сидел с изяществом, и если бы его руки не дрожали, когда он вертел свиток, Радка могла бы поспорить, кто с кем встречается. Манфред с королем или король с Манфредом.
— Ваше величество, — негромко произнес Манфред, и Радка с трудом удержалась, чтобы не вздрогнуть. Этим вкрадчивым тоном он мог говорить и с ней когда-то. Даже мороз пробежал по коже, и Рада с трудом, но взяла себя в руки.
К счастью, Манфред и не ждал от неё ответа.
— Я мечтаю просить вас о встрече в другом зале, — продолжил Манфред. — Том, где мне следует находиться по праву. Я склонен полагать, что сумею стать достойным советником.
«Зал слухов» и «зал советов» — сообразила Радка. Ламберт не пускает Манфреда выше, и что же это значит?
— Когда ты принесешь мне что-то большее, нежели слухи, я подумаю об этом, — ответила она, молясь, чтобы и голос вышел похожим. Судя по быстро скользнувшей по красивому лицу гримасе и исчезнувшей за слащавой улыбкой, она попала в точку.
— Я понимаю, что вам мало того, что ваш наследник, принц Фабиуш — мой сын, — медленно произнес он, не догадываясь, как близок к тому, чтобы получить прямо по своему красивому лицу. Вспомнил, кто чей сын, надо же! — Это легко доказать, да вы и сами это знаете. Его магия… Она не только ваша, но и моя. Мальчик уже сейчас неплохо владеет пространственной магией.
— Первый муж Радославы — твой дядя, Манфред, — напомнила Радка, радуясь, что знает и это тоже. — Магия могла прийти через поколение, да и проверка крови ничего не даст. Это лишь слухи, больше ничего.
На этот раз гримаса, исказившая лицо Манфреда, была куда явственнее.
— Но я буду куда более удобным зятем, чем синий, — выплюнул он и коснулся царапины, которая немедленно закровила. — Разве вы не думаете также, ваше величество? Вы же сами знаете этих вояк! И мне казалось, что мы уже пришли к пониманию в этом вопросе.
Радка чуть не задохнулась от возмущения. И этот человек плел ей про любовь к Еве и невозможность развода? А Ламберт тоже хорош. Договариваться за её спиной и с кем? С её бывшим любовником!
— На одних слухах ничего не построишь, — тем не менее произнесла она, внутри кипя от злости. — Если Радослава не признает тебя как отца её сына…
— Она злится на меня, хотя я не давал на это повода! — прервал её Манфред и тотчас спал с лица. — Простите, ваше величество. Я всегда хотел быть именно с ней, но у меня не было достаточно могущественного покровителя, способного защитить от клана синих. А вы знаете, что как им всем наплевать на Мейнгрима, так им не всё равно до дел Евы. Хотя им стоило побеспокоиться о её судьбе много раньше.
Он многозначительно постучал по виску, напоминая об амулете, застрявшем в голове супруги чуть выше. Радка промолчала, и он продолжил.
— Иногда я думаю, что это было никакое не проклятие на её чреве, а дар, что я не сумел распознать. Сейчас бы жил с Радославой и нашим сыном и горя бы не знал, а так…
— Что ты имеешь ввиду? — Радка напряглась. Да, она попала пальцем в небо с проклятием, после которого соперница родила сына, ровесника её Фабиуша, но как Манфред мог так говорить о нем?
— Мне давно было интересно, почему мальчик не несет ни капли моей магии, — поспешно начал Манфред, разворачивая свой свиток. — Он может стать неплохим воином, возможно, овладеть стихиями как дядя или мать, но разве мне нужно было это? Я даже делал проверку крови, но он и впрямь мой
