Шрифт:
Закладка:
Но что если король был всё это время. Медленно рос, годами пачкал пеленки, годами учился ходить… Но был?
Не за тем ли Ламберт ищет Барвинка?
Радка рывком поднялась с постели. У неё закружилась голова и от резкого подъема сильно замутило, но она смогла справиться с тошнотой. Поправив амулеты, она решительно вышла из покоев. Ужасно хотелось зайти к сыну, но у Фабиуша можно было легко снова проторчать до вечера, а ей были нужны ответы.
Ринкольф, сидевший на полу у двери — ей даже стало немного его жаль, поспешно поднялся следом. Радка приложила палец к губам, мол, только тихо, и заскользила по коридору.
Ей нужно было поговорить с Ламбертом. А еще с Берхтом. Или его сестрой. Да, пожалуй, с ней даже лучше.
Другое дело, что найти их во дворце было непросто. Поэтому-то Радка и направилась к залу слухов. Здесь она могла оторваться от Ринкольфа и узнать что-то новое. И как знать, может, встретить Берхта или его сестру.
План был хорош, но когда у Радки всё шло по плану? Она вошла в зал, и Ринкольф замер у порога — с этим всё вышло прекрасно. А вот потом всё пошло совсем не так. В прошлый раз Радослава по примеру прочих в этом зале села на пуф и без очереди попала к трону Ламберта. Но с кем ей и впрямь не слишком хотелось сейчас общаться, так это с королем. На её счастье, это делать бы и не пришлось.
Трон был пуст.
Не иначе, как король сейчас занимался делами более важных магиков и магесс залом выше. А то и вовсе искал Барвинка, чтоб им обоим пусто было. Радка снова разозлилась и оттого сделала то, что совсем не стоило делать. Она пошла к трону своими ногами. Пуф раз за разом толкался ей под колени, предлагая сесть, но она не обращала на него внимание, и он отстал.
Так Радка оказалась около пустого трона. А он… завораживал. В прошлый раз она не успела разглядеть его. Искусно вылепленный из разных металлов, он напоминал свитые вместе корневища яблони и при этом был не только монументален, но и определенно красив. И в то же время чудовищно уродлив. Удивительная вещь.
Радка осторожно погладила подушечками пальцев трон, поражаясь искусству неизвестного создателя. Она понятия не имела, что в их королевстве такие есть. Да полно, в их ли королевстве? Может, она еще что-то не знает о мире, в котором живет?
Радка провела пальцами по подлокотнику, спинке, привстала повыше, чтобы коснуться украшения в виде белоснежного яблока из неизвестного ей металла, и не удержалась на ногах — плюхнулась на трон.
Так ей, по крайней мере, показалось. Ведь надо было хоть как-то объяснить то, что она уселась на не принадлежащее ей место. Может, это трон её притянул, а может, всё дело в любопытстве. Но было поздно уже решать, кто или что в этом виновато. Металлический трон оказался неожиданно удобным для сидения и совершенно невозможным для всего остального. В уши Радки потекли разговоры, казалось, со всего дворца. Теперь она знала, что Берхта пишет письмо в своих покоях и негромко ругается на какую-то «отмороженную дуру», а вот Берхт рядом с королем и что-то шепчет ему на ухо. Не разобрать!
Она слышала звонкий голосок Фабуся и еще детский плач — это и впрямь безымянный серый остался при дворце, только теперь он всего и мог, что марать пеленки.
Она попыталась встать — слишком много тайн на её несчастные уши, ей столько и не нужно вовсе, но не успела. К ней уже катился пуф. Хорошо еще, что сидящий на пуфе магик разглядывал какие-то свитки, что держал в руках, иначе… Вот Радка-то его сразу узнала.
Она в панике дернула висящий на шее самый дорогой амулет и шепнула:
«По глазам и видение!»
Амулет больно нагрел руку — сработал.
Глава 11
Манфред не мог никак понять, то ли проклял его кто, то ли просто жизнь закрутилась слишком быстро, и он уже не так молод, чтобы всё успевать. Вот эта мысль ему вовсе не понравилась. Может, когда он станет ближе к королю, то снизойдет милостью и омолодит его? Совсем немного, лет на пять-семь. Было бы просто отлично, и Радослава бы увидела его снова таким, как в день знакомства… Как она тогда влюбилась в него с первого взгляда, а он и не понял своего счастья! Думать о том, что Радослава могла просто ухватится за первого встречного, не хотелось. Уж точно не сейчас. Вот станут они снова ближе, он и вызнает всё до последней мелочи. Хватит ему одной темной магессы, в голове которой и без амулета неясно что творится.
Кстати о Еве, та совершенно не чувствовала, когда нужно успокоиться и помолчать. Так и не отдохнувший в гостинице Манфред обнаружил, что дома ему тоже покоя не будет. И будто мало ему одной Евы, так еще и Мейнгрим расселся в его любимом кресле, да еще с бокалом его любимого вина, словно уже переехал к сестре, бросив опустевший дом.
На короткое мгновение Манфреда кольнула вина, но тотчас сменилась раздражением.
— И что у нас за собрание синего клана? — спросил он с трудом скрываемым негодованием.
— От тебя пахнет цветочными, интересно, где ты был всё это время, — вместо ответа заметила Ева. Как, спрашивается, он должен жить с женщиной, которая на любой укор выдаст два?
— Занимался делами государственной важности, и продолжаю заниматься, — ответил он, не желая слишком ссориться при брате жены. Грим бы хоть ушел, но нет, деликатность не про синих! Сидит и сверлит глазами, будто Манфред ему должен. — Отслеживаю порталы, так себе работка, но кто-то должен убедиться, что никто не покинет королевство и не вернется в него без ведома короля.
Он поморщился, голова и впрямь гудела от всех этих открывающихся и закрывающихся порталов. Ленивые магики прокалывали пространство с помощью его артефактов буквально каждую минуту!
— Голова болит? — хоть капелька участия появилась в голосе Евы, и то уже достижение. Впрочем, она не понаслышке знала о том, как ужасно может болеть голова.
— Ужасно, — признался он. Но расчет его оказался недостаточным.
— Не нужно лезть в самую гущу событий, не в интересах нашей семьи высовываться, — заметила она, присаживаясь на подлокотник кресла к
