и ближе к ловушке, открытой и дожидавшейся только правильного удара. Ему повезло. Грим успел лишь рассечь ему бровь, когда наконец его меч соприкоснулся с точкой и вылетел в прокол. Кажется, порталы вели в какие-то безлюдные места, и никто не пострадает от внезапно появившейся руки с мечом. А вот Грим оказался в неудачном положении — обе его руки были не здесь, а точки перехода были достаточно далеко друг от друга, отчего он повис в пространстве как влипшая в мед муха.

Манфред усмехнулся и поднял гладиус, поднеся его к лицу Мейнгрима.

— Не стоит пытаться победить магика в его собственном доме, будь ты хоть сто раз воин, — хвастливо заметил он. Позади судорожно выдохнула Ева. Манфред повернулся к ней.

— Не бойся, дорогая, я не собираюсь убивать твоего брата. Родственников не выбирают!

— Ой, дурак, — прошептала Ева, безотрывно глядя не на него, а на Грима. — Грим, не надо!

Манфред быстро обернулся, чтобы успеть увидеть, как синие глаза Мейнгрима почернели и словно провалились, отчего возникло ощущение, что он смотрит в бездонные дыры. Он едва успел испугаться, даже рвануть прочем ближайшим порталом не сообразил, замешкавшись из-за Евы — попытаться утащить её с собой, или?.. Как в комнату без стука ворвался смерч, оказавшийся старой Иреной. Едва достававшая воспитаннику до плеча, она подскочила к нему и, привстав на цыпочки, отвесила хлесткую оплеуху. Потом подскочила к Манфреду и, несмотря на его окровавленный гладиус, повторила тот же фокус — привстала и снова со всей силы хлестнула по лицу.

— Мальчишки! — возмущенно произнесла она, вытирая пот со лба. — А если бы я не успела? Грим, тебе мало Матиаса, ты еще и Еву собирался приютить в своем доме? И, если бы он выжил, а этот стервец выжил бы, знаю их породу, муженька её? К чему вызывать стихию в таком небольшом пространстве? Ах, расстроили мальчика, победили нечестно! А дом-то чего виноват? Дурень и есть, тьфу на тебя.

Потом справедливости ради плюнула на пол в сторону Манфреда и лишь после этого напустилась на Еву.

— А ты, краса-девица, чего сидишь и глазами хлопаешь? Хочешь, чтобы эти глупые мальчишки дом развалили или поубивали друг друга? Давно тебе стало нравиться, чтобы из-за тебя магики руки-ноги ломали?

— Да если бы из-за меня, — Манфред, ощупывавший пострадавшее лицо, вздрогнул от тусклого голоса жены. Казалось, что того и гляди расплачется, но это же была Ева, она совсем не из плаксивых! — А то из-за принцессы.

— Ты это брось, Евушка, — немедленно сменила гнев на милость Ирена. — Радославе и без того несладко во дворце, чтоб еще и родные люди только принцессу и видели. Не кривись, не кривись, родная. Всё знаю, что на сердце лежит. Но сама ты так накрутила, что родными стали. А родных не бросают.

— Не бросают, — прохрипел молчавший до этого момента Мейнгрим и вдруг с легкостью выдернул обе руки и на груди сложил. Манфред всё равно на всякий случай отступил в сторону, судорожно пытаясь разобраться, сам ли он ослабил ловушки или синий магик мог освободиться в любой момент. — А она нас бросила.

— Не «вас», а лишь тех, кто первый её обидел, — Ирена, когда не надо, слышала преотлично, Манфред и не сомневался даже. — Виданное ли дело, живую жену, да еще и мать ребенка совсем еще маленького, да приманкой делать! Она мне рассказала всё, уж не обессудьте, дорогие мои. И ладно Ева, той ревность глаза затуманила, но ты-то, Грим! Рада и по книгам твоим училась, как ты требовал, и в постель тебя заманивала, пока ты от неё по углам прятался, а всё тебе не хороша жена, всё избавиться норовил!

Кажется, она еще что-то говорила, но Манфред её уже не слышал, в красках представив, как именно могла Радослава увлекать этого сухаря в постель. Эх, Цветка, как же она была хороша! Кажется, он даже непроизвольно тоскливо вздохнул, потому как Ирена снова обратила внимание на него.

— Вот этот сразу затосковал, смотри, выдумает еще какой фокус, да уведет твою принцессу, — ворчливо добавила Ирена. — И руки-ноги ему ломать поздно уже, Евушка раньше должна была об этом подумать, сейчас нехорошо выйдет.

— А Радослава… Она кого-то хочет увидеть? — рискнул Манфред и тотчас пошел на попятную. — Про Грима, может, упоминала. А то он бешеный совсем стал, на людей бросается.

Он надеялся этим чуть сгладить впечатление от своего вздоха, но, судя по сузившимся и совсем уже не заплаканным глазам жены, ему лучше найти другое место для ночевки. Хоть бы и у Мейнгрима. Манфред приободрился. У себя дома тот нападать не станет, да и прощупать получше, что же натворили эти начинающие интриганы, тоже неплохо.

— Ничего не говорила, — Ирена вздохнула. — Обижена она очень. И одинока.

— Я попробую к ней попасть и хоть на коленях, да вымолю прощение, — неожиданно произнес Грим. — Я верну их обоих.

— На коленях, — фыркнула Ирена. — Просто без обычной гордыни скажи, что был не прав, она уже обрадуется. Верно говорю, Евушка?

Ева одобрительно хмыкнула и задрала остренький нос. Понятно, и эта на стороне брата. Манфред поджал губы. Непонятно, как быть с Матиасом, но вот жена ему такая без надобности.

— Я тебя до дворца порталом переправлю, — неожиданно предложил он, словно бровь всё еще не саднило, как и колени, которые только-только совсем отогрелись. — Мне всё равно нужно к королю. По нашим с ним делам.

«Пока Мейнгрим будет пытаться найти принцессу, я зайду через зал советов, заодно получу нужную мне информацию от серого, — решил он. — Грима всё равно не пропустят к Радославе, а так хоть не будет путаться под ногами».

Мейнгрим недоверчиво уставился своими снова синими глазами и медленно кивнул. Ни Ева, ни Ирена не успели предложить синему переодеться во что-то не такое окровавленное. Тем хуже для них.

Глава 12

Обманка был дорогим амулетом, но мог спасти жизнь. Поэтому-то Радка и приобрела его сама. В один из походов по магазинам в той старой жизни, где её всего лишь ненавидела Ева, а муж пытался как на живца поймать цветочных. Как просто было тогда жить! Можно было пройтись по магазинам без гвардейца, сколько угодно гулять с Фабусем…

Сначала Радка не могла представить, что