Но гостьей была не Патрыся и не Оршула. Вот уж кому тяжко пришлось, наверное. Барвинок же сбежал с прочими цветочными. Простил ли её Венек?..

Радка во все глаза уставилась на гостью. Незнакомая магесса с поблекшим одутловатым лицом. Сколько ей весен? На вид старше прежней Рады лет на пять, не больше. Грузная, с широкими бедрами — скорее всего, она была не слишком хорошим магом. Радка не знала никого из магесс, кроме Берхты, кто мог бы похвастаться массивной фигурой и магической силой. И всё же было что-то знакомое в её лице, хотя Радка была уверена, что не знает её.

— Вы не помните меня, Радослава, — вздохнула магесса и опустила глаза. Она принялась терзать нехитрые амулеты на своем браслете, как делала и сама Радка. И по этому жесту скорее, чем по светло-ореховому платью, поняла, что перед ней найденная. И желтый лоскуток на плече ничего не значил — в клан её не приняли.

Она еще раз оглядела незнакомую магессу, но более тщательно. Тяжелая челюсть, глубоко посаженные глаза, где-то она такие уже видела. Она судорожно принялась вспоминать, где в своей или соседней деревне она могла видеть похожее лицо.

— Я Наджейка, внучка книжной надсмотрщицы, — подсказала гостья. — Помните?

Радка медленно кивнула.

Она помнила ту старушку, что совала ей после сказок про драконов и принцесс те книги, которые ей так помогли увлечь Манфреда. Она часто разговаривала с хмурой Радкой, рассказывала про улетевшую внучку, которая сейчас учится в городе. Да что там говорить, истории об успешной магессе Наджейке не меньше драконов увлекали Радку. А её отправление к магикам? Сейчас она вспомнила. Тогда Наджейке было лет десять или одиннадцать. Для найденной она была уже не слишком юна, но дракон увез её с собой, и возвращалась она к бабке лишь однажды. С красивым браслетом и настоящими украшениями. И в красивом ореховом платье.

Сейчас Радка знала, что украшения были дешевенькими, а платье обычным. Но тогда она поверила, что если у Наджейки получилось, не у красавицы как Янка, а лишь чуть миловидной пухленькой девицы, то и у неё, Радки, получится.

— Я думала, — заторопилась Наджейка, прервав затянувшееся молчание. — Мне показалось, что найденным стоит держаться вместе. Вот я и пришла…

Она замолчала, придавленная молчанием Радки.

— Бабка тебя любила очень, — медленно произнесла наконец Радослава. — Ждала. Каждую весну и осень ждала.

— Ждала? А сейчас не ждет больше? — глазки Наджейки забегали, и Радка поняла — знает. Знает, но собирается соврать. И Радке стало скучно. Нет, она и сама не собиралась возвращаться к родителям, это правда. Но Наджейка не попыталась найти её после свадьбы с Мейнгримом, когда имя Радославы прогремело на весь город. Нет, она пришла сейчас, когда замухрышка из соседнего двора стала принцессой.

Конечно, Радка бы сделала так же. Но это совсем не повод оправдывать других.

— Она умерла той весной, что я родила сына, — ровным голосом ответила Рада. — Не дождалась драконов.

И зевнула. Ровно настолько нарочито, чтобы ненужная гостья засобиралась. Конечно, она еще успела рассказать, что работает на почте — распределяет утерянные и никому не нужные письма. Так себе работка, и они обе это понимали.

Радослава не успела даже встать с кресла и отправиться к сыну, как появился новый гость. По рябому лицу — и отчего он не исправил его, разве магики не могут? — Радка узнала того мальчишку, что улетел вместе с Янкой.

Онджей устроился получше, на его предплечье, чуть выше перчатки, был повязан оранжевый лоскут. Еще не гвардеец, но может им стать. Но только он напрасно намекал Раде, что при дворце лучше держаться своих. Менять забавного Ринкольфа на этого высокомерного земляка Радка не собиралась. Это же ей что, всё время смотреть на его рожу? Нет уж, ей и собственной в зеркале хватает.

Тут Радка сообразила, что Онджей никак не проходит под «магесс», но возмутиться не успела. Только заикнулась об этом, как гость спешно попрощался.

Радка вышла сразу следом. Нет уж, в эту комнату её теперь просто так не загонят! Пусть Ламберт так развлекается. Ему положено, он король.

Навстречу ей попался всадник. Она хотела было выругаться и заявить, что в комнату не вернется, но, присмотревшись, ахнула. Это был тот самый магик, что столько лет прилетал в её родную деревню! Он забрал Янку и Онджея. И он не стал давать даже крошечной надежды маленькой Радке.

С тех пор прошло немало времени, но магики старели медленно. Вот и его Радка узнала сразу. Что удивительно, и он узнал её.

— Госпожа, — он склонил голову. — Вы всё-таки оказались в городе. Мне стоило понять, что вами движет не низменное желание лучшей жизни, славы и богатств, а зов крови. Но я не помнил. Прошу простить меня, Радослава Белая.

«Славы, богатства и лучшей жизни, всё так и было, какой там еще зов крови», — хотела сказать Радка, но у стен есть уши, и она лишь чуть склонила голову на бок. Сейчас, главное, не вспоминать, как она буквально предлагалась ему сама. Ни к чему принцессам такие воспоминания и синие от стыда щеки.

— Вы никогда не представлялись нам, простым людям, — хрипловато произнесла она.

Всадник смутился.

— Простите, мои манеры… Я слишком много времени провожу у колодцев, — он смутился еще больше, сообразив, что еще сильнее оскорбляет принцессу, и торопливо поклонился. — Сигрим. Просто Сигрим. Мой род… это я. Война, о которой я даже не помнил, лишила меня семьи. И я хочу послужить королю.

В голове Радки блеснула мысль. Шансов мало, но вдруг?

— А не хочешь послужить мне? — спросила она и торопливо добавила. — Это важно для королевства и для меня лично.

Сигрим был согласен и на это. Похоже, он не слишком рассчитывал прорваться в зале советов к королю.

Так Радка нашла того, кто будет искать Янку. Янку саму или Янку-дракона.

— Они должны пить воду из колодцев, и значит, рано или поздно моя дорогая подруга окажется в королевстве, — пояснила Радка. — Расскажи, что я её помню. Что я знаю, как её вернуть. О большем и не прошу.

Она не рассчитывала и на это, но когда Сигрим