и барханами пустыня Тар, куда ассакены не сунутся.

Холмистый рельеф местности позволяет строить укрепления на возвышенности. Леса и камня здесь достаточно, питьевая вода есть, дичи много. Зато единственный путь от Синдха к полу-острову Саураштра будет перекрыт. Если вдруг войско Гондофара двинется в страну Махиша, то гонцы из фортов всегда успеют предупредить основной гарнизон, расположенный за рекой Махи.

Боевые слоны и обоз пересекли реку по бревенчатому мосту. Конница переправилась вплавь, свагамы – на плотах, лодках или тоже вплавь, держась за полые тыквы, обтянутые кожей бамбуковые корзины и надутые воздухом бурдюки.

К новолунию армия андхров прошла болотистые солончаковые степи, после чего вступила на сухую скалистую низменность, бывшую когда-то поймой широкой и полноводной реки Сарасвати.

В песчаных ложбинах стелились побеги триантемы, среди кочек, словно огромные ежи, замерли шары солянок, а редкие акации, покрытые колючками и нежными желтыми цветками, источали сладковатый аромат.

Враг не менял тактику, его точечные удары не наносили серьезного урона, но держали андхров в напряжении, которое нарастало по мере приближения к озерам. Все понимали, что час решающей битвы близок.

Бхима понемногу набирался опыта.

Каждый вечер, стоило армии разбить лагерь, командиры проводили учения. Свагамы вкапывали в землю деревянные колоды и шесты с пучками соломы, а затем остервенело колотили по снарядам мечами, кололи копьями. Под ругань и крик командиров.

На одного орал паттипала:

– Что ты лупишь вполсилы, как баба вальком по скалке? Руби так, чтоб щепки летели!

Другой грубо поучал солдата:

– Не суй копье куда попало – целься! Сделай вид, что хочешь ударить в лицо, он щит поднимет, а ты падай на колено и бей в ноги. Неважно, что не убьешь, он от боли уже не боец. Смотри…

И показывал, что нужно делать.

Бхима вместе с другими гондами до седьмого пота делал выпады, отрабатывал приемы защиты, а потом валился на циновку в палатке. Ему снилась Вината. Невеста улыбалась, протягивая миску с нарезанным дольками манго, что-то говорила…

Просыпался он от резкого голоса паттипалы: «Стройся!»

Наконец впереди показалась ровная голубая гладь озера Каччх-Ранн. Выбрав несколько подходящих сопок, махасенапати приказал строить укрепления.

Закипела работа под руководством сотников: саперы копали рвы, каменотесы разбивали глыбы песчаника на пригодные для кладки куски, пехотинцы месили раствор. Плотники срубили все зизифусы в округе: очищенные от коры стволы пойдут на балки, а листья и костянки кашевары отправят в котлы.

Поняв, что андхры строят крепость, ассакены решились на атаку. Ранним утром, когда солнечные лучи еще не успели разогнать туман над озером, раздался барабанный грохот.

Паттипалы загудели в раковины, призывая подчиненных. Сотники выстраивали гулмы[135] квадратом. Едва проснувшиеся свагамы лихорадочно собирали амуницию и бежали в строй, бряцая оружием.

Бхима удивленно посмотрел под ноги: ему казалось, что земля дрожит. Покосившись на соседа, он увидел его искаженное от страха лицо. В воздухе отчетливо ощущался запах мочи.

Гонд лишь крепче сжал древко копья. В голове звенело, мысли пропали, он не мог думать даже о Винате. Сознание заволокло предчувствием катастрофы.

Слон впереди грозно расправил уши, а кони, стоявшие за ним, нервно переступали ногами, потряхивали хвостами, чувствуя, что вот-вот всадники пустят их в карьер.

Сбоку послышался скрип колес и лошадиное фырканье. Повернув голову, Бхима увидел знакомую повозку со змеями. Теперь ее украшал шест с дхиваджей – знаменем ганы[136] гондов: извивающимся львиным хвостом на синем поле.

Глухо и тревожно били барабаны, надсадно ревели трубы. Гул приближающейся конской лавы становился все отчетливее. Паттипалы снова загудели в раковины. Шеренги пехотинцев медленно двинулись вперед.

Бхима услышал, как идущий рядом воин бормочет гимн богам:

…О Адитья, забери себе (их) зрение!О лучи света, гонитесь за ними!Да вопьются петли в ноги (вражеских войск),Когда сила уйдет из рук у них!О вы, грозные Маруты, (происходящие) от пестрой матери,С Индрой-союзником размозжите (наших) врагов!Сома-царь, Варуна-царь, великий бог, а такжеСмерть, Индра —Эти войска богов, со знаменем-солнцем, в согласии, да победятнедругов наших! Свага![137]

Ассакены были совсем рядом. Бхима уже видел колышущееся море пик. По коридорам между гулмами побежали лучники. Высыпав перед строем, они упирали кармуки и коданды в землю, выпускали стрелу за стрелой.

С шипением и дымом в противника полетели агни астра – огненные снаряды, выпущенные из полых бамбуковых стволов с телег. Баллисты метали пропитанные нефтью горящие шары. В ответ степняки на всем скаку открыли беспорядочную стрельбу из луков.

Послышался глухой рев. Словно летящий на зимовку косяк журавлей на огромной высоте медленно проплыла эскадрилья виман[138]. Далеко впереди послышался грохот разрывов. Вскоре поле битвы заволокло едкими черными клубами.

Бхима держал щит над головой, как и окружающие его свагамы. Раненные стрелами солдаты с криком валились на землю. Товарищи переступали через них, стараясь держать строй.

Паттипалы надрывали глотки, отдавая команды. Махауты вонзили в шею слонов багры. Как только животные подняли хоботы, чтобы открыть клыки с бронзовыми наконечниками, кшатрии бросили коней в карьер.

И вот обе стены кавалеристов сошлись в лобовой атаке.

Барабанный бой не умолкал. Пехота перешла на бег. Бхима с удивлением посмотрел на утыканный стрелами щит. Вытаскивать их не было времени, тогда он на ходу ударил щитом о землю, чтобы поломать древки. Он видел перед собой лишь голые спины товарищей да покачивающиеся на слоновьих спинах корзины.

Но вот один из слонов заревел и опустился на передние ноги. Отчаянно вытянул хобот, пытаясь смахнуть торчащие из тела дротики, потом повалился набок. Не успевшие спрыгнуть лучники кубарем покатились из корзины на землю. Ассакены кололи их пиками.

Через мгновение Бхима оказался в гуще схватки.

Свагамы рассеялись, окружив ассакенов и пытаясь выбить их из седла. Те яростно отмахивались секирами. Одного удалось стащить с коня, андхр тут же зарезал его ножом. А вот степняк проткнул андхра пикой, но лучник выпустил в него стрелу, и тот с криком повалился на землю. Стрелка убил ударом палицы подскочивший ассакен.

Бхима метался между всадниками, с отчаянной решимостью орудуя копьем, пока оно не сломалось. Гонд понимал только одно: если будет стоять – погибнет. Прямо перед ним ассакен, сбив конем свагама, молниеносно поддел упавшего пикой. Потом посмотрел на Бхиму. Гонду показалось, что битва вдруг замерла, а степняк поворачивается неестественно медленно: он успел рассмотреть злобную гримасу, выбивающиеся из-под колпака русые космы…

Еще через секунду ассакен поскакал прямо на него.

Пика под мышкой!

«Замри, – вспомнил гонд слова ветерана, – потом прыгай в сторону».

Он смотрел на лошадь: пена у рта, ошалелые глаза…

«Сейчас!» – молнией сверкнуло в голове.

Бхима перенес тяжесть тела на левую ногу, слегка присел, а потом резко метнулся вправо. Лоснящийся от пота комок мышц – лошадиная грудь и шея – пронесся мимо его лица.

Всадник резко осадил коня.

Бхима поднырнул под круп, одной рукой схватил ассакена за сапог, а другой вытащил из-за пояса кукри.