- Что ты за урод? – задал человек риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, полоснул тварь тесаком по шее.

Тесак он точил не зря, острое лезвие располосовало горло твари почти до позвоночника. Теперь точно не выживет. Подхватив ружьё, он осмотрел тело монстра на предмет трофеев. Одежду тот не носил, имелось только подобие кожаной набедренной повязки, которая служила и тактическим поясом. В этом поясе прятался запас сушёного мяса, а ещё неизвестный камень прямоугольной формы с закруглёнными краями, напоминающий кусок мыла. Красноватый полупрозрачный минерал. Присмотревшись к ружью, он заметил, что точно такой же камень стоит в казённой части. Это, стало быть, оружие, а камень – патроны.

Продолжить изучение ему не дали, он снова услышал стук копыт… не копыт, конечно, а лап, но звук был похож. И на этот раз верховых явно было больше одного. Выходило, что отсюда нужно срочно валить, лучше всего – к реке.

Он и свалил. Двое всадников, бывших сородичами того чёрта, что лежал мёртвый на лестнице, догоняли его. Небольшая фора должна была позволить ему добраться до лодки раньше, чем они его догонят. Успокаивал и тот факт, что у этих ружей не имелось, а только копья длиной чуть меньше двух метров с узкими наконечниками.

Он успел, более того, у лодки он оказался тогда, когда до преследователей было ещё около ста метров. И пусть для быстроногой псины это не расстояние, за винтовку схватиться успеет. Вот только забег не прошёл даром, дыхание сбилось, руки дрожали. Пришлось выстрелить четыре раза, чтобы выбить собак. Пятый выстрел он потратил на спешенного чёрта, попал, но не в грудь, как целился, а в плечо. И теперь оба неслись к нему, а высокая трава затрудняла прицеливание.

Отложив винтовку, заряжать которую было слишком долго, он снова схватил обрез. Переломил стволы, заменил патроны и приготовился встречать противника. Первый вынырнул из травы и напоролся на залп картечи. Рубленный свинец успел слегка разлететься, попаданий было несколько, не насмерть, но достаточно, чтобы откинуть тварь обратно, а ещё одна из картечин переломила копьё пополам, лишив его важного преимущества.

Обрез полетел в сторону, второго чёрта Иванов встретил выстрелами из пистолета. Все пять пуль попали в грудь, но это лишь замедлило монстра и сбило атаку. Если бы не пули, тот прыгнул бы и с наскока вогнал в него копьё. А теперь завязалась рукопашная.

Твари были изворотливы, сильны и буквально сходили с ума от злобы. Зато человек был вдвое тяжелее, а заодно имел хорошую привычку глушить пьяных, наркоманов и просто буйных граждан, которые не чувствуют боли. А ещё у него был тесак.

Второго, получившего пять пуль в грудь, он атаковал вначале. Ухватил рукой копьё чуть ниже наконечника и дёрнул к себе. Монстр был, как в анекдоте, очень сильный, но очень лёгкий. С оружием расставаться он не хотел, а потому подлетел ближе, напоровшись на клинок животом. Сталь пронзила его насквозь, а Иванов тут же выдернул тесак и рубанул наотмашь по морде, разрубая пятачок надвое.

Тварь, громко охнув, начала оседать. Тут напал второй, ему было нелегко после попадания картечи, но он всё же замахнулся обломком копья. Иванов подался в сторону, наконечник прошёлся вскользь по груди, не оставив даже надреза. После случая с волком, он озаботился формой из особой ткани с защитой от огня и порезов, всё равно, что броня. А второго удара чёрту он сделать не дал, просто пнув его в живот ногой.

Иванов был человеком могучим, весил немало и драться умел. А на ногах у него были тяжёлый ботинки, что ещё больше увеличивало силу удара. Громко хрюкнув, чёрт отлетел назад и завалился на песок, сложившись пополам. Первый попытался встать, но удар тесака перерубил ему шейные позвонки, тело упало на песок и затихло. Второго он попытался взять живым и попробовать разговорить. Когда чёрт попытался встать, в грудь ему прилетел тот же ботинок, потом в морду, потом по почкам. Встать человек не давал, пытаясь избить тварь до состояния, когда даже связывать нужды не будет. Но тварь, как и её сородичи, проявляла удивительную живучесть. Будь на его месте человек, даже крепкий, молодой и здоровый, после стольких ударов ему была бы гарантирована реанимация, а возможно, и морг. А этот тощий герой продолжал пытаться встать.

В итоге, устав его пинать, Иванов навалился сверху и придавил коленом к земле. Скинуть с себя человека весом почти в центнер, у чёрта не получалось, хотя он честно попытался. Заломив руки за спину, при этом оба запястья получилось удерживать в одной руке, человек приставил к горлу лезвие тесака и слегка надавил.

- Говорить будешь? – спросил он, не особо рассчитывая на успех. Эти твари, вероятно, и говорить-то не умеют, не только по-русски, а вообще.

- Сдоххххнииии, - прошипел чёрт. – Умриииииии… Ненавижуууу…

- Извини, не сегодня, - ответил Иванов и хотел уже задать следующий вопрос, но чёрт сам прижался шеей к лезвию и дважды дёрнул головой, лезвие распороло кожу на шее, а следом и артерию, на песок хлынул потом тёмной, почти чёрной крови. Спасать тварь, накладывая жгут, Иванов не собирался, разговор очевидно не клеился, вряд ли сможет выжать что-то ещё.

Тем не менее, стычка дала кое-какую пищу для размышлений. Например, то, что твари всё же говорили. Более того, говорили они по-русски. Не сказать, что это их родной язык, но отдельные слова произносили. Что отсюда следует? Что где-то есть люди, говорящие по-русски. И от них эти твари нахватались выражений. Он ведь, чёрт этот, сознательно говорил про ненависть. Значит, для таковой есть причины. Вот когда найдёт людей, можно будет и спросить о причинах. Пока же он сфотографировал тварей в нескольких ракурсах и, бросив их на берегу, отчалил.

Глава 2