— Проверь его комнату. Наверху, — говорит он невнятно.

— Спасибо. — Я поднимаюсь наверх и оказываюсь перед выбором. Налево или направо по коридору. Я поворачиваю налево и заглядываю в открытые двери. Комнаты все пустые.

Проверяю закрытую дверь в конце коридора. Комната находится рядом с ванной и закрыта, как и в прошлый раз, когда я была здесь.

Я стучу в дверь.

— Куинн? Открой! — Я стучу снова. И еще раз.

Дверь резко распахивается.

На меня смотрит пара темно-шоколадных глаз, обрамленных густыми черными ресницами. А там, чуть ниже правого глаза, три темных треугольника.

Определенно не Куинн.

— Ты. — Единственное слово срывается с моих губ на вдохе.

Парень слышит его, потому что безразличие на его лице превращается в яростный оскал.

Все слова, которые я отрепетировала на случай, если увижу его снова, крутятся в моей голове так же, как волны проносились по моему телу. Мой язык отяжелел, как будто выпитое ранее пиво решило подействовать на меня все сразу. Вместо того чтобы говорить, я замираю. Раскрыв рот.

Парень делает шаг ко мне. Я вздрагиваю. Он замечает это и замирает на полушаге, в то время как ненависть в его глазах усиливается. Напряжение сгущает воздух между нами, и становится трудно дышать.

Скажи что-нибудь, Элси. Хоть что-нибудь.

— Это твоя комната? — Серьезно? Из всех комбинаций слов в английском языке я пробормотала именно это?

Я хочу зарыться лицом в ладони, пока он не исчезнет. Но его взгляд держит меня в заложниках.

Парень не отвечает на мой нелепый вопрос. Он слегка наклоняет голову, и я наблюдаю, как его яростный взгляд отрывается от моих губ и задерживается на повязке на моем плече. Затем скользит вниз к моим босым пальцам ног и обратно. Я чувствую себя голой под его пристальным взглядом. Не в сексуальном смысле, а как в том сне, когда ты приходишь в школу голой. И все это в то время, как моя толстовка бесполезно болтается у меня в руках.

Недавно образовавшийся рубец над моим ухом начинает пульсировать, и я рассеянно касаюсь пальцем больного места.

Его верхняя губа подрагивает, как будто парень сдерживает рычание.

— Я в порядке, эм… — Я сглатываю то немногое количество влаги, что есть у меня во рту. — Благодаря тебе. И Кайя помогла…

— Я не спрашивал. — Слова выдавливаются сквозь стиснутые зубы.

— Ты злишься. — Я облизываю губы, чувствуя нервозность и, если быть честной, небольшой страх. — Я не виню тебя. Я поставила тебя в опасное положение, и ты рисковал…

Его смешок эхом отражается от стен, и его можно охарактеризовать только как жестокий, если не злой. Мурашки пробегают по моей обнаженной коже.

— Думаешь, я злюсь? — Его ухмылка состоит из одних зубов. — Чтобы злиться, мне должно быть не все равно.

— Ты заботился достаточно, чтобы спасти мне жизнь. — В ту же секунду, как слова вырвались наружу, мне хочется втянуть их обратно. Но уже слишком поздно.

Парень приближается ко мне, и чем ближе подходит, тем больше он кажется. Широкие плечи, большие бицепсы, татуировки от шеи до кончиков пальцев. Я делаю шаг назад и натыкаюсь на стену. Он в нескольких дюймах от меня, возвышается надо мной. Матео пахнет дождем на распустившихся цветах, если бы у весны был аромат. Я моргаю, удивленная. Потому что, судя по его виду, я бы подумала, что от него должно пахнуть горящими шинами и нашатырем — скорее отталкивающе, чем соблазнительно.

Желание прижаться носом к месту у основания его шеи и глубоко вдохнуть — непреодолимо. Инстинкт выживания заставляет меня повернуться щекой к стене. Это единственное спасение от его всепоглощающего размера. Его дыхание касается моего уха. Горячее. Требовательное.

Я дрожу.

Клянусь, я слышу, как у него перехватывает дыхание.

Скорее всего, мне это показалось.

— Если бы мне пришлось делать это заново? Я бы позволил тебе утонуть.

Мое дыхание сбивается.

Парень отступает назад с дьявольской ухмылкой, наслаждаясь тем, что причинил боль.

Садистский урод.

Адреналин бьет по моим венам.

— Серьезно? — Теперь я удерживаю зрительный контакт, мои кулаки сжаты так сильно, что болят. — Ну и пошел ты.

Моя бабушка всегда предупреждала, что однажды мой рот втянет меня в такие неприятности, из которых я не смогу выбраться. Возможно, это тот самый день.

Парень делает выпад, прижимает меня спиной к стене, не прикасаясь ко мне. Используя свой размер и запугивание, он удерживает меня, оставляя между нами дюймы пространства.

— Что ты сказала?

Я дрожу, от страха или ярости, не знаю точно. Может быть, и от того, и от другого.

— Я сказала… Пошел. Ты.

Он собирается убить меня, он собирается убить меня, он собирается УБИТЬ МЕНЯ!

Но он не убивает меня. Происходит нечто чудесное.

Уголки его рта дергаются. Затем поднимаются. Он улыбается? Не в том смысле, что мне будет приятно убить тебя и съесть твои части тела. Настоящая, хотя и крошечная, ухмылка. Кажется, парень удивлен не меньше меня, потому что опускает взгляд и качает головой, как бы недоумевая.

Я дышу так тяжело, что мои легкие вот-вот разорвутся, а мой пульс бьется так быстро, что у меня кружится голова.

— Ха, — произносит он с неподдельным удивлением в голосе. — А ты стерва.

— Говорит мудак. — Мой голос дрожит, и я надеюсь, что он этого не слышит.

— Мудак, который спас тебе жизнь. — Затем он отходит от меня. Когда направляется к лестнице, мне хочет рухнуть на пол, свернуться калачиком и перевести дыхание. Но он еще не скрылся из виду, поэтому я опираюсь на стену, чтобы держать спину прямо.

На вершине лестницы Матео оборачивается и смотрит на меня взглядом, в котором в основном ненависть, но я улавливаю в нем и проблеск любопытства. Как будто ему интересно, что я скажу дальше. Прикованная к месту его темными глазами, я благодарна, когда парень наконец отворачивается. Как только он уходит, я позволяю себе наклониться вперед, упереться руками в колени