— Ты рада? — нежно спросил он.

— Да! Так рада! — Она крепко обняла его, пытаясь передать объятием, как много это для нее значит. — Спасибо, Джулиан.

— Тебе не нужно меня благодарить, солнышко.

— Думаю, мне надо одеться.

Джулиан поймал ее за затылок и быстро поцеловал в губы.

— Ты можешь оставить билеты себе.

Он вышел из комнаты, оставив Лили с билетами в руках. Она едва сдерживала слезы. Джулиан понял, как сильно она любила Францию. Он знал, что это будет значить для нее.

Джулиан ждал у лестницы, уткнувшись в телефон. Ему действительно хотелось держаться на расстоянии от Лили, но он уже понимал, что у него ничего не получится. Она явно испытывала к нему интерес. И он понял, что не хочет больше сопротивляться.

Джулиан хотел ее. И хотя он не заслуживал ее, мог наслаждаться тем, что у них было, пока это продолжалось. Почему бы и нет? Всему придет конец.

Но он знал, что Лили заслуживала большего, чем безумное наслаждение на кухонной столешнице. Она заслуживала, чтобы о ней заботились, чтобы ей поклонялись, разделяли ее увлечения — именно поэтому он купил билеты на спектакль.

Джулиан услышал, как каблуки стучат по паркету. Сунув телефон в карман, поднял глаза. У него перехватило дыхание.

На Лили было платье из шифона насыщенного фиолетового цвета. Ее волосы сегодня были собраны в хвост, и Джулиан почти мог ощутить вкус ее кожи на своих губах.

— Изысканно. — Он протянул ей руку, чтобы помочь ей спуститься.

— Ты и сам выглядишь не так уж плохо, Форд.

Джулиан улыбнулся — что в последнее время делал все чаще — и повел ее к машине.

Они ехали по темным улицам в уютной тишине. Слова были не нужны для всего, что происходило между ними… и возникало между ними.

Вскоре они уже петляли по извилистым дорогам парка «Золотые Ворота». Джулиан припарковался на обочине, вышел из машины и помог выбраться Лили, прежде чем взять ее за руку и пойти с ней по мосту.

Яркая полная луна была единственным источником света. И им было достаточно луны, чтобы увидеть, куда они идут. Но Джулиан все равно подхватил Лили на руки, как будто она ничего не весила, и пошел дальше с ней на руках.

— Что ты делаешь? — засмеялась она.

— Спасаю тебя от перелома ног.

У кромки воды показалась пагода с ярко-красными колоннами и нефритовой крышей, и Джулиан поставил Лили на ноги, как только поднялся по лестнице и встал у каменных перил.

— Здесь так красиво… и тихо, — сказала Лили, прижимаясь к нему.

Джулиан обнял ее за плечи, притянул к себе и наклонил голову, чтобы поцеловать всего один раз.

— Тебе холодно?

Она покачала головой.

— Я знаю, что уже говорила это, но спасибо за сегодняшний вечер.

Лили взглянула на него, и он потерялся в этих бездонных глазах, которые, казалось, могли вместить целую Вселенную.

— Мы всей семьей ходили в театр раньше, — сказала она.

Джулиан понял, что для нее это было счастливое воспоминание. Это было ясно по тоске в ее голосе.

— Ты скучаешь по тому времени?

— Да. Раньше я была так близка со своим отцом… Я думала, что он идеален во всех отношениях. Я думаю, что мы были просто очень дружной семьей — особенно Деван и я, — но договоренность о браке с Линкольном все изменила. Мои отношения с отцом испортились. Они стали…

— Напряженными? — предположил Джулиан.

— Да. И так было до его смерти. Мне хотелось бы, чтобы мы что-то исправили. Это единственное, о чем я сожалею. Но я еще и очень зла на него. Из-за Линкольна. Я злюсь, что он умер, не успев выполнить данное мне обещание отменить помолвку с Линкольном. Злюсь, потому что чувствую, что он не сделал всего, что мог, и теперь я злюсь на Девана и мою мать.

— Это нормально, Лили. Люди, которые должны были защитить тебя, этого не сделали. У тебя есть полное право злиться. — Джулиан покачал головой. — Получается, что этот мир подвел тебя.

— Нет, это не так, — улыбнулась Лили. — Я знаю, что имею право чувствовать себя обманутой, но я не хочу злиться всю свою жизнь. В этом мире есть и хорошие люди, поэтому я предпочитаю видеть лучшее там, где могу.

— Знаешь, Лили, мужчина, за которого вышла моя мать, был алкоголиком. Я мало что помню из нашей жизни в Лос-Анджелесе после смерти моего отца, но помню тот день, когда мы переехали в Люпин-Хайтс. Мне тогда было шесть лет, и в тот момент, как мы вошли в его маленький темный дом, я понял, что не хочу там находиться.

Джулиан чувствовал, как руки Лили обнимают его, но не мог ее видеть. Воспоминания лишили его на какой-то момент возможности воспринимать окружающий мир.

— С того первого дня я ненавидел, как Винсент смотрел на мать, но тогда я этого не понимал. После свадьбы он стал пить еще больше. Когда пил, совершенно терял контроль. Моя мать старалась угодить ему. Сделать его счастливым. Она надеялась, что, если он будет доволен, не станет срываться на нас.

Джулиан посмотрел на Лили. Ему хотелось, чтобы она поняла, о чем он говорит. Потому что хотел помочь и защитить ее от Линкольна. А свою мать он защитить, к несчастью, не смог.

— Это была нелепая надежда. В первый раз, когда отец ее ударил, мать заставила меня спрятаться в шкафу, но я слышал, как он ее бьет! А когда я больше не мог терпеть, я закричал и побежал к ней. Она лежала на кухонном полу, и тогда я впервые почувствовал ярость.