– Вам, Петр Петрович, звонили.

– Кто?

– Мужчина. Имя у него такое знакомое, что-то из Древней Руси…

– Ярослав Мудрый?

– Я серьезно, Петр Петрович.

– Кирилл Мефодьевич?

– Точно. Позвоните ему, он очень просил.

– Позвоню, – кивнул Гордеев и тут же разложил перед Алексеем фотографии, выкраденные из кабинета Зорина. – Видишь эту спину? – ткнул он пальцем в тень на одной из них.

Алексей сонно протирал глаза, придерживал полотенце на голове, но ожил быстро, едва поняв что к чему:

– Колобок?! Точно, Петр Петрович?!

– Он самый, – кивнул Гордеев.

– Но что это за место? – спросил Алексей.

– Вопрос не в бровь, а в глаз, – заметил старший компаньон. – Надо думать.

Пока Алексей отмокал в ванной, Гордеев попивал кофе с коньяком, рассматривал фото, думал и гадал. Судя по дате, снимки сделаны в Предтеченске. Ни в какой другой городок области Колобок и Зорин не успели бы смотаться. Темная улица, старые купеческие домишки. Несомненно – уголок старого города…

– Стоп, стоп, стоп, – пробормотал он.

– Что, Петр Петрович? – выходя в банном халате, пожалованном Гордеевым с барского плеча, спросил Алексей.

– Кажется, я знаю, где это, – проговорил он. – Видишь, за одним из зданий разноцветные светлые лучики? Это искусственный фейерверк над супермаркетом на Пушкинской. Самый центр старого города! В глубине, в паре кварталов от больших магазинов и казино, самые древние кварталы. Я хорошо знаю это место – отсюда пять минут на машине. Отправимся, когда стемнеет. А пока…

Гордеев набрал номер телефона Огаркова. Долгие гудки: никого нет дома. Значит, старик звонил или из библиотеки, или от друзей. «А были ли у него друзья? – подумал Гордеев. – Всю жизнь – особняком. Может быть, так и лучше? Никаких привязанностей, любовей, страстей. Только книги, прошлые века. Чем не средство для долголетия?»

Гордеев вошел в библиотеку за полчаса до закрытия. С порога гигантского, уже опустевшего зала, в самом его конце увидел Огаркова. Не обманула интуиция! Взглянув на часы, он быстро направился к университетскому преподавателю.

– Ваш звонок был очень кстати, Кирилл Мефодьевич, – проговорил он, пожимая Огаркову руку. – Здравствуйте.

– Добрый вечер, Петр, вы припозднились. Думал, вы мне домой позвоните. Хотя, – он хлопнул по раскрытой книге рукой и хитро улыбнулся, – туда мне совсем не хочется… Лицом вы осунулись. Что с вами?

– Жена ушла, – скромно ответил Петр. – Взяла и ушла.

Огарков лукаво, но с сочувствием, прищурил один глаз.

– Ладно от меня – книжного червя. А вы-то чем их племени не угодили?

– О, это непредсказуемое племя, Кирилл Мефодьевич…

– Верно. Загадка, которую я разгадать никогда бы не взялся… Так вот о загадке вашей. Она удалась на славу. Из области, как сейчас модно говорить, паранормального. И ответ, чувствую, не уступает. Я, собственно, звонил, чтобы сказать: мы на правильном пути. Я отыскал лазейку, а за ней и тропинку, очень возможно, ведущую к разгадке. И буквально завтра-послезавтра с удовольствием уделю вам время… Кстати, вы никогда не были знакомы с трудами исследователя Роберта Оуэна, англичанина, когда-то – офицера армии Великобритании, служившего в Африке?

– Увы, нет, – покачал головой Петр.

– А вы когда-нибудь слышали о гибели английского форта Сент-Джонс, в Южной Африке, близ Гараакумо?

– Нет, тоже не слышал.

– На хорошо вооруженный форт, с двумя батареями пушек, напало племя наори. Силы были в пользу англичан: надежный гарнизон против двух или трех сотен дикарей. Англичане удивлялись: белены, что ли, они объелись, эти наори? Но из английского гарнизона спаслось всего несколько человек. Ружья не брали наори, солдаты выпускали в них из карабинов по пять, десять зарядов, каждый второй из которых был смертелен, но наори оставались живыми и шли вперед. Только пушки могли справиться с воинственными аборигенами, разнося их на куски…

Догадываясь, что в руках Огаркова чудесная книга, способная дать необходимую и долгожданную информацию, Гордеев вновь отрицательно покачал головой:

– Нет, Кирилл Мефодьевич, такое бы я запомнил. Мне должно быть очень стыдно?

Огарков усмехнулся:

– Ни в коем случае. Я сам только вчера добрался до нее. Путь был хитрый, но интересный. В Африке капитан Оуэн столкнулся с явлением удивительным и страшным одновременно, поразившим его до глубины души. Я буду работать с этой книгой завтра, так что сегодня могли бы отделаться звонком. Но вас ждет крайне интересная история!

– Очень надеюсь на это, – благодарно кивнул Гордеев.

Из библиотеки они вышли вместе. Весенний вечер был темным, но пронзительно свежим. Текли по городу машины, мягко брызжа светом на мокрые улицы, дома лучились тысячами огней.

– Странное дело, эти загадки, – говорил Огарков своему бывшему ученику. – Недавно взял одну фотографию…

Кирилл Мефодьевич замолчал, шагая не торопясь и с улыбкой глядя перед собой, точно вспоминая о чем-то в высшей степени забавном.

– Вы сказали – фотографию, – вернул его к действительности Гордеев. – Какую же?

– Да-да. Нашел и думаю: почему она хранится у меня столько лет? Двадцатые годы, чужие люди, курорт. Другая эпоха, другие лица. Откуда она взялась в общей свалке фотографий? Не выбросить ли мне ее? Я хоть и не большой любитель наводить у себя порядок, – улыбнулся он, – и все-таки выкинул немало всякой ерунды… А эту фотографию оставил. Было что-то в ней теплое. А подсказать уже некому. Раз оказалась у меня в руках, другой. Жалко расстаться, и все тут. Однажды сел ваш покорный слуга в кресло, подержал ее в руках, пригляделся и нашел ответ: в маленькой девочке, спрятавшейся за бронзового атлета, я узнал свою тетю Клару, которая нянчилась со мной, когда в блокадном Петербурге умерла моя мать, а отец воевал. – Он развел руками. – Знаете, Петр, эта отгадка принесла больше радости, чем все другие, куда более серьезные. Никогда бы себе не простил, избавься я от старой фотографии… Как вам эта трогательная история?

Приехав домой и даже не объяснившись с Алексеем, Гордеев первым делом бросился к трюмо Евы. Он разрыл его, перевернул все документы, пока в одном из ящиков, в самом дальнем углу, не нашел вырезку из газеты «Предтеченск сегодня». Вот она, статья о крупном бизнесмене, с которым так жестоко расправились его конкуренты. Наемный убийца хладнокровно пронзил ему мозг стилетом, а шоферу свернул шею. На фотографии, среди прощающихся на кладбище, молодая женщина. На ее голове изящный платок, на лице – темные очки. Мутная газетная фотография.

Алексей стоял за его спиной.

– Что с вами сделал этот Кирилл Мефодьевич?

– Подойди, пожалуйста…

Молодой человек подошел ближе. Гордеев ткнул пальцем в фотографию:

– Взгляни, ты никого здесь не узнаешь?

Алексей присмотрелся:

– Да нет, а кого