открыл бар, думая, что бы оттуда вытянуть, но потом взял наугад сразу несколько бутылок и поставил их на стол. Сходив на кухню, он принес копченую курицу, баночку кальмаров, шпроты и лимон. Алексей помог ему с посудой.

Гордеев наполнил бокалы коньяком и, не дожидаясь сотрапезника, выпил залпом. Алексей, решив, что так надо, последовал его примеру. Гордеев налил снова.

– Итак, – посмотрев на молодого человека, сказал Петр. – Зорин убит, и его смерть имеет прямое отношение к делу, которое он подрядился выполнить для меня. По-иному и быть не может. Но кто его убил? За столом с детективом, как сказала официантка, сидела девушка. Вполне возможно, это была Ева. Но разве хрупкая, пусть и очень незаурядная молодая женщина способна свернуть голову здоровому крепкому мужчине, для которого физическая и умственная борьба – профессия? Может быть, покойный Зорин с неба звезд и не хватал, но против девушки устоять бы смог. – Он взял бокал, и Алексей последовал его примеру. – Потом, не по-женски это – сворачивать шею, да еще в людном месте. Ты согласен?

– Да, согласен.

– Скорее, женщина, покусившаяся на убийство, подлила бы партнеру яд. Но свернуть шею – увольте! Это для здорового крепкого мужчины.

Гордеев осушил бокал с коньяком, тоже не замедлил сделать и Погодин. Оба закусили лимоном, зацепили по кусочку копченой курицы.

– Кто же этот здоровый крепкий мужчина? – продолжал хозяин дома. – Колобок? Но ведь фотографу лет шестьдесят, и он совсем не похож на убийцу, ломающего своей жертве кости. Я его видел. Дерзкий и злой ботаник, не более того.

– Кто-то третий? – затаив дыхание, спросил Алексей, на которого коньяк, да на голодный желудок, уже заметно подействовал. – О ком мы пока ничего не знаем?

– Из моей головы не выходит «триллер», рассказанный Евой однажды ночью: оба «фрагмента» – убийство Бориса Матвеева из-за чемоданчика с миллионом долларов в его «Мерседесе» и Марата Сейфуллина, в собственном доме. В обоих случаях были убиты физически сильные мужчины. Трех из них героиня Евы, если так можно выразиться, отравила. Это я понимаю, это по-бабски. Еще одному воткнула шило за ухо…

– За ухо? – переспросил Алексей Погодин.

– Да, старая восточная расправа. Женщины-убийцы носили в своих огромных прическах длинные заколки, которые в нужный момент превращались в смертоносное оружие. Это я тоже могу понять. Но шоферу Матвеева, здоровому бугаю, свернули шею. Это какой же силой нужно обладать? И вообще, хватит ли тут одних человеческих способностей или та женщина была каким-то сверхсуществом: зловещим, беспощадным, а главное – предельно расчетливым?

Алексей первым потянулся за бокалом.

– Молодец, – одобрил его жест Гордеев. – И кто управлял ею? Ева мне сказала, что эта дама сама не знает, кто она. Лунатик! А стало быть, за ней кто-то стоит, более могущественный и страшный.

Они выпили коньяк просто как лекарство. И вновь посмотрели друг на друга.

– Почерк убийства шофера и детектива Зорина – одинаков. К покойникам Матвееву и Сейфуллину ваш покорный слуга не имел никакого отношения, и слава богу. Но сыщик-то на меня работал! И его объектами были Колобок и Ева. От этого мне становится страшно.

– И мне тоже, – признался Алексей.

– Но если и впрямь они работают на государство, выполняют тайную миссию, то смерть Зорина объясняется легко. – Гордеев погрозил ему пальцем. – В органах найдется много специалистов по экстренной отправке на тот свет любого неугодного, по простоте ли душевной или обдуманно перешедшего великим мира сего дорогу. Запросто сломать, «под музыку и пляски», неугодному шею и достойно удалиться. Никто не потребует от тебя ответа. А потребует – пожалеет.

Хозяин дома потянулся за новой бутылкой, легко открыл ее и плеснул темную жидкость в бокалы.

– Что это у нас? Ага, виски. Что ж, пусть будет виски. Ты не против?

Алексей отрицательно помотал головой.

– Отлично. Зорина убили как раз в тот день, когда я навел его на Колобка. И вот от этого факта уйти нельзя. Но тогда почему Колобок испугался и уехал в тот же самый день? Значит, какое-то опасение его посетило или он так боялся огласки? Ему тоже могла грозить опасность? Но тогда почему все еще живы господа Гордеев и Погодин?

– Мы? – затрепетал Алексей.

– Именно. Мы уже сравнительно долгое время мельтешим на пути у Колобка и Евы. – Гордеев встал, подошел к буфету, провернул ключ в замке и полез куда-то вглубь. – Предположить, что мы не в курсе их рискованного предприятия, вряд ли возможно. Мы знаем так много, что теперь я скорее согласился бы пребывать в глубоком неведении.

В руке его появился пистолет.

– Газовый? – спросил Алексей, протягивая руку.

– Он самый, – отдавая ему оружие, кивнул Гордеев. – «Вальтер». Но для них это просто пугач.

– Да-а, – протянул Алексей. – Вот не думал я, во что влипну сразу после армии. Если со мной что-то случится, отец с матерью повесятся.

– А тебя в Предтеченск никто не звал, – резонно заметил Гордеев. – Ладно, посмотрел, и хватит. Лучше выпьем.

Они опрокинули по сто граммов виски.

– Ну как? – спросил Петр.

Алексей пожал плечами:

– Даже не знаю. Коньяк привычнее. А еще привычнее – пиво с водкой.

– Этим не увлекайся, – с отцовской заботой посоветовал Гордеев. Он отломил куриную ногу, впился в нее зубами. – Вот что, – прожевав, сказал Петр, – мы не сдвинемся с места, пока не узнаем, кто эти двое друг другу.

– Кто – двое? – потянувшись за другой ножкой, спросил Погодин.

– Ева и Колобок. Кто же он, этот гребаный фотограф, и моя Ева? Или уже не моя. Что их объединяет? Чем они занимаются? Но можно пойти и по другому следу…

– По какому?

– Когда и куда делась милая Даша Погодина и откуда взялась прекрасная Ева?

– Да, – согласился немного окосевший Алексей. – Это очень важно!

Копченая курица была съедена, кальмары и шпроты тоже, за ними последовала яичница с ветчиной, банка тушенки, остатки осетрового балыка, картошка, отваренная в мундире. Стол представлял собой кладбище объедков. Что до содержимого бара, то ему нанесли если и не абсолютное поражение, то весьма сокрушительный удар. Среди тарелок прятался газовый пистолет.

За окном брезжил рассвет.

– Жизнь человека коротка и зыбка, как у мотылька, что очень близко подлетел к свече, – говорил Гордеев, подливая водку осоловевшему, но еще державшемуся Погодину. – А мы очень близко подлетели к этому огню, Алеша. Очень близко…

– Очень близко…

– Хочешь не хочешь, а приходится заглядывать дальше.

– Приходится…

– А именно: стоит нам остановиться сегодня, прекратить расследование, или идти вперед?

– Идти вперед.

– Потому как, очень возможно, сделай мы еще один неверный шаг, и тотчас же отправимся вслед за детективом Зориным.

Алексей, с