class="p1">Налланномом обалдело плюхнулся на пятую точку, широко раскрытыми глазами глядя на безжизненное тело. А вот двое рабов, окончательно потеряв весь запал, медленно пятились к выходу.

— Стоять! — властным тоном, не терпящим возражений, рявкнул Радремон, и даже дварф, вздрогнув, перестал крошить стену. — Что здесь случилось?

— М-мы… Мы не знаем. — не поднимая глаз, промямлил невольник с татуировкой в виде колеса на левом плече. — Мы не хотели, правда. Он нас заставил…

— Плевать! — прервал жалкий лепет маркиз. — Я вам скажу, что здесь было. — он отбросил в сторону бесполезную рукоять и сделал шаг вперед, заставив пленников сжаться подобно новорожденным котятам. — Наш надзиратель умер от… — фор Корстед защелкал пальцами, вспоминая слово. — От пыльнячки. Вы ведь знаете что делать?

Двое рабов переглянулись и радостно закивали головами. Затем, опасливо косясь на Радеремона, они подошли к телу Одбера, измазали ему кровью подбородок и губы, а прочие раны наоборот принялись обильно посыпать пылью и каменной крошкой. Закончив, мужчины замерли, неуверенно поклонились маркизу и, взяв бывшего лидера за руки, поволокли его в коридор.

— Во имя утонувшего бога, Рад, как ты… — начал было иллит, когда маркиз протянул ему руку, чтобы помочь подняться.

— Если будем трепаться, вечером О’Грэлди оторвется на нас своей плетью. — резко перебил его Банарв. — Норму никто не отменял, а от вас, я вижу, толку меньше, чем от кристов. А ну, за дело!

Дварф вновь подошел к стене, встал поудобнее и, замахнувшись киркой, замер.

— Показываю один раз. — буркнул он, после чего нарочито медленно нанес удар, многозначительно посмотрел на невольных партнеров, сплюнул и вернулся к работе.

— Вечером поговорим. — сказал маркиз Налу, берясь за кирку.

Тот хотел что-то возразить, но фор Корстед, обойдя лужу крови, уже примерялся к грубой каменной поверхности, пытаясь повторить движения бородача.

При этом Радремон с сожалением отметил, что за убитых людей действительно почему-то не начисляются трофейные монеты. А жаль. Теперь от покупки «Стрелы праха» его отделял не один жалкий недостающий грош, а целых девять. И все из-за Налланномома!

Впрочем, изучить заклинание без шести интеллекта маркиз все равно бы не смог. А до следующего уровня (фор Корстед сверился с информацией в статусе) оставалось еще семнадцать опыта. Так что не следует все-таки таить обиду на Осьминожку. Ведь благодаря его выходке Радремон обзавелся «Слиянием с тенью» — заклинанием, пользу от которого сложно переоценить.

Уже сейчас маркиз видел несколько вариантов применения, а от открывшихся перспектив на душе разом захлопали крыльями десятки бабочек.

Однако, затесался среди них и склизкий червяк сожаления. Маркиз вновь убил человека. И пусть тот был далеко не первым, даже в этом мире, да и раньше ему уже доводилось отнимать жизни, но тревожное чувство какой-то неосязаемой утраты никак не желало оставлять фор Корстеда.

Нахмурившись, Радремон с силой опустил кирку на каменную стену. А потом еще и еще, стремясь механическим трудом загнать тревожные мысли поглубже. Туда же, где уже томились блеклые воспоминания о семье, детях, службе и доме. Которого у него никогда не было.

Глава 19

К концу дня Радремон умудрился, размахивая киркой, натереть несколько болезненных мозолей, сорвать их и обзавестись новыми. Подобное членовредительство даже отметилось потерей пяти пунктов здоровья, которые, впрочем, должны были довольно быстро восстановиться.

Гораздо хуже пришлось Налу. Его перепончатые ладони и тщедушное тельце подходили для грубой работы, как орку бальное платье. Однако иллит не отлынивал и, стиснув щупальца, молотил по стене, стараясь не отставать.

Ну и конечно они оба не сделали даже половины, добытого Банарвом. Бородач с таким мастерством орудовал инструментом, что извлеченную им руду и камни приходилось несколько раз вывозить на поверхность, чтобы просто было куда ставить ноги. Но на то он и дварф, в конце концов.

Когда рабы, наконец, вышли из шахты, и свежий вечерний воздух живительным потоком ворвался в их легкие, мало кто сумел сдержать кашель. Несмотря на повязки, вездесущая пыль хрустела на зубах, толстым слоем налипла на кожу и, казалось, уже текла по венам вместо крови. Маркиз даже не удивился бы, если из случайного пореза у него посыпался песок вперемешку с каменной крошкой, а угроза страшной болезни уже не казалась такой уж невероятной.

Определенно нужно бежать. Но как справиться с комендантом? Да и про дожидающегося Тамиксиэля орка забывать не стоило. Чтоб из обоих Бездна забрала!

Сдав инвентарь и отмывшись, невольники вернулись в барак. Узнав о смерти Одбера, Бишом, не долго думая, назначил нового надсмотрщика. Им стал тот самый мужчина с колесом на плече и кличкой Удачник. Оказывается однажды его приговорили к колесованию, но пьяный палач умудрился даже с пометками в виде татуировок перепутать преступников и казнить другого. Счастливчика же с глаз долой продали на шахту.

Когда принесли еду, Удачник скомандовал строиться к трапезе, но при этом не забыл бросить настороженный взгляд на фор Корстеда — вдруг тому опять что не понравится. Однако Радремон по-прежнему плевать хотел на иерархию рабов, и новый надсмотрщик мог спать спокойно. Само собой пока будет держать язык за зубами, но на это, похоже, его мозгов оказалось достаточно.

— Послушай. — обратился маркиз к Налу, когда невольники улеглись на пучки соломы. — На счет сегодняшнего…

Фор Корстед действительно хотел кое-что обсудить с товарищем, однако тот, вымотавшись за день, уснул, не успев даже окончательно принять горизонтальное положение.

А вот к Радремону сон не шел.

Глядя на путешествие двух полумесяцев по ночному небу, он вновь обратился мыслями к прошлому. Словно застрявшая в горле кость, навязчивая идея никак не желала оставлять маркиза в покое.

Что если все, что происходило до попадания в Миткалас, на самом деле ненастоящее?

Сложно не заметить разницу в ощущениях между убитыми здесь людьми и противниками, поверженными прежде. Память услужливо подбрасывала картины окровавленных врагов, пронзенных верной шпагой. Будь то поединки, дуэли или ожесточенная сеча на поле брани — маркиз не раз вынимал свое оружие из тел неприятелей. Так почему же теперь все по-другому? Что изменилось?

Фор Корстед помнил и детство, проведенное в стенах родного замка. Когда установленные в нишах доспехи казались гигантскими стражами, готовыми сойти с пьедестала и наказать за шалость. Помнил уроки учителей и наставников, прививавших первые навыки: от верховой езды до грамоты. Не забыл время, когда он прислуживал оруженосцем соратнику отца, а после и сам водил людей в бой.

Не мог Радремон выкинуть из головы и первую жену, погибшую во время родов, а так же вторую — Луизу, подарившую ему двух очаровательных детей. Даже сейчас лавандовый флер ее духов как будто щекотал ноздри маркиза, а пальцы могли ласкать шелковые локоны цвета спелой ржи.

Так почему сердце рвет