сидишь в своей квартирке. Джон хотя бы работает, людей вон лечит, а тебе подавай лишь трупы. — страшно прошептал я, сжимая спинку кресла, в которую упёр руки. — А Джим любит трупы. Для него это всего лишь вещи, а раскрытие убийства — забава. Поэтому ему нравится оставлять для тебя головоломки. — я улыбнулся, ощущая, как закипает от адреналина кровь. — Он хочет найти твой максимум и проверить на что ты способен. Ему нравится идея о «злодее и герое». И он хочет дать сказке другой конец. Такой, в котором зло побеждает.

Я выпрямился и довольно ухмыльнулся. Шерлок спрятал все свои эмоции. Я увидел ширму в его глазах.

— Эдвард. Остановись. — предупредил Майкрофт.

Я ощутил дрожь в ногах и обернулся к политику с уже совсем другим выражением лица. Я снова был сбит с толку своим же поведением. Альтер-эго перешло за границу ночи…

— Извини. — сказал я, но сказал это старшему, а не младшему.

Напряжение на лбу и бровях политика, а ещё сцепленные намертво губы сообщили мне, что я его насторожил. Я и себя насторожил.

— А ты бы хотел, чтобы Мориарти оставлял эти головоломки тебе?

Вдруг произнёс вопрос Шерлок. Я тут же ощутил сопротивление внутри, конфликт.

— Сменим тему. — бескомпромиссно прогремел Майкрофт.

Я тут же закрыл рот, забывая все жестокие слова, которые намеревался произнести.

— Тогда поговорим о вас. — предложил детектив.

Мне показалось, что Шерлок решил отыграться. Он сейчас нащупает все мозоли и попытается наступить на каждую.

— Будь добр, Шерлок, — неожиданно улыбнулся Майкрофт. — выбери менее конфликтный вопрос.

Братья устроили молчаливую борьбу взглядами. Я наслаждался видом опасного Майкрофта. Ах, какая прелесть!

— Так значит тебя секс волнует. — быстро выдал Шерлок, гадко улыбнувшись.

Майкрофт издал вопль внутри себя, который мог слышать только я, потому что мой слух до такого поднаторел. Затем политик поднялся, схватил свой зонт и, не теряя достоинства, зашагал к выходу.

— Эдвард, пойдём.

Я последовал за политиком, но как только тот приблизился к лестнице, я рванул к креслу с детективом.

— Когда-нибудь твоя игра с моим дядей кончится, и я даже не знаю за кого болеть, ведь если умрёшь ты, то плюс — мне достанутся они оба, минус — Майкрофту будет больно. Ну, а если случится так, что со сцены уйдёт Джим Мориарти, то будь спокоен, появлюсь я и продолжу твоё веселье.

Закончив своё постскриптум, я выбежал прочь, чтобы не отстать от Майкрофта.

Секс — одно из мощнейших средств контроля.

Мой план был таков: скомпрометировать нужные элементы правительства. Да, звучит пафосно и самоуверенно. Однако, мне не давало покоя, что все мои старания не принесли особо плодов. В моих вариантах даже значилось: стать политиком, чтобы влезть в гущу событий законно и напрямую. Но что-то мне подсказывало, что даже став частью правительства, ничего нельзя изменить. Ибо таков человек, а, следовательно, и мир, который он строит вокруг себя.

Третий вариант был самым простым: сойти с этого поезда. Смешать понятия, стереть хорошее и плохое, уйти от чувства толпо-элитарности.

Осталось лишь признаться Майкрофту, ожидая либо понимания, либо критики. Я ощущал, что что-то надвигается. Это происходило словно плавно, но и одновременно резко. Это произойдёт неизбежно. И я не знал, что именно.

— Моя душа не может этого вынести. — сказал я Холмсу, стоя на его балконе. — Система сломана и держится лишь на лжи и полном отсутствии справедливости.

— Твой мозг просто ищет пути, оправдания, чтобы дать волю твоему демону, выпустить его из клетки. — не без опасения высказался политик. — Он заждался.

Я вдохнул ночной воздух и уверился в том, что отчаяние отливает лишь рядом с Майкрофтом. Однако, это не может продолжаться вечно. Нужно попробовать всё.

— А что, если я протяну ему руку?

Глава 47

Что-то среднее между закатом и рассветом находилось по ту сторону окна. Звёзды отчего-то блестели, розовый заливал небеса. Моя постель располагалась аккурат перед окном, и я глядел на безумие цвета, лёжа на отчего-то холодных простынях. Все предметы в комнате казались слегка заблюренными, нечёткими. Я знал, что справа шкаф, дверь, ведущая в ванную, слева стол с горой непонятных объектов. Моя комната, в которой я провёл пять странных лет.

Я был в центре какой-то идеи. В моменте, когда уже всё почти решено. Тени, длинные и короткие, широкие и узкие, со страшными улыбками и завораживающими формами скакали по стенам. Всё это волновало меня.

Я сел в постели, словно думал о чём-то. Скорее всего о том, чтобы принять окончательное решение. И я его принял.

— Джим. — сказал я в трубку телефона, который оказался у моего уха. — Забери меня.

С того конца слышатся разные звуки: музыка сфер, адский шёпот и тишина чистилища. Но из всей этой сюрреалистичной какофонии, тут же различается хрипловатый, но с нотками бархата голос:

— Иди и смотри.

Телефон исчезает из моих рук. Я сижу за столом, строча записку. Слёзы льются по лицу, невероятно ощутимые. Капают на бумагу, отчего не понять мне того, что я пишу. Но смысл… Смысл того, что я бы написал Майкрофту итак понятен. Что-то про то, что я не могу больше жить на границе, что я понимаю, что он никогда меня не простит, а так же нечто вульгарное о моих к нему чувствах. И в конце: это всё скоро кончится. Скоро я вернусь к детству, к неведению, бесстрашию, безразличию к окружающему миру. В центре снова буду лишь «Я».

Я оставляю прощальное письмо на столе, зная, что Майкрофт будет искать меня прежде всего в моей комнате. Мне остаётся лишь уйти.

С собой у меня ничего нет. Я даже не знаю во что и как одет. Но мне плевать. Все ценности меркнут, вся мораль рушится перед божественным началом. Я оказываюсь у ворот здания МИ6. Те серебряные и переливаются, блестят, как звёзды на небе, где встречаются солнце и луна.

Чем дальше я иду, тем темнее небеса. Город остаётся позади, а вместе с ним и предрассветное волнение. Я же ухожу обратно в ночь.

Звёзды уже не сияют. Они по обыденному поблёскивают, но не привлекают особого внимания. Над особняком, который мне знаком, нависли особенно тёмные и насыщенные небеса.

Бог стоял у подножия лестницы. Я оказался рядом с ним, покорный и готовый. Тёмный бог хаоса и безумия. Моё желание избавиться от эмоций усилилось, так как я ощутил, как вновь попадаю под его чары.

Над домом закружились чёрные птицы. К моему удивлению, чем выше я поднимался по лестнице, которая не казалась