Повсюду военная техника готовая к выезду, в основном БМП и БТРы, но есть и маневренные кошаки Тигры и Рыси, и даже несколько ЗРПК. Военные в форме со строгими, решительными лицами ждут своей очереди на загрузку.

«Да, давно мы с комрадами не участвовали вот в таких массовых операциях. В последние десять месяцев, что мы здесь, наверстываем упущенное». — с иронией подумал я, охватывая взглядом происходящую движуху.

Вокруг нас разносится гул моторов, выкрики на арабском, русском и изредка на фарси. Кто думает, что это наши любят покричать друг другу с расстояния десяти метров, ленясь подойти ближе для нормального разговора, тот не знает арабов.

Наконец мы загрузились и тронулись в путь.

Мы двигались в составе колонны из трех десятков машин на северо-восток. В командно-штабной машине из отряда «Заслон» присутствовало трое. Майор Лютаев и два капитана, я и Исаев. Остальные бойцы нашего отряда рассредоточились по другим машинам.

С нами в машине были члены экипажа: командир машины, механик-водитель и двое радистов. Эти ребята обеспечивали связь и бесперебойную работу КШМ.

Итого семеро мужиков в железном монстре. В тесноте и жаре… Что я там думал о бане?

— Блин, ребята, а нельзя тут попрохладнее сделать? — не выдержал первым Плохиш, он же капитан Исаев.

— Это же новьё, — Плохиш хлопнул своей лапищей по панели, за что получил недобрый взгляд от командира КШМ. Который Плохиш либо не заметил, либо сделал вид, что не заметил. — В ней же кондиционер должен быть.

— Капитан, мы вентиляторы включили на максимум.

— Вентиляторы? — с издевкой переспросил Плохиш. — Знаешь, лейтенант, чем отличаются вентиляторы от кондиционера?

Молодые радисты переглянулись с усмешкой.

— Нет, куда нам.

— Как тогда эту вашу КШМ на экспорт в страны Ближнего Востока поставляют, если у неё только вентиляторы? — раздраженно спросил майор, обтирая влажной салфеткой лицо.

— Кондиционер накрылся у нас вчера вечером, а запчасти на складе закончились. — признался командир машины.

— Ну, пиздец. А раньше вы сказать не могли? Я бы Тигр у кого-то отжал.

— Отжал бы он… На, воды вот выпей. — майор протянул бутылку Плохишу.

— Майор, да ты прикалываешься надо мной?! Какая вода? Куда я, по-твоему, отлить потом пойду? Колонну буду тормозить?

— Ну коли приспичит… — протянул я и подмигнул в ответ на перекошенную рожу Плохиша.

И только он открыл рот, чтобы мне ответить, вмешался майор.

— Так, прекратили посторонние разговоры. Мне пришло подтверждение, — он поднял взгляд от полевого коммуникатора, посмотрел на меня, затем на недовольного Исаева. — Мы можем говорить при экипаже.

Радисты удивленно переглянулись с командиром КШМ, который кивнул им в подтверждение слов майора.

— Капитан, послезавтра отправляешься во главе смешанной группы на патрулирование города, — посмотрел на меня Лютаев. — Делаешь всё по отработанному сценарию. Люди уже подобраны.

Я кивнул, а майор перевёл взгляд на Исаева.

— Капитан, ты на поддержке. С собой возьмешь троих бойцов. Из наших.

— Принял, — отрывисто ответил Исаев.

Оставшееся время в пути мы практически не разговаривали. Каждому из нас было о чём подумать. Предстоящая операция должна пройти чётко. Она будет первой после соглашения с Халидом. Оттого за нами будут наблюдать особенно пристально.

Неспроста они рискнули и вышли на нас. Очевидно, своих людей на новой базе у них не так много, чтобы самостоятельно проворачивать дела. Но в том, что доносчики будут и там, сомневаться не приходится. Иначе как Халид, или тот, кто над ним, собирается держать ситуацию под контролем?

Первым делом получу карту местности и маршрут патрулирования и начну прорабатывать план. Состав сборной группы тоже нужно будет изучить. Майор сказал, что люди уже отобраны, и всё же…

Главное, обсудить детальный план с комрадами в тишине и без лишних ушей.

И продумать запасной план на случай непредвиденных обстоятельств. Всегда должен быть план Б, особенно в нашей работе.

Нина

В то же время на другом конце мира

В глазах начало рябить от формул и цифр, и даже для меня стало очевидно, что пора сделать перерыв. Иногда упорство идёт мне во вред. Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, давая им отдохнуть. В голове вертелись мысли о предстоящем экзамене. Осталось три с половиной дня на подготовку и всё наконец определится. Как бы я ни волновалась о результате, всё равно подсознательно торопила время. Уже хотелось, чтобы наступила определенность. Относительно поступления в университет, а главное, появились новости о Владе.

Я не могла не думать о нём, хотя и гнала эти мысли прочь. Как он? Где он? Но что дадут эти вопросы, которые снова и снова крутятся в моей голове? Ничего. Однако от воспоминаний на душе становится ещё тяжелее.

Память такая коварная штука. Порой появится в мыслях особенно трепетный момент, как мы шли по лесу обратно к дому держась за руки или последний поцелуй перед дверью моей комнаты, и на душе становится светлее, и сердце сладко сжимается в груди. А потом вдруг нахлынет такая тоска, что лучше бы и не вспоминала.

Главное, чтобы любимый был жив, а всё остальное уже не так важно.

Быстрым жестом смахнула предательскую слезу и открыла глаза. Скользнула взглядом по комнате и глубоко вздохнула, в очередной раз собирая себя по кусочкам.

Хорошо, что мама не зашла в этот момент и не увидела моего состояния. С того дня как учительница химии заметила, как я плачу в коридоре, о чём маме естественно сразу доложили, она стала опекать меня ещё больше.

«Воспитанная и всегда уравновешенная Нина Долохова вдруг, ни с того ни с сего, повела себя как обычная девушка своего возраста. Кошмар какой». — с едкой иронией вспомнила я разговор в кабинете завуча с присутствием мамы и психолога.

Сколько раз я уже успела пожалеть, что тогда не смогла сдержаться. На уроке у меня зазвонил телефон, я даже не сразу поняла, что это мой. Всегда ставила телефон на беззвучный, а в этот раз забыла. Под строгим взглядом учительницы по химии я полезла в сумку за телефоном.

«Незнакомый номер. Блин, наверняка опять реклама». — с досадой подумала я, сбрасывая вызов и поспешно выключая звук.

Но, когда я разблокировала телефон, сработала функция «воспоминания», при которой телефон случайным образом выдаёт фото из памяти. На экране высветилась наша с Владом единственная фотография, мы сделали её перед расставанием. Та самая, что я спрятала в отдельный альбом, и старалась открывать как можно реже, когда уже было невыносимо и сердце сжималось от тоски по любимому.

При взгляде на фотографию эмоции накрыли меня подобно