создать итальянскую колонию в Арктике. Рим располагал лучшими в мире дирижаблями, они облетали северные пустыни, высаживались там… Советский Союз должен был раз и навсегда закрепить эти земли за собой. Плавание на стареньком ледокольном пароходе «Седов» вышло продолжительным и опасным, но Шмидт эффектно установил над ледяным архипелагом флаг СССР. С тех пор серьёзных территориальных дискуссий по поводу этих островов не случалось.

Там, в бухте Тихой, Шмидт создал уникальную полярную геофизическую обсерваторию, на территории которой в наше время открыт замечательный арктический музей. За одно в той экспедиции шмидтовцы побили мировой рекорд плавания в евразийском секторе Арктики. «Всего лишь» 700 километров отделяли тогда путешественников от Северного полюса. Возвращение из первой экспедиции выдалось опасным — как в фантастических романах. Пароход мог попасть в ледовый плен. Шмидт предложил кружной путь, — на юг через север, — оказавшийся спасительным. 11 сентября 1929 года изношенный, но не раздавленный айсбергами «Седов» вернулся в Архангельск.

Начальник Главсевморпути

С тех пор арктические экспедиции Шмидта стали регулярными. Георгия Ушакова он оставил на зимовку на Северной Земле, поручив ему исследование этого архипелага — наименее изученного.

В 1932 году Шмидт официально стал начальником Главного управления Северного морского пути. Аббревиатура ГУСМП в те годы звучала как романтическое волшебное заклинание. Он считался влиятельнее большинства наркомов, а по народной популярности в те годы уступал, возможно, только Иосифу Сталину, Климу Ворошилову, да лётчику Валерию Чкалову. Его сразу запомнили не только по фамилии, но и в лицо. Пожалуй, в то время Шмидт был единственным бородачом в советской элите. По крайней мере, только его окладистая борода напоминала могучую растительность на лицах основоположников марксизма. И — умные, живые, ироничные глаза. И — репутация смельчака, передового учёного.

В том же году ледокол «Сибиряков» впервые в истории за одну навигацию осуществил проход из Архангельска в Тихий океан, хотя и получил серьёзные повреждения во льдах, даже винт потерял… Это было выдающееся достижение, о котором писали все газеты мира. В СССР каждый школьник знал о «покорении Севера». Стало ясно, что Шмидту удалось перехватить инициативу по освоению Арктики у норвежцев и американцев. Каких-нибудь 5 лет назад это казалось невозможным…

Он умел не только совершать открытия, но и отчитываться о них — и перед начальством, и перед обществом. Умел красиво преподнести свои достижения — и даже сомнительные победы подчас превращались в триумфы Севморпути. Хотя хватало и побед безусловных… Говорят, что Россия, как правило, побеждает в войнах и совершает рывки в науке, но проигрывает на стадии переговоров, проигрывает в «пиаре». Шмидт опроверг это печальное правило. Он заботился и о собственном авторитете, и об авторитете отрасли, не скрывая бурного темперамента. И заставил всю страну поверить, что нет на свете более важного дела, чем освоение Севера. А Шмидта, несомненно, считали «главным по Арктике».

Любимец женщин, острослов, златоуст и мечтатель, отчасти он был авантюристом, хотя умел «включать» и математический ум. Предпочитал необычные ходы, иногда позволявшие ему выпутаться из тупиковых ситуаций. Бросаясь в омут приключений, он забывал о советах врачей — и, может быть, потому рано состарился. Но до поры до времени сам себе в этом не признавался.

Здравствуй, лагерь Шмидта, и прощай!

Весной 1933 года Главсевморпути получило новое судно, сработанное в Дании. Назвали его в честь выдающегося русского полярника — «Челюскин». На этом пароходе Шмидт решил ещё раз поразить страну, за одно лето проделав путь из Мурманска во Владивосток. На борт он взял множество грузов и 112 человек, включая художника Фёдора Решетникова и кинооператора Марка Трояновского, которые увековечили это драматическое путешествие. В Чукотском море пароход оказался в ледовой блокаде, начался пятимесячный дрейф. «Челюскин» почти вышел в открытые воды. Почти. 13 февраля 1934 года льдины так сжали пароход, что он за два часа затонул. Шмидту удалось оперативно эвакуировать пассажиров на льдину: тут-то и сказался его командирский дар. Последними покинули гибнущий «Челюскин» Шмидт и капитан Владимир Воронин.

Шмидтовцы возвели настоящий лагерь во льдах — из досок, которые удалось с спасти во время катастрофы «Челюскина». Радист Эрнст Кренкель держал связь с Большой Землей. Шмидт читал зимовщикам лекции и выглядел невозмутимым. Учёные проводили геофизические исследования. Академик держался так, как будто никакой катастрофы нет, и они просто проводят важный научный эксперимент. И в Москве ситуацию представили именно так. Кренкель получил послание из Кремля, от вождей: «С восхищением следим за вашей героической борьбой». Стало ясно, что решено не наказывать Шмидта за потерю «Челюскина». Наоборот, о шмидтовцах писали как о героях.

Лучшие полярные лётчики около месяцы во льдах и туманах искали «лагерь Шмидта». В зимнее время в эти края не добирался ни один самолёт, ни один ледокол… Повезло лётчику Анатолию Ляпидевскому: он вывез не Большую землю первую партию женщин и детей. К операции подключились другие лётчики — и всех полярников удалось спасти. Семеро пилотов, участвовавших в спасении челюскинцев, стали первыми героями Советского Союза. И шмидтовцев, и полярных асов чествовали в Кремле как триумфаторов.

Остряки, между тем, напевали на мотив «Мурки»:

Здравствуй, Ляпидевский, здравствуй, Леваневский,

Здравствуй, лагерь Шмидта и прощай!

Капитан Воронин судно проворонил,

А теперь червонцы получай…

Весь мир ахнул: русские сумели даже катастрофу представить исторической победой! «Вы поразительная страна! Полярную катастрофу превратили в национальное торжество, и в качестве главного героя нашли человека с бородой Санта Клауса», — говорил Бернард Шоу, то ли язвительно, то ли восторженно. Но челюскинская эпопея показала, что Советский Союз комплексно осваивает Север. Самолёты, ледоколы, научные станции — всё работало слаженно. И создал эту индустрию Отто Шмидт. К тому же исследователи получили опыт месячного существования на льдине — и в будущем Арктику исследовали на основе этого опыта.

Недолгий век жизнелюба

Впрочем, академику после испытаний на льдине пришлось долго лечиться. Увы, на опасные экспедиции Шмидту больше не хватало здоровья. Он ведь только в народных сказах был богатырём, а в жизни частенько хворал. Он мечтал поруководить первой в мире дрейфующей полярной станцией, но был вынужден уступить эту роль Ивану Папанину. Правда, Шмидт, вместе с многочисленной свитой, высадился на льдине в районе Северного полюса, выступил там с яркой речью, но вскоре вернулся на материк, а «дрейфовать в далеком море» осталась» папанинская четверка. Шмидт за организацию этого дрейфа получил звание Героя Советского Союза. Но, несмотря на высокую награду, тосковал по путешествиям…

Высокий взлет Шмидта оказался недолгим. Станция Северный полюс-1 прославила Папанина, простецкого парня, который вскоре и сменил бородатого математика на посту