стола и направился в подвал, чтобы, как он выразился, подготовить пистолеты. Шилль и дядя Венцель, оставшись в гостиной вдвоем, думали каждый о своем. Недоку-ренная сигарета Полины тлела в пепельнице, ритм ходиков отмерял тишину.

— Вы не возражаете, если я поиграю на пианино? — спросил дядя.

— О, вы пианист?

— В Саратове преподавал музыку и сорок лет аккомпанировал консерваторскому хору.

Он, похоже, хотел в очередной раз поклониться, но передумал и подошел к пианино. Сев на табурет, педантично сложил вязаную накидку и поднял крышку над клавишами. Вскоре дядя Венцель заиграл: первые аккорды прозвучали словно нерешительно, затем музыка сделалась дикой, а потом возвышенно трагической. Пианист вполголоса напевал. О чем-то вспомнив, он чуть замедлил темп игры и обратился к гостю:

— Любите оперу? Это «Онегин» Чайковского.

— Честно говоря, не особенно, — неловко ответил Шилль. — Я не фанат гротескных шлягеров.

— О нет, мой дорогой, опера — это вовсе не гротескные шлягеры. Проверьте, и вы сами в этом убедитесь.

— Я думаю, Пушкин устроил бы дуэль с Чайков ским из-за этой жутко вульгарной оперы, будь он жив в день ее премьеры.

Дядя продолжал играть, покачивая туловищем взад-вперед, точно мусульманин на молитве.

— Помнится, оперу поставили в Москве в тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Пушкину, доживи он до тех времен, стукнуло бы восемьдесят, Чайковскому еще не было бы сорока. Равным эдакий поединок не назовешь.

— Да, разница в возрасте, это вы верно заметили… Допустим даже, что Пушкин отправил бы от своего имени кого-то помоложе, например сына. Но дуэльные кодексы такое запрещают, уважаемый герр Венцеслав.

Беседу прервал Лоренц, вернувшийся с полиэтиленовым пакетом, на котором большими буквами было написано: «Привет, окружающая среда!» Хозяин дома извлек из него два пистолета в газетной обертке и положил их на стол. Дядя заиграл душещипательную арию и с упоением запел.

— Я вот о чем подумал, — заговорил Лоренц. — Если ты хочешь максимально соблюсти традиции, следует использовать немецкое оружие.

— Это не немецкая традиция, дуэли устраивались в разных странах, — возразил Шилль.

— А если использовать немецкое оружие, — гнул свою линию Лоренц, — то следует взять то, из которого стреляли на последнем в Германии поединке. Ты и твой оппонент — преемники тех дуэлянтов. По-моему, очень символично.

— Да нет же, это полный бред, тем более, сам знаешь, у меня нет семидесяти шести тысяч евро.

— Думаю, у меня есть решение, — улыбнулся Лоренц. — Поскольку пистолеты нужны всего на один раз, тебе незачем их покупать. Давай ты возьмешь их в аренду на день? Я назначу приемлемую цену, скажем по тысяче за каждый, и это будет выгодно нам обоим.

— Аренда пистолетов? — оторопел Шилль.

— Ты стреляешь, потом возвращаешь. Вот и все.

— А что, — спросил дядя, убрав руки с клавиш, — если Александра застрелят?

Послышался лай, и в гостиную влетел Квиз. Недовольно рыча, он подбежал к Шиллю, обнюхал его ботинки и возмущенно залаял, точно встретил какого-то давнего неприятного знакомца.

— Квиз, фу! Сидеть! — крикнула Полина по-русски.

Пес тотчас умолк и попятился.

— Если застрелят кого? — перепросила Полина.

— Если застрелят меня, — пояснил Шилль.

— Если застрелят вас, — непонимающе повторила она.

— Да, такое возможно, — кивнул он. — Бывает, что на дуэлях погибают не те люди, которым следовало бы. От судьбы не убежишь. Но я постараюсь что-нибудь придумать. Вопрос с оружием мы решили, а вот секунданта у меня до сих пор нет. Дорогой герр Венцеслав, не желаете ли вы стать моим секундантом?

Шилль поклонился. Дядя Венцель встал из-за пианино.

— Сочту за честь, — промолвил он, тоже отве шивая поклон.

Полина только покачала головой и наклонилась погладить Квиза, который смерил ее суровым взглядом.

— Дома тебе пистолеты лучше не держать, Алек сандр, — предупредил Лоренц. — Дядя принесет их на дуэль и потом унесет обратно. Тебе нужно только выбрать.

— Выбор оружия, — торжественно ответил Шилль, — является обязанностью моего секунданта, которому я полностью доверяю в этом вопросе. — Он достал из кошелька четыре купюры по пятьсот евро и положил их на стол.

На лице Шилля читалось облегчение, которое испытывает человек, после долгих метаний принявший важное решение.

6

Незнакомые знакомые

На следующее утро — а может, и в полдень, Шилль не знал точно, потому что часы на его старом кухонном радио встали на половине двенадцатого несколько лет назад и он так и не удосужился заменить батарейку, — в дверь позвонили полицейские. Отворив дверь, Шилль смутно различил на пороге двоих человек в мундирах. Один из незваных посетителей осведомился, не он ли герр Шилль. Медленно поднимая голову, чтобы утвердительно кивнуть, Шилль удивился, как быстро его разыскали. «Что им известно, а что нет? — напряженно размышлял он. — Про депешу Маркову наверняка уже знают, этот трус, конечно, запаниковал и со всех ног понесся заявлять на меня в полицию. Но там его вряд ли восприняли всерьез, ведь мое послание больше похоже на розыгрыш, шуточные рекомендации по чтению, не более того, а если они что-то заподозрили, подозрения еще надо обосновать, вот пусть сыщики этим и займутся, мне на потеху. А может, они тут из-за вчерашних пистолетов? Хм… А может, Лоренц и в самом деле полицейский осведомитель, который ловко пробрался в среду подпольных торговцев антиквариатом, заманил меня в ловушку и подбил на незаконное приобретение оружия? Такая вероятность есть, и тогда дело плохо, но теперь, увы, ничего не изменишь».

— Да, это я, — ответил Шилль. — Чем могу помочь?

— Доброе утро, извините за беспокойство, мы расследуем одно уголовное дело и хотели бы получить от вас некоторые сведения, — сообщил один из офицеров, вытаскивая из кармана фотокарточку и поднося ее к лицу Шилля. — Вы когда-нибудь видели этого человека?

— Нет, никогда; и знаете почему? Без очков я плохо вижу. Подождите минутку, я за ними схожу.

Шилль оставил дверь полуприкрытой и вернулся в квартиру, гадая, как бы поступил, если бы на этом снимке был изображен он сам. Все отрицать, заявляя, что больше себя не узнает, потому что давно не смотрелся в зеркало, — не самая удачная идея, полицейским на нервы лучше лишний раз не действовать. И потом, между ним и человеком на фото не имелось ни малейшего сходства, что офицеры явно заметили без посторонней помощи.

— Давайте посмотрим, — произнес Шилль, снова выходя в прихожую и поправляя очки на переносице.

Уже знакомая ему фотография с камеры контроля скорости была напечатана в куда лучшем качестве, чем та, что пришла по почте: Марков ведет машину и ухмыляется во весь рот, рядом с ним Констанция, тоже смеется.

— Его я в первый раз вижу, а вот ее знаю. —