«Да, это так», - сказала она. «Так где же карта?»

«Я сдаюсь, где бубновый туз?»

«Вот здесь», - сказала она, усмехнувшись, залезла в блузку и вытащила из лифчика бубновый туз.

«Как вы это сделали?» - спросил Хоуз.

«Может быть, я когда-нибудь расскажу вам», - сказала Мари и подмигнула ему.

Зазвонил телефон. Карелла сидел ближе всех к нему. Он поднял трубку.

«Восемьдесят седьмой участок, Карелла», - сказал он.

«Стив, это Дэйв внизу. Дай мне поговорить с Брауном или Дженеро, хорошо? Предпочтительно с Брауном.»

«Подожди секунду», - сказал Карелла и протянул трубку Брауну. «Мерчисон», - сказал он.

Браун взял трубку.

«Да, Дэйв?»

«Мне только что позвонил с патрульной «Бой-2»», - сказал Мерчисон. «Похоже, нам удалось установить личность того тела, которое находили по кусочкам. Пара нашла нижнюю половину в своём доме, в лифте. Если это одно и то же тело. Бумажник в набедренном кармане парня, водительские права в нём. Вам лучше бежать туда, я сообщу в убойный отдел.»

«Какой адрес?» - спросил Браун и прислушался. «Понял», - сказал он, записывая. «А имя пары?» Он снова прислушался. «Хорошо. А имя в лицензии? Хорошо», - сказал он, - «мы работаем.» Он положил трубку обратно на подставку. «Поехали, Дженеро», - сказал он, - «части собираются вместе. Мы только что получили нижнюю половину. На этот раз на ней именная бирка.»

Этот фокус называется «Мистическое предсказание», - сказала Мари и начала тасовать карты.

«Что значит «именная бирка»?» - спросил Дженеро.

«У мертвеца оказался бумажник», - сказал Браун.

«Как?»

«Что значит «как»? У него в кармане лежит, вот «как».»

«Я попрошу любого из вас записать для меня трёхзначное число», - сказала Мари.

«Ты имеешь в виду, что он носит штаны?» - сказал Дженеро.

«Если только у него на заднице не пришит карман», - сказал Браун.

«Ты имеешь в виду, что на нижней половине тела есть штаны?»

«Почему бы нам не заехать туда и не посмотреть самим, хорошо?»

«Кто хочет записать для меня три числа?» - спросила Мари. «Любые три числа?»

«А его имя есть в бумажнике?» - сказал Дженеро.

«На его водительских правах», - сказал Браун. «Пойдём.»

Оба мужчины направились к перилам. Клинг возвращался из мужского туалета по коридору. Он открыл калитку и с низким поклоном провёл рукой, пропуская их.

«Так как его зовут?» - спросил Дженеро.

«Фрэнк Себастьяни», - сказал Браун.

И Мари упала в обморок в объятия Клинга.

Энни Роулз была уже на месте, когда Эйлин остановилась у ресторана «У Ларри». Часы за барной стойкой - большая витиеватая штука, отороченная оранжевым неоном, - показывали без пяти минут девять. Сквозь окно из пластинчатого стекла Энни видела белый «кадиллак», прижавшийся к обочине. Бармен тоже мог его видеть. Они вдвоём с непринуждённым интересом наблюдали, как водитель заглушил мотор: Энни - за пивом, бармен - за полировкой стаканов. Мужчина за рулём машины был крупным, чёрным и одет в сутенёрскую одежду.

Они обе смотрели, как Эйлин выходит из машины на обочине, длинные ноги мелькают и сигналят, маленький пистолет спрятан в одном из этих мягких сексуальных сапог, и она, высоко ступая, направляется к входной двери.

А мистер сутенёр откинулся на сиденье и опустил окно со стороны обочины.

Что-то крикнул Эйлин.

Эйлин отступила назад и наклонилась, чтобы заглянуть в окно.

Короткая юбка обтягивает её задницу, мелькает, рекламирует.

Она начала качать головой и размахивать руками.

«Она ему нахамила», - сказал бармен.

Южный акцент можно было резать ножом для масла. Возможно, он был не так уж далеко от Хьюстона.

«И ему это не нравится», - сказал бармен.

Вот мистер сутенёр выскочил из машины со стороны водителя, обошёл оную и стал кричать на неё на тротуаре.

Эйлин продолжала качать головой, положив руки на бёдра.

«Не перестаёт хамить ему, да?» - сказал бармен.

И вдруг мистер сутенёр дал ей пощёчину.

«Отшлёпай её хорошенько», - сказал бармен, ободряюще кивнув.

Эйлин пошатнулась от удара, её зеленые глаза пылали. Она сжала кулаки и бросилась на него, словно хотела убить, но он оттолкнул её, развернул к бару, снова оттолкнул, на этот раз к двери бара, а затем стремительно направился к «кадиллаку». Эйлин поглаживала щёку. Она сердито посмотрела на «кадиллак», когда тот отъезжал от обочины.

Первый акт начался.

Четыре части превратились в одну.

Может быть.

Сначала они показали ей свёрток с одеждой.

Чёрные туфли, синие носки. Синие брюки. Чёрный ремень. Белые трусы «Жокей» (американский производитель нижнего белья, одежды для сна и спортивной одежды – примечание переводчика). Пятна крови на поясе брюк и трусах.

«Мне кажется, это одежда Фрэнка», - сказала Мари.

Несколько монет в одном из карманов брюк. Четвертак, два дайма (10 центов – примечание переводчика) и пенни (1 цент – примечание переводчика).

Никаких ключей. Ни от дома, ни от машины.

Носовой платок в другом кармане.

И бумажник.

Чёрная кожа.

«Это бумажник вашего мужа?» - спросил Браун.

«Да.»

Её голос был очень мягким. Как будто то, что они ей показывали, требовало благоговения.

В бумажнике - водительские права, выданные Фрэнку Себастьяни с 604 Эден-Лейн, Коллинсуорт. Кредитных карт нет. Регистрационная карточка избирателя, то же имя, тот же адрес. Сто двадцать долларов в двадцатках, пятёрках и однодолларовых купюрах. В одном из маленьких кармашков лежал зелёный листок бумаги с надписью «размеры Мари», а под ним:

Шляпа: 22

Платье: 8

Бюстгальтер: 36B

Пояс: 26

Трусики: 5

Кольцо: 5

Перчатки: 6½

Чулки: 9½ (средние)

Обувь: 6½

«Это почерк вашего мужа?» - спросил Браун.

«Да», - сказала Мари. Тот же мягкий благоговейный голос.

Они провели её внутрь.

В морге воняло.

Она отшатнулась назад от вони человеческих газов и плоти.

Они провели её мимо стола из нержавеющей стали, на котором лежали обугленные останки тела жертвы ожогов, застывшие в драчливой позе, как будто всё ещё пытаясь побороть охватившее их пламя.

Четыре части расчленённого трупа лежали на другом столе из нержавеющей стали. Они были небрежно собраны, не совсем соединяясь. Они лежали на столе, как неполный паззл.

Она опустила взгляд на части.

«Нет никаких сомнений, что это одно и то же тело», - сказал Карл Блэйни.

С глазами цвета лаванды, белолицый. Стоит под флуоресцентными лампами и, кажется, не замечает и не беспокоится из-за нестерпимой вони в помещении.

«Что касается идентификации...»

Он пожал плечами.

«Как видите, у нас пока нет ни рук, ни головы.»

Он обращался к полицейским, находившимся в комнате.