– Посмотрите, Жан-Пьер, что вам это напоминает? – обращаюсь я к своему спутнику, указывая на серые стены и узкие, словно монашеские кельи, комнатушки.

– Тюрьму? – больше утверждает, чем спрашивает он.

– Именно! – восклицаю я, но, вспомнив о сегодняшнем моём утреннем более чем эмоциональном выступлении, стараюсь успокоиться. – Посмотрите на эти тесные камеры! В моей стране миллионы женщин с упоением смотрят турецкий сериал «Золотой век», где утончённые красавицы в роскошных дворцах борются за власть и любовь султана. Но, думаю, мало кто из них представляет, что кино и реальность – две абсолютно разные вещи! Я была поражена, когда в первый раз увидела настоящий гарем.

– И поэтому решили, что мне на это тоже надо обязательно посмотреть? – с усмешкой спрашивает меня Жан-Пьер.

– Да, я считаю, что это должен увидеть каждый мужчина. И женщина, – все-таки добавляю я. – Все эти несчастные жены и наложницы выращивались здесь, как в каком-то курятнике, только ради того, чтобы их один раз в жизни, а если повезёт – пару раз, потоптал, точнее, поимел, один мужчина! Маленький дворик, клочок солнца раз в день, осознание того, что ты больше никогда не увидишь других мужчин и людей, кроме таких же несчастных узниц, запертых с тобой. По сути, этот гарем – вообще метафора любого брака и отношений, понимаете? – с жаром продолжаю я.

– Вы действительно такого ужасного мнения о браке? – со смехом замечает Бруно. – Поверьте, там не так плохо!

– Вы женаты? – быстро спрашиваю я, только потом уже вспомнив, что это бестактный вопрос. – Извините.

– Нет, я не женат, но, поверьте, я не буду прятать свою супругу от посторонних глаз в подвале! Я не какая-то там Синяя Борода! – и мы уже оба смеёмся в полный голос, отчего на нас начинают оглядываться остальные посетители.

– Простите, я опять была слишком эмоциональна, это мой недостаток, – замечаю я.

– Отчего же, не извиняйтесь, нам с Оливье это очень понравилось, – очень пристально смотрит он мне в глаза, отчего мне становится не по себе. – Кстати, Оливье! – восклицает он, словно внезапно вспомнив о нём, – уже почти вечер, а мы с ним договорились поужинать напоследок в Стамбуле перед отлётом. Приглашаю вас присоединиться к нам, чтобы отпраздновать наше будущее сотрудничество.

Конечно же я соглашаюсь! Мы договариваемся встретиться через полтора часа на месте, и я бегу в гостиницу, чтобы успеть переодеться. Вот теперь я очень рада своему мандариновому чемоданчику, в котором у меня как раз для такого случая есть подходящий наряд: простой черный сарафан в пол от JOIN CLOTHES, на тонких лямках и с разрезом на спине от верха до самого копчика. На бёдра я повязываю свой шёлковый шарф с бахромой, надеваю открытые сабо на высоких каблуках и распускаю свои рыжие волосы, которые русалочьими локонами струятся ниже лопаток.

Я выхожу из такси на набережной, где меня уже ждут Жан-Пьер и Оливье. Я вижу, что директор по маркетингу в этот раз впечатлён моим нарядом, и вдруг с удивлением понимаю, что именно одобрения этого красавца я и ждала больше всего. Он протягивает мне руку, помогая сесть в катер, который нас ждёт здесь, чтобы отвезти в Девичью башню посреди залива, и я чувствую, как его тёплая ладонь скользит по моей спине, поддерживая меня, пока я переступаю борт лодки.

Мы пересекаем плавящуюся под закатным солнцем медь моря, и мои волосы развеваются на ветру. Мы поднимаемся на второй этаж в ресторан, где для нас уже забронирован столик у окна. Я предлагаю своим спутникам полностью взять на себя выбор блюд и напитков, а сама наслаждаюсь лёгкой беседой, которую могут вести, пожалуй, только французы.

– И хотя вне работы мы не говорим о работе, но все же, Мари, признайтесь, вы ожидали такой поворот? – смеётся Оливье, поднимая свой бокал с белым вином.

– Я поражена до самой глубины души, – улыбаюсь я в ответ, и даже не лукавлю. – Вы наверняка проводили исследования в фокус-группах, но российский рынок несколько специфичен, – стараюсь я с осторожностью подбирать выражения.

– Да? И в чём же это заключается? – с интересом спрашивает Жан-Пьер, отламывая кусочек тёплой лепешки и обмакивая её в острый соус. – Русским женщинам это не понравится? Француженки, например, были в полном восторге!

– О да, – закатывает глаза Оливье, – они были бы в восторге от всего, что ещё больше освободит их от ига мужчин!

– Понимаете, – отпиваю я на удивление неплохое турецкое вино из запотевшего бокала, – мне кажется, что большая часть русских женщин не совсем готова к такому повороту событий. И даже я, – тут мне становится смешно. – Ваши женщины уже столетиями борются за свои права, и многого добились, и они это заслужили, – делаю я ещё один глоток за француженок. – В то время как в нашем обществе, несмотря на все достижения, уровень образования и равноправие полов, всё еще считается самым главным достоинство удачно выйти замуж!

– Поверьте, это достоинство никто не отменял и во Франции, – усмехается Жан-Пьер.

– Согласна! – перебиваю я его. – Но что я хотела сказать: в восточном обществе, где царят патриархальные ценности, самое главное удовольствие – это удовольствие мужчины! А женщины привыкли справляться как-то сами, – хохочу я, и мой смех подхватывают мои собеседники.

– Постойте, Мари, – улыбается Бруно, – получается, что вы же нас и отговариваете от продажи нашего препарата на восточных рынках?

– О нет, друзья, – поднимаю я свой опустевший наполовину бокал, в пузатых боках которого отражается стамбульский закат, – конечно же я вас не отговариваю! Только главными покупателями вашего Cinq Minutes станут именно мужчины!

– О да? – недоверчиво переспрашивает меня маркетолог.

– Именно, Оливье! Какой же русский мужчина, да и любой мужчина, пожалуй, не захочет, чтобы его девушка кончала благодаря ему целых пять минут?!

– Интересная концепция, – задумчиво бормочет Жан-Пьер, – никогда не рассматривал эту проблему под таким углом…

– Подумайте сами, – обращаюсь я к Оливье, энергично потрясая вилкой с наколотым на неё кусочком баклажана, – вы начали с разговора о французских женщинах, и я уловила нотки разочарования в вашем тоне, отчего?

– Я просто увидел вас, прекрасная Мари, – Оливье смотрит пару секунд пристально на меня, и я снова ослеплена синевой его глаз, – и сразу подумал, что русских женщин сразу видно: вы накрашены, красиво одеты, ухожены и всегда на каблуках. – На этом месте я закатываю глаза, потому