– Ну да, конечно, благодаря этому писаке теперь каждый житель на земле знает, сколько длится в среднем половой акт! – восклицает Оливье. – Но поверьте, мадмуазель Соболева, только не во Франции, – подмигивает он мне.

– Определенно, определённо так… – спешу согласиться я, доставая свой верный жёлтый ежедневник. – Но мы здесь собрались не для того, чтобы рассуждать о длительности разных типов оргазмов в разных странах, правильно я поняла? – возвращаю я всех на землю. Мне нужно показать всю серьёзность наших намерений. – Чем же наше агентство FYA может быть полезно вашей компании?

– Это мы должны спросить у вас, Мари, – включается в разговор Жан-Пьер. – Мы разработали ценовую нишу, нашу маркетинговую стратегию, и теперь нам надо мягко и плавно войти в разные рынки, – рассказывает он, и мне кажется, что он меня испытывает. – Понимаете ли, Cinq Minutes препарат недешёвый, и не для эээ… – пытается он подобрать слово.

– Не для ежедневного использования, – подсказываю я ему.

– Именно! – восклицает Бруно. – Мало того, что это дорогая таблетка не для постоянного использования, мы ещё здесь находимся в некой серой зоне, понимаете? – я отрицательно качаю головой, и он объясняет: – Наш препарат полностью безопасен для здоровья, и это доказано многочисленными испытаниями, он запатентован, не вызывает привыкания сам по себе как таковой, но вы же понимаете…

– Да, понимаю: трудно не впасть в зависимость от такого секса, – иронизирую я. – Прямо как в том эксперименте с крысой, которая продолжала жать на кнопку стимулятора зоны удовольствий до бесконечности, пока не умерла.

– Вы все ловите на лету, мадмуазель Мари, – щёлкает он пальцами.

– К тому же, с точки зрения репутации, – вступает в разговор маркетолог Оливье, – когда весь мир бьётся над разработкой вакцины и лекарства от ковида, было бы не очень корректно пропагандировать наши маленькие удовольствия и радости.

– Я бы даже сказала «долгие удовольствия», – подхватываю я его слова, смеясь. Я полностью расслабилась и отошла от того ужасного видео с бесконечно оргазмирующей пациенткой, и в голове у меня уже начинает складываться картинка, что я могла бы им предложить.

– Ну вот, вы нас прекрасно поняли, как я вижу, Мари, – удовлетворенно кивает Оливье, отвинчивая латунную крышечку Perrier и наливая воду в бокал. – Нам нужно до будущего года войти в российский рынок, но мягко и нежно, понимаете? – Я киваю в ответ, и теперь, я, кажется, понимаю, почему они оба все время говорят «войти в рынок»: прямо как оттрахать спящую красавицу, – приходит мне на ум.

– Нам не нужна лишняя шумиха, но нужны цифры и показатели.

– И эксклюзивность! – подхватываю я, откладываю в сторону свой Moleskine, в котором я якобы делала важные пометки всю нашу беседу (на самом деле – нет), поднимаюсь со стула, и встаю во главе стола. Я продолжаю:

– Итак, мы имеем эксклюзивный продукт класса люкс, атрибут роскоши и наслаждения. И если раньше у столичной штучки должны были быть в наличии обязательная сумочка Louis Voitton и лабутены, пусть даже и сделанные в Китае, – тут я вспоминаю про свой сегодняшний наряд и усмехаюсь про себя, – то отныне все лидеры мнений и модные дивы должны носить с собой в клатче пачку презервативов и Cinq Minutes!

Профессионал во мне расправляет крылья, я всё больше распаляюсь, начинаю ходить вокруг стола, а мои потенциальные заказчики только успевают поворачивать головы вслед за мной.

– Что самое главное в каждом дорогом и по-настоящему качественном товаре? – вопрошаю я своих молчаливых собеседников, судя по их лицам впечатленных таким эмоциональным выступлением, и не дожидаясь их ответа восклицаю: – Недоступность! – в порыве ораторского ража я высоко взмахиваю руками и продолжаю: – Чтобы мягко войти в рынок, как вы выражаетесь, надо прежде всего сделать так, чтобы рынок вас захотел! – выпаливаю я победную фразу, и замечаю, как Оливье и Жан-Пьер одновременно оба как-то странно водят своими руками по своим нагрудным карманам.

Пытаясь понять, что значит этот странный тик, я вдруг чувствую необычную лёгкость в моей правой груди, и, опустив взгляд, с ужасом обнаруживаю, что завязки на одном из платков развязались, а мой скульптурно торчащий сосок нацелился прямо на Оливье, и я неизвестно сколько времени расхаживаю перед двумя французами с одной полностью оголенной грудью. Перед моим мысленным взором проносятся все возможные варианты моей реакции в подобных случаях, и тут я вспоминаю слова моей тёти из детства: «Если ты идёшь по улице, и с тебя вдруг свалились трусы, просто переступи через них, и продолжай идти дальше». Так я и поступаю. Со словами “pardon” и с невозмутимым спокойствием, как будто у меня всего лишь развязался шнурок на ботинке, я холодно и бесстрастно возвращаю платок на место, подхожу к столу, делаю глоток воды, чтобы хоть немного потушить те пылающие угли стыда, которые предательски жгут мои вспыхнувшие щёки, и, успокоившись, продолжаю:

– Что делает сейчас большинство мировых люксовых брендов?! – на что мои собеседники недоумённо молчат. И я отвечаю сама себе:

– Они себя навязывают! Они о себе кричат! – уже сама я чуть ли не перехожу на крик, зажигаясь от своей пламенной речи. – Они словно, дешёвые проститутки, выставляют себя в витринах каждого бутика и забегаловки! Они дошли до того, что им уже ничего не надо придумывать: они просто лепят свой логотип вам на сумки, туфли, платья, ремни, рубашки, на… на… – задумываюсь я на секунду, пытаясь подобрать слово, – на лоб! – восклицаю я, тыча пальцем в сторону французов, словно обвиняя их в незаконном ношении люксовых брендов. – И вы с радостью ходите, как человек-сэндвич, за свои же деньги рекламируя посредственность и дурной вкус! – завершаю я свою обличительную речь в адрес ни в чём не повинных компаний.

– Наша задача – стать дорогой недоступной куртизанкой! Нинон де Ланкло, если хотите, а не Памелой Андерсон, понимаете? – зачем-то обижаю я любимую мною на самом деле Памелу. Но сейчас я пускаю в ход все средства, чтобы заинтересовать потенциальных клиентов. – Для этого мы должны быть недоступными. О нас все должны говорить, сплетничать, обсуждать, но в близкий круг могут допускаться только избранные, – подвожу я итог своего эмоционального выступления. И вишенкой на торте заключаю:

– Я знаю много прекрасных агентств, которые отлично вас продвинут в интернете и создадут публичную известность вашему уникальному продукту, – о да, мне ли не знать, что лучший способ опустить конкурента, это похвалить его! – Но только мы с FYA сделаем вашу таблетку недоступной и по-настоящему желанной!

– Да, мы поняли