– Ты приедешь ещё? – подтягивается он на руках и смотрит мне в глаза.

– Конечно, дорогой, конечно, – и мне самой хочется верить, что именно так и случится.

– Я приготовлю тебе кофе, не вставай, – поднимается он с постели, и я не могу налюбоваться на его породистый, как у бесценного восточного скакуна, зад.

В открытое окно врывается пение муэдзина, и светлая пастельная полоска на краю горизонта становится все шире, разбеливая чёрные краски ночи. Я все-таки встаю и иду в душ, хотя мне так хочется оставить на себе этот терпкий тёплый аромат красивого мужчины. Я стою под тёплыми струями, смывающими с меня эту ночь любви, воспоминания о Босфоре, закат на башне и странную надпись на предплечье, и моё тело обнуляется и становится снова чистым и белым, как неисписанный лист бумаги, на котором новый день станет выбивать свои знаки.

Легкий сквозняк проносится в ванной, и я снова чувствую, как сильные, но такие нежные и чуткие руки обнимают меня, мягко сжимая мою грудь, живот, бёдра, слегка сминая их и прижимая к уже настроенному и готовому играть свою серенаду инструменту. Я чувствую его восхитительную твёрдость своей попкой, куда он осторожно пытается завести своего скакуна. Я наклоняюсь ниже, оперевшись руками на мокрый кафель, и приглашаю его внутрь. Он входит в мои плотно сомкнутые двери, удерживая за уздечку рвущегося вперёд коня, осторожно направляя его в тугую и тесную комнату. Я подаюсь немного назад, обволакивая его фаллос бархатной плотью, и слышу, как он глухо шепчет: “You are my fucken princess, my sweet Masha…” Он уже не сдерживает свой темп и взбивает меня, как крем для пирожного, и я сладким муссом растекаюсь по стенкам ванной… Сотрясаемые одновременным взрывом, мы стоим, словно слившись вместе, и прозрачные тёплые струи воды обтекают наши нагие тела. Я поворачиваюсь лицом к своему принцу на одну ночь и целую его скулы: сначала одну, а потом вторую, бережно держа его прекрасное лицо в своих ладонях, как гениальную скульптуру талантливого автора. Я отворачиваюсь от него и смываю с волос и лица остатки шампуня, любви и слёз, которые почему-то текут у меня из глаз.

Потом мы сидим на кровати, голые и свободные, и пьём из крошечных фарфоровых чашечек крепкий кофе с кардамоном, а за окном меня ждёт мой рейс домой.

– Кем ты работаешь, Маша? – спрашивает меня Джем, откусывая кусочек от крошечного миндального печенья, которое он принёс на подносе вместе с кофе.

– Я гений рекламы, Джем, грёбаный рекламный гений, – смеюсь я в ответ.

– Да? И ты сможешь сделать мою кондитерскую знаменитой? – воодушевляется он.

– Твоя кондитерская и так знаменита, – вспоминаю я вчера толпы посетителей в его кафе.

– Да, но мне хочется большего, понимаешь? – серьёзно говорит он.

– Конечно понимаю, дорогой. Всегда хочется чего-то большего, всегда…

– У меня огромные планы, ты знаешь, я ведь очень хороший кондитер, – с гордым видом он разливает нам остатки кофе из кофейника по чашкам.

– Конечно, мой мальчик, ты просто чудесный кондитер, – искренне говорю я, в душе жалея, что вряд ли сделаю его знаменитым… – У меня максимум двадцать минут, – смотрю я на часы, – ещё надо успеть доехать в гостиницу и всё-таки забрать свой чемодан!

– Хорошо, – убирает он с кровати поднос с кофе и снова наваливается на меня, сминая в руках, как простыню, погружаясь всё глубже и глубже в мои воды, яростно пропечатывая свой образ в моих мыслях и воспоминаниях…

Я смотрю на море, пока еду в такси через бухту Золотой рог, и тут вижу, как совсем рядом с мостом плывёт стайка дельфинов, словно провожая меня домой. И хотя в Москве меня ждут друзья, работа, новая квартира и проект, моё сердце немного саднит от сообщения от Джема: “I will miss u, babe”…

«Я тоже, я тоже…», – думаю я, и, закрыв окно мессенджера, сбрасываю с себя остатки вчерашнего дня и начинаю листать свой органайзер, засовывая маленький сладкий кусочек воспоминаний о Стамбуле, как крошечную конфетку, в самый дальний ящик серванта моей памяти.

Вечером, уже дома в Москве, я расставляю на полке в своей белоснежной кухне резные турецкие керамические тарелки, которые всё-таки купила перед отлётом в duty free, и в моей стерильной кухне появляются наконец-то яркие краски живой жизни. Я откусываю кусочек фисташковой пахлавы, запиваю её медовую сладость своим San Pellegrino и, отправляю сообщение: “Me too, honey…”

Глава 9

Секс – главное в жизни мужчины, а женщина – это только средство

– Коко Шанель

Вся наша стратегическая команда FYA сидит в затемнённой переговорной и вот уже пять минут молча пялится на экран, где знакомая мне женщина предаётся бесконечному оргазму. Наконец представление завершается, я включаю свет, а из монитора раздается простуженный вопль Артёма, вынужденного присутствовать на совещаниях онлайн:

– Маша, а теперь объясни нам, что это, на хрен, такое!!!

Все головы, как одна, поворачиваются в мою сторону, и на каждом лице я читаю неподдельный интерес.

– Ну что же, друзья, рада вам представить новый продукт, который нам доверили продвигать на российском рынке наши клиенты из Франции, компания Rouette Freres, препарат по продлению женского оргазма Cinq Minutes. Товар сегмента «люкс», – прокручиваю я слайды презентации. – Стоимость одной таблетки от ста пятидесяти евро, примерно пятнадцать тысяч рублей, предполагается не выпускать в широкую продажу. Привыканий не вызывает, все необходимые испытания проведены, разрешительные документы и патенты получены. Какие идеи, коллеги? – я с высоты своих каблуков осматриваю притихшую команду, и пока не вижу ни одного проблеска творческой мысли в пустых взглядах своих сотрудников.