Шрифт:
Закладка:
Мужчины выпили. После чего Двуреченский без паузы налил еще.
– Завтра на службу, – напомнил Ратманов.
– И тебе, – парировал начальник.
– Это да… Кстати, давно хотел спросить…
– Ну так спрашивай!
– Что нынче с Хряком и его бандой?
– Все в ажуре. Другими словами – все упакованы и распределены по нужным учреждениям.
– Вот прямо все?
– Все, кроме Лодыги, которого мы с тобой отпустили.
– Этот – да… А банда Казака?
– Казак пока в бегах. Но ненадолго. Этого уж предоставь нам.
– А Дулю хоть поймали?
– Да как сказать… Скорее, он двух наших поймал и сразу же оприходовал. Не до смерти, но сейчас в госпитале. А Дуля где-то шарится вместе со своим атаманом. Но опять же ненадолго. Дуля – личность более чем приметная, выдающаяся хотя бы даже ростом.
– Это точно. Только вы в следующий раз на него не двоих ваших посылайте, а хотя бы четверых, ну или восьмерых, а еще лучше – дюжину. Иначе прежний эффект будет…
– А что значит «вы», «ваших»? Уже давно «мы», вспомни, где ты теперь служишь! И пусть это будет твое первое оперативное задание – разыскать всех «своих» и доставить куда следует…
– Ух…
– Ах!
– Не с того мы начали…
– А с чего? Ах да, ты обещал рассказать мне еще про будущее!
– Тогда будем! Мужики выпили еще.
– Ну так слушай…
…К трем ночи подельники остановились где-то на Перестройке. Горбачев Двуреченскому поначалу даже понравился – гласность, консенсус, все дела. Но развал Союза, как и развал Российской империи, тот никому простить уже был не готов.
– Не, не нужен нам такой Горбачев, – заключил чиновник для поручений. – Хотя престарелые Андропов с Черненко тоже не нужны. Как и застойный Брежнев.
– А кто ж тогда нужен?
– Ну кто-то молодой, энергичный, со свежими идеями!
– Молодой, энергичный… Кто, например?
– Керенский, к примеру. Сейчас его имя во всех газетах.
– Премьер-министр?
– Какой премьер-министр? – не понял Двуреченский. – Адвокат… Ему до премьер-министра, как мне до…
– Ах да, я ж тебе не рассказал… Потом еще расскажу про Керенского… Что-то выпал он у меня из истории…
– Про Керенского?
– Ну да. Но я тебя перебил.
– Да не перебил, давай дальше.
– Не могу уже, глаза закрываются, и башка не варит!
– Тогда завтра продолжим.
– Ага. Утро вечера мудренее.
– Это ты верно подметил.
– Народная мудрость на все времена!
На этом пьяные подельники и разошлись…
Чтобы уже в восемь утра пить чай на замечательном балкончике особняка Викентия Саввича с видом на Чистые пруды и застенчивые ивы. Несмотря на легкий морозец на улице, это было бесподобно. И даже похмелье после попойки как рукой сняло.
– Как будешь искать бандитов? – поинтересовался Двуреченский.
– Как, как… Пользуясь навыками опера из будущего да наблюдениями из прошлого, то есть настоящего…
– Хорошо. Тогда – на службу?
– Труба зовет!
Подельники привычно загрузились в машину.
– А жилье когда начнешь искать? Филя, мой дворник, уже косо на тебя смотрит.
– Ох, Филя, Филя… А может, мне у тебя понравилось жить…
– Ты, конечно, дерзкий, но за берега советую не заплывать, – предупредил чиновник.
– Да ладно, шучу я. Устроюсь в управление официально, так сразу и начну искать!
– Договорились.
5В полиции действительно работала Стеша, Стефания Марковна, делопроизводителем. Так тогда называли многих: от простой секретарши до большого руководителя. Известно, что через несколько лет глава московского сыска Кошко пойдет на повышение, чтобы стать… делопроизводителем Восьмого делопроизводства Департамента полиции. Того самого, который являлся всероссийским уголовным сыском.
А пока необходимые бумаги заполнял Ратманов. Ловко и непринужденно расставив все ижицы, яти и особенно еры, довольный собой, вернул документы вышеупомянутой девице.
– Спасибо, – ответила она, бегло пролистав формы, заполненные почти каллиграфическим почерком, и положив их куда следует.
Теперь Георгий Константинович Ратманов был не просто бандитом средней руки, недоесаулом хевры[17] Хряка и бывшим «начальником штаба», изгнанным из шайки атамана Казака. Отныне он официально значился агентом сыскного отделения полиции Московского градоначальства, правда, второго разряда и сверх штата. Но шеф сказал, что это только начало.
Ванька Каин[18] и Эжен Видок[19] тоже пришли в правоохранительные органы из бандитов. Но сделали там головокружительную карьеру. Оба были людьми отчаянной храбрости, сильными, решительными – почти как он, Юра Бурлак…
Так началась его новая служба, уже которая по счету. А впереди были минимум пять лет до революции, а может, и больше, если иной партизан времени не залезет своими грязными ручищами в маховик истории…
– Не за что, барышня! – Ратманов поблагодарил Стешу.
Ну а самым приятным моментом во всем этом временном хаосе, разумеется, был… аванс, подъемные, первое жалованье при устройстве на службу. Стефания Марковна «с барского плеча» выдала ему целых 30 рублей. Вполне сносно, особенно на первое время.
Ратманов быстро взбежал наверх, в порыве едва не сбив с ног пару новых коллег по службе. Но преодолев половину парадной лестницы, вдруг остановился.
«Воронъ ворону глазъ не выклюетъ, а и выклюетъ, да не вытащитъ». Или «ворон ворону глаз не выклюет, а и выклюет, да не вытащит»? Кажется, одно и то же, но разница была огромна! В первом случае – дореволюционный текст с ерами, во втором – современный, вероятно, XXI века. Первую бумагу он видел в кабинете Двуреченского здесь, в управлении. Вторую – уже дома у губернского секретаря. Без еров! Да еще и с несколькими повторениями, словно тот тренировался, как и сам попаданец недавно, привыкая к новой для себя орфографии!
Все-таки толкнув кого-то из полицейских, Ратманов добежал до кабинета Двуреченского. Впрочем, Викентия Саввича, как обычно, не оказалось там, где его искали. И это было очень похоже как на него, так и на Корнилова…
Тогда Жора стремглав выбежал на улицу. Поймал пролетку, едва не устроив дорожно-транспортное происшествие. Но вроде обошлось. Выкрикнул адрес:
«Чистопрудный бульвар, семь!» А пока повозка неслась туда во весь опор, еще и поторапливал всю дорогу. Сулил деньги, запугивал полицией. Благо теперь мог делать это вполне официально…
6Вскоре показался дом. Но сначала… дым. Первые его предвестники и не особо приятный запах можно было почувствовать уже на Мясницкой. Дальше – больше. К концу поездки попаданец уже сильно кое-кого подозревал: «Ай да Игорь Иваныч…»
– Что, простите, ваше благородие? – извозчик тоже это слышал.
– Я это вслух сказал?
– Так точно-с.
– Ничего, забудьте.
– Что-то горелым пахнет, ваше благородие, не находите?
– Нахожу…
– И прям как будто по вашему адресу.
«Спасибо, капитан очевидность», – хотел ответить Жора, но смолчал.
Пролетка затормозила примерно в сотне метров от пылающего дома. Вокруг уже собралась толпа зевак. Да и пожарная охрана была тут как тут. Вот только следить за работой дореволюционного МЧС Георгий сейчас планировал меньше всего. Тем более что огнеборцы скорее наблюдали за догорающим домом, чем реально могли что-то изменить. В то время как Ратманов лишь стоял и приговаривал: «Ай да Игорь Иваныч, ай да Корнилов…»
А в толпе
