– Давайте продвинемся ещё на шаг, – предлагает Мило. – Вернёмся к началу. Квинтен, тебя заперли на месяцы в Тень, но если твой отец тоже исчез, кто же выставил дом на продажу, так, чтобы мы его нашли? И почему именно мы?

– Я пока не знаю. С моего исчезновения в доме никого не было. Всё провели через интернет, и впервые я вас увидел, когда вы переехали.

– Преступник явно хотел заполучить в дом новых жильцов, – сообщает Элизабет. – Большую семью с детьми. Ему или ей были нужны дети?

– Как Колетте Блэк, – беспокойно шепчет Квинтен.

– Но откуда продавец узнал, что вы хотите его купить? И откуда ему знать, что в семье много детей?

– Просто повезло. Папа искал просторный дом с множеством спален и по разумной цене и сразу наткнулся на это предложение. Он говорил, что продавали очень дёшево для такой площади, но агент по недвижимости, выступавший посредником, уверил его, что сделка очень выгодная. И за несколько недель дело было сделано. Всё произошло очень быстро, – объясняет Сем.

– Где вы жили раньше? – спрашивает Квинтен.

– В Париже, – отвечает Сем. – Отец работал в международной компании, и ему предложили организовать здесь новый филиал. Это было большое продвижение по службе. После Парижа ему не хотелось жить в большом городе, он искал для нас простора. Крайдорп находится рядом с городом, и решение казалось идеальным.

– А агент по недвижимости не говорил, что заключил договор, не видя Фредерика, отца Квинтена? Так говорили родители, – добавляет Мейке.

– Мне всё больше кажется, что нас сюда привлекли с какой-то целью, но это могли быть не обязательно мы, – задумчиво говорит Сем. – На нашем месте могла оказаться любая семья, где много детей.

– Но как преступник мог об этом догадаться? – спрашивает Элизабет.

– Бездетные пары такие дома не покупают, Эл. На такой дом обратит внимание только тот, кому действительно нужна большая жилплощадь.

– Мама всегда хотела много детей, но у них был только я, – тихо говорит Квинтен. – Дом старинный, строился ещё в семнадцатом веке. За это время его несколько раз обновляли, но стены те, что возведены изначально. У дома очень длинная история. По словам папы, мама влюбилась в него сразу и купила в тот же день, когда его выставили на продажу.

– Хорошо, допустим, нас выбрали случайно, остаётся один вопрос, – говорит Квинтен, глядя на Мейке и Элизабет.

Мейке холодеет.

– А вы почему здесь?

23

Элизабет нервно смеётся, когда все рассматривают сестёр. Мейке тоже чувствует себя неуютно.

– Ты хочешь сказать, что причина всего случившегося – мы? Да ладно. Мы обычные девчонки. Какая у нас связь с колдовством? – говорит Элизабет.

– Вы впервые остались одни, без родителей, – замечает Квинтен. – Похоже, дом только того и ждал. Что-то ему от вас нужно. И может, вы как раз ключ к разгадке.

– И между прочим, неправда, что вы не сталкивались с колдовством, – сообщает Сем. – Судя по истории, рассказанной Квинтеном, я верю в ту странную школу, о которой вы говорили раньше. Разве не все дети из Крайдорпа были там заперты?

– Это так, – подтверждает Квинтен. – Клан ведьм Колетты Блэк существовал, и всё, что я рассказывал, правда. Элизабет и Мейке тоже были в школе, только они этого не помнят.

Элизабет сердито смотрит на Квинтена.

– Если ты рассказывал правду, то ты идеально подходишь на роль преступника, потому что это значит, что Колетта Блэк жива в тебе, твоём теле. Верно, Квинтен? Почему ты всё это сделал с нами, Квинтен?

Мейке смотрит на соседа, наступает зловещая тишина. Он смотрит на руки.

– Ты права, – тихо соглашается он. – Колетта на самом деле выжила после школы в моём теле.

– Погоди. Тогда ты Колетта и Квинтен одновременно? – спрашивает Сем, выпрямляясь и отгоняя младших детей назад. – Не смей трогать мою семью!

– Сем, не беспокойся, – спокойно отвечает подросток. – Я Квинтен. Да, та ведьма пыталась меня победить. Меня бы уже давно не было, но я ей не по зубам. Мы с ней боролись месяцами, но я победил. Она ушла. Колетта давно ушла, а я добровольно отказался от волшебной силы и жил обычной жизнью.

– Разве можно этому верить? Говори что хочешь, но где гарантия, что ты нас не заколдуешь?

– Я не вру, Мило. Я обычный мальчишка, такой же, как ты. Если бы я колдовал, то не позволил бы себя добровольно здесь заточить. Ничего такого бы не случилось. Прикинь, каково сидеть здесь столько времени, наблюдая, как мимо проходит обычная жизнь. Это ад, Мило. Ты правда считаешь, что я бы на такое пошёл?

– Нет, – ворчит Мило. – Ты же не чокнулся.

– Слушайте, отец собирался переехать. Нам хотелось начать новую жизнь, подальше от Крайдорпа. Он полез на чердак за чемоданами. А потом всё это произошло. Я точно знаю, преступник зачем-то хотел, чтобы я остался. В наказание? Отомстить за Колетту? Ну, не знаю. Чего-то от меня хотели. Если Колетта выжила во мне после Мрачной школы, наверняка были и другие ведьмы, как я всегда подозревал.

Квинтен грустно смотрит на друзей.

– После школы я видел, как мои бывшие друзья переменились. Поэтому я опасался за свою жизнь, и мы с отцом решили переехать. Друзья неожиданно стали преуспевать в тех науках, которые им не удавались раньше. А теперь я просто убеждён, что один из них запер меня здесь.

– Кто же? – спрашивает Сем.

Квинтен пожимает плечами.

– Да любой из моих бывших друзей. Мила была моей лучшей подругой и отвернулась от меня. Мальчишки меня ненавидят, даже не смотрят в мою сторону. Это может быть любой, мне не удалось выяснить, кто возможная ведьма. Откровенно говоря, мне и не хотелось знать, верите?

– Если бы тебе пришлось выбирать, кто бы попал под подозрение? – спрашивает Сем. – У кого была возможность и способность подобраться к тебе близко и наблюдать?

Ответить Квинтен не успевает. Пол под ними содрогается. Стены дрожат, дом трясётся. Его приподняли, будто он не мог оставаться больше в том же положении, как все эти годы.

Часы тикают громче. Стрелки крутятся так быстро, что их и не различишь. Окна и двери распахиваются настежь. В дом врывается бешеный ветер. Дети кричат.

Мейке взлетает в воздух, чувствуя твёрдую руку на запястье. Она машинально хватает за руку Элизабет, которая тоже парит в воздухе.

Дети цепляются друг за друга, пока не образуют кружок.

Шум нарастает, и Мейке