перебивает Элизабет. – Мы не смогли его открыть. Получилось только у…

– У вороны. Знаю. Видел своими глазами, – хмурится Квинтен. – Это мне не очень понятно. Во всяком случае, отец его открыл легко. Потом Чердачник вырвался на свободу и напал на нас. Но тут я точно не знаю, что произошло. Когда он на меня напал, у меня потемнело в глазах. А когда я пришёл в себя, сундук снова закрылся, а отец исчез. Я не видел, как сундук закрылся. Подозреваю, что отец как-то одолел Чердачника и загнал его обратно, не подозревая, что тот уже утащил меня. Отец не знает, что я тут застрял. Может, он уехал или…

Голова Квинтена поникла.

– Он, наверное, жив, – тихо говорит Мейке. – Квинтен, будем надеяться на лучшее.

Квинтен не отвечает.

– А ты здесь совсем один? – спрашивает Сем. – И всё это время никого не видел?

Квинтен качает головой.

– Нет, от одиночества я не страдал. Я наблюдал за всем, что происходит в доме. Так я увидел, что в доме поселились вы. Мне стало как-то спокойнее. Когда дом опустел, было гораздо хуже.

– А те часы?

– Это довольно интересно, – замечает Квинтен. – Когда меня утащили, их не было, но в моём случае всё произошло так быстро, что я даже не знаю, изменился ли в тот вечер дом. Я, как и вы, удивился, что в одночасье исчез настоящий дом.

– А почему ты решил, что дом получил то, что искал? – спрашивает Сем.

– Чердачник вернулся в сундук и исчез, – отвечает Квинтен. – Сундук сам закрылся. Плохой знак. Дом ждал вас, а теперь получил то, что хотел.

22

Они сидят кружком на чердаке. Никто не знает, что делать, даже Квинтен. В голову приходят всевозможные сценарии, но никто не может объяснить, почему до сих пор громко тикают часы и стрелки бешено крутятся в обратном направлении. Детей окружает сонная «Тень». Они чувствуют настоящий брошенный дом, но не могут к нему прикоснуться. Всё соответствует тому, что объяснил Квинтен: они в доме, но ему не принадлежат. Они в ловушке, как крысы.

Мейке рассматривает Квинтена. Он ничуть не изменился и может притвориться, что всё хорошо, но она видит его напряжение. Он так же беспомощен, как и она. Ей хотелось бы поговорить с ним наедине, но вряд ли у них есть такая возможность. Пространство не делится на комнаты, только пустота и иллюзия.

– Хочу домой, – шепчет Фемке Сему. – Почему мама не возвращается?

– Мы её найдём, – спокойно отвечает Сем. – Всё будет хорошо.

– Но правда ли, всё так?

Элизабет сердится. Она впервые не может толком понять положение вещей. Мило, нога которого вылечилась, тоже не готов поделиться блестящим решением или пошутить. Леон похож на пятилетнего малыша, а не на восьмилетнего крутышку. Силы у всех истощились, и Мейке тоже будто сбросила с себя ответственность за всю группу. Только Сем, который озабоченно на неё смотрит, надеется, что она найдёт ответ. В конце концов она пришла к ним по своей воле.

– Надо что-то делать, – говорит Мейке. – Какой смысл просто сидеть тут? Что мы знаем и как можно это решить? Квинтен, кто или что это чудовище?

Квинтен пожимает плечами.

– Просто чудовище, Мейке. Я не знаю. Разве тут нужно какое-то объяснение?

– То есть это не человек?

– Ты нашла в нём что-нибудь человеческое? – сурово спрашивает Мило.

– Он может быть заколдован.

– Вряд ли. Разве человек может расплыться чёрной слизью, которая проникает через трещины и поглощает детей? – усмехается Квинтен. – Кроме того, чудовище работает на дом. А дом поглотил вас. Они работают вместе.

– Правда ли, что у дома есть душа? – с удивлением спрашивает Сем. – И он может думать?

– Трудно сказать. По-моему, им кто-то или что-то управляет. В определённое время он делает то, что необходимо. Но это всё, что я могу сказать.

– А что, если этот человек живёт около или в самом доме? Квинтен, когда всё это началось?

– Когда был открыт тот сундук.

– Ну это не совсем так. Всё началось больше года назад, верно? – замечает Мейке. – В Мрачной школе.

– Мой дом тогда был обычным, – отвечает Квинтен. – Ничего сверхъестественного.

– Итак, сундук нашёл и открыл твой отец, и тогда всё и началось.

– Конечно…

Квинтен неожиданно замолкает и хмурится.

– Погоди, это не совсем так. Отец часто ворчал, что у нас какое-то странное освещение. Лампы часто мигали и отключались, включались. И замечал, что иногда шторы открыты, когда он приходит домой, но он точно их закрывал перед уходом. И ещё говорил, что электроприборы в кухне часто включаются сами по себе.

– Ага! – кричит Сем. – Значит, так было и раньше.

– И что бы это значило? – удивлённо спрашивает Мейке.

– Что тот, кто на нас охотится, долго наблюдал за Квинтеном, – отвечает Сем. – Всё это тщательно приготовлено, а значит, преступник всё время был рядом. Наверняка. Кто ещё был в доме кроме чудовища?

– Ворона, – сообщает Элизабет. – Странная птица.

– По-твоему, преступник – ворона? – смеётся Сем. – Ну ты даёшь.

– А что? Ведьмы могут превращаться в других существ, верно? Почему бы и не в ворону?

– Или в чудовище, – тихо добавляет Мейке. – Что, если эти двое работают вместе всё это время, и преступники прямо у нас перед носом? Но это безумие. Она против нас не боролась. Почему она сидела тихонько, словно хотела нам помочь?

– Ладно, не будем спешить, – говорит Квинтен. – Давайте ещё раз разберёмся, что нам известно. Сундук открыл отец, который хотел посмотреть, что внутри. Через несколько минут меня глотает чудовище, которое было в сундуке. Отец бесследно исчез, но сундук снова заперт, возможно, его захлопнул отец.

– Мы так считаем, – поправляет его Сем.

– Ладно, всё это предположения. Через несколько месяцев вы переезжаете в этот дом, и вроде бы всё нормально, кроме частых отключений электричества из-за меня. Каждый раз, когда я собираюсь с силами, чтобы выступить против «Тени», я пытаюсь до кого-нибудь достучаться, но всё бесполезно. А сегодня происходят новые события. Сундук появляется снова, ворона, которую вы освободили, выпускает чудовище. Ворону я раньше не видел.

Квинтен смотрит на детей.

– Кстати, о вороне. Что-то с ней не так. Надо выяснить.

– Погоди, Квинтен, – говорит Мейке. – Нас всех сшибло с ног то странное землетрясение, а когда мы очнулись, сундук уже был в комнате. Ты, наверное, видел, кто его туда поставил?

– Вот-вот, – отвечает Квинтен. – Я никого не видел. Он просто появился ниоткуда, как и сам дом. Просто уже был там, словно кто-то щёлкнул пальцами – и, бэмс, он появился.

– Почему меня это не удивляет…

– Кто