Расспросить кого-то из соседей? Это было делом рискованным. Как знать, что это были за соседи? А вдруг кто-нибудь из них донесет Тарбуше — вот, дескать, тобой интересовались. И что тогда? А тогда Тарбуша, скорее всего, скроется основательно и надолго. Или, наоборот, прихватит с собой пару помощников, чтобы выяснить — кто же это им интересуется и по какому поводу? И то и другое было крайне нежелательным, потому что в любом из этих случаев план по вербовке Тарбуши был бы сорван. А вместе с ним, скорее всего, был бы сорван и план по освобождению похищенных людей. Следовательно, приходилось ждать. Ждать и ждать, пока Тарбуша не появится. Должен же он когда-то появиться, если, конечно, он жив?..

…Тарбуша появился лишь ближе к вечеру, когда солнце уже почти касалось горизонта. Но был он не один, а вместе с двумя какими-то субъектами, которых и сам Мансур, и его помощники видели впервые. Похоже было, что между Тарбушей и его попутчиками происходил какой-то напряженный разговор. Лица у всей троицы были злыми, все они энергично жестикулировали и перебивали друг друга, стараясь, по-видимому, один другому доказать что-то свое и при этом не соглашаясь друг с другом. Попутчики — это было скверно. А что, если они войдут в дом Тарбуши? А что, если они там надолго останутся? Вербовка — дело тонкое. Для этого нужно, чтобы тот, кого будут вербовать, был один, чтобы рядом с ним не было свидетелей. А тут целых два свидетеля! И неважно даже, кто именно эти люди. Важно, что они рядом с Тарбушей, а значит, помешают сыщикам. Но что же было делать? Приходилось ждать и надеяться, что Тарбуша выяснит с ними отношения и эти двое рано или поздно уйдут.

В конце концов так и случилось. Два незнакомца круто развернулись, сказали что-то Тарбуше на прощание и ушли. Тарбуша какое-то время молча смотрел им вслед, затем со злостью взмахнул рукой и произнес несколько коротких фраз вдогонку удаляющимся незнакомцам.

«Ну-ну, — наблюдая за этой сценой, подумал Мансур. — Очень похоже на то, что у Тарбуши — серьезные проблемы. Уж не на финансовую ли тему? Что ж, тем лучше…»

Мансур подал знак помощникам и тотчас же устремился к Тарбуше. Нужно было его прихватить, пока он не скрылся за калиткой своего дома. Сыщики успели. Они подбежали к Тарбуше сразу с трех сторон и схватили его за руки. Ничего такого не ожидавший Тарбуша инстинктивно дернулся, пытаясь освободиться, почти сразу же понял, что это ему не удастся, и попытался крикнуть. Но не крикнул, увидев перед собой Мансура с его точно приклеенной к губам усмешкой. Тут все было понятно: когда рядом с тобой находится человек с такой усмешкой, кричать не нужно. А то ведь крикнешь себе на беду…

— Вот это правильно, — спокойно произнес Мансур. — Не надо кричать. Все можно решить тихо и мирно…

— Кто вы такие? — прошипел Тарбуша. — Что вам нужно?

— Хорошие вопросы, — все так же спокойно сказал Мансур. — Правильные. По существу дела. Но лучше на них отвечать не посреди улицы, а, скажем, у тебя в доме. Так что открывай ворота и приглашай гостей.

— Я не звал вас в гости! — злобно огрызнулся Тарбуша.

— Ну так что же? — Усмешка на губах Мансура стала еще отчетливее. — Порой незваные гости бывают намного желаннее, чем званые. Откуда тебе знать — может быть, мы и есть те самые гости? Так что приглашай. Ты же понимаешь, что если уж мы пришли, то так просто не уйдем?

— Отпустите руки, — сказал Тарбуша.

— Это конечно, — согласился Мансур. — Но только смотри, друг Тарбуша! От твоих движений зависит твоя жизнь! Ты меня понимаешь?

Тарбуша ничего не сказал, лишь злобно зыркнул на Мансура и сунул руку в карман. Опасаться сыщикам было нечего — при задержании они первым делом обыскали Тарбушу и никакого оружия при нем не обнаружили. Да и не за оружием полез Тарбуша в карман, а за ключом. Этим ключом он отпер калитку и еще раз все с той же злобой взглянул на Мансура и его помощников: проходите, мол, раз уж навязались. Тем же самым манером и с тем же выражением лица он отпер и двери дома.

— В доме у тебя кто-нибудь есть? — спросил Мансур.

— Никого! — буркнул Тарбуша.

— Это хорошо, — сказал Мансур. — Лишние свидетели нам не нужны. Но все равно — лучше в этом убедиться собственными глазами.

Он дал знак двум своим помощникам, они извлекли пистолеты и, осторожно ступая, вошли в дом. Какое-то время в доме было тихо, затем показался один из помощников и коротко произнес:

— Никого.

— Что ж, тогда, пожалуй, войдем и мы, — сказал Мансур.

Вошли. Обстановка в доме была немудрящей, без всяких излишеств.

— Между прочим, — бегло осмотревшись, произнес Мансур, обращаясь к Тарбуше, — напрасно ты на нас смотришь такими злыми глазами! Отчего-то мне думается, что очень скоро ты станешь нас благодарить и даже попытаешься чем-нибудь угостить, как самых желанных гостей. Гостей, которые явились к тебе затем, чтобы спасти тебе жизнь. А это значит, что мы твои друзья. Подумай сам: разве твои враги захотели бы спасти тебе жизнь? А у нас, понимаешь ли, имеется такое желание…

Мансур умолк и пытливо глянул на Тарбушу, пытаясь определить, какое впечатление произвели на него эти слова. Но ничего определить не смог. Лицо Тарбуши все так же оставалось непроницаемым и ничего, кроме злости, на нем не читалось.

— Конечно, — сказал Мансур, — многое зависит от того, как ты себя поведешь, правильно ли нас поймешь, сделаешь правильные ответные шаги… Тогда мы сможем гарантировать тебе жизнь. Во всех других случаях ты можешь загодя начинать молиться Аллаху — ничего другого тебе не останется. Ну, так как — поговорим?

— Что вы от меня хотите? — прохрипел Тарбуша.

— Помощи, — коротко ответил Мансур.

— Какой еще помощи? — скривился Тарбуша. — Чем я могу вам помочь — кем бы вы ни были? Кажется, вы не за того меня принимаете! Вы ошиблись. Я всего лишь мирный торговец.

— Вот ведь сколько вопросов сразу! — Мансур энергично потер руки. — И какие вопросы! Правильные вопросы! А на правильные вопросы полагаются такие же правильные ответы. Но это будут длинные ответы. Убедительные ответы — они всегда длинные, потому что к ним прилагаются всяческие доказательства. Так что давай-ка, брат Тарбуша, присядем да и спокойно поговорим.

— Почему вы называете меня Тарбушей? — прохрипел хозяин дома. — Никакой я не Тарбуша! У меня другое имя! Вы принимаете меня за кого-то другого!