Шрифт:
Закладка:
– Вот видишь, грохнуло все же! – Саша поежилась.
Доказав свою правоту, Саша утратила интерес к заработавшей установке. Она откинула защелки, открыла зеленый ящик и проговорила удовлетворенно:
– Вот оно! Не ошиблась!
Я заглянула в него через ее плечо.
В ящике лежали несколько прорезиненных комбинезонов грязно-зеленого цвета – таких же костюмов химзащиты, как тот, что был изображен на плакате.
– Это еще зачем? – спросила я в недоумении.
– Обожди…
Она вытащила из ящика один комбинезон, второй, бросила их на пол. Под костюмами химзащиты оказалась груда самых разных вещей.
– Вот здесь Дашка с Генкой прячут все наворованное! – проговорила моя спутница, разглядывая эту груду со странным выражением – то ли зависти, то ли пренебрежения.
– А как вы про это место узнали?
– Да сюда еще папка наш лазил, когда был мальчишкой. Он нам про это место и рассказал… Дашка, конечно, мне ничего не говорила, но мы с ребятами тут все облазили, вот и нашли ящики. А там уж по запаху определили, какой Дашкин. Она любит духами прыскаться…
И правда, из ящика ощутимо несло резким приторным запахом.
Я посмотрела на вещи в ящике.
Там валялись новые, еще с этикеткой, джинсы, вполне приличная мужская кожаная куртка, несколько мобильных телефонов, бумажник из крокодиловой кожи…
Бумажник был открыт и выпотрошен – видимо, криминальная парочка вытащила из него деньги и карточки.
Перерыв чужие вещи, я нашла там и свои – платье и туфли, которые взяла с собой в злополучную поездку…
Я вспомнила, как собиралась в эту поездку, как предвкушала чудесные выходные…
И чем все это закончилось!
Я осмотрела свои вещи… И мне стало противно. Платье было порвано в нескольких местах, кружевной пеньюар испачкан чем-то красным – мне хотелось верить, что не кровью, а вином или томатным соусом. Ну, пеньюар точно не жалко, бесполезная вещь, уж и не знаю, зачем я его в поездку взяла. Ах, ну да же, предполагалась ночь любви… тьфу!
Я представила, как чужие жадные руки лапали мою одежду. Может быть, Дашка даже мерила платье, а уж что она делала в пеньюаре, лучше не думать.
Мне стало противно – и я решила оставить это барахло здесь.
Все равно я не смогла бы это носить.
На самом дне, под одеждой, я нашла свои туфли. Туфли все же стало жалко – они были красивые и очень модные. Я не выдержала и сунула их пакет, где была уже сумка.
И тут на дне ящика я увидела часы – красивые, наверняка очень дорогие.
Я не собиралась их брать, но просто взяла в руки, чтобы разглядеть из чистого любопытства…
Красивый корпус, наверняка из белого золота, двойной циферблат, украшенный маленькими сверкающими камушками… интересно, почему Дашка и ее приятель оставили здесь такую ценную вещь?
Я машинально перевернула часы…
И тут на обратной стороне корпуса увидела выгравированную красивыми буквами надпись.
Там был указан индивидуальный номер этих часов и приписана фраза:
«Эти часы изготовлены специально для Е. Г. Кулакова».
Е. Кулаков! То есть Евгений Кулаков!
Тот самый человек, которого убили в коттеджном поселке «Голубой ручей»!
Тот самый человек, в чьем убийстве подозревают Валентину Павловну…
Выходит, Дарья и ее приятель причастны к этому убийству.
А может, это они и убили Кулакова?
В любом случае эти часы – важная улика!
Теперь понятно, почему эта преступная парочка их спрятала здесь – чтобы часы не навели на них подозрения!
Машинально – по понятной ассоциации – я взглянула на свои часы.
По сравнению с этим роскошным хронометром они выглядели убого.
А еще… еще они показывали несколько минут шестого.
Не может быть!
Последний раз я взглянула на часы, когда мы подошли к финскому доту. Тогда было около пяти. С тех пор прошло как минимум часа полтора…
Мои часы явно остановились.
Ну да, секундная стрелка стоит на месте.
– На твоих часах сколько времени? – равнодушным тоном спросила я Сашу.
Она взглянула на запястье, где были простенькие электронные часики, и машинально ответила:
– Семь минут шестого…
Тут до нее дошло, и она проговорила другим тоном:
– Не может быть… встали, наверное. Сейчас должно быть уже часов семь, самое малое полседьмого…
Я вспомнила, что прошлый раз на этой территории часы тоже остановились, и решила подумать об этом завтра…
Я незаметно сунула часы Кулакова туда же, что и туфли – в свой мешок.
– Ну все, пойдем уже отсюда! – проговорила я.
Саша положила на место костюмы химзащиты, расправила их, посмотрела со стороны.
– Вроде все как было… погляди, все правильно?
– А в чем дело?
– Дашка, если заметит, что что-то пропало, – она с меня шкуру спустит! Тебе-то хорошо, ты уедешь – и все, а мне с ней жить…
– Да как она узнает, что это ты?
– Ты Дашку не знаешь! Она такая догадливая… от нее никогда ничего не скроешь!
– Да все хорошо. Ничего она не заметит. Ладно, пошли отсюда.
Саша закрыла ящик. Мы вышли в коридор.
Саша опасливо заглянула в комнату с загадочной установкой, оглянулась:
– Снова не работает… пошли скорее!
Мы проскользнули через комнату – установка и правда не работала и выглядела как первый раз.
Миновали предыдущее помещение, поднялись по лестнице, вышли из дома, обошли его, выглянули из-за угла…
То есть первой выглянула Саша – и тут же попятилась и прижала палец к губам.
Я заглянула через ее плечо – и недоверчиво захлопала глазами.
Прежде на территории не было ни души, а теперь перед домом с колоннами стояло несколько крытых грузовиков в защитной окраске, и возле них суетились многочисленные люди в какой-то форме. Если военная, то не простая, а какие-то специальные службы, а может, просто организация серьезная. Люди входили в дом и выходили из него, нагруженные какими-то ящиками и коробками, которые ставили в кузова грузовиков.
Перед самым входом в дом стояла худощавая подтянутая женщина с короткой стрижкой.
Судя по ее жестам, она командовала погрузкой.
В какой-то момент эта женщина повернулась в нашу сторону, и я успела разглядеть ее лицо.
Это была та самая женщина, чей портрет был нарисован на стене одноэтажного кирпичного здания, рядом с Кулаковым и бородатым мужчиной в очках…
Ну, точно она, может, только постарше годами. Причем возраст ее я угадала не по фигуре и не по движениям – там-то все было хорошо, со спины скажешь, что молодая, а вот взгляд…
Даже с того места, где мы находились, видно было, что взгляд у тетки просто кинжальный.
– Черт, кто это такие? –
