– Вот видишь, грохнуло все же! – Саша поежилась.

Доказав свою правоту, Саша утратила интерес к заработавшей установке. Она откинула защелки, открыла зеленый ящик и проговорила удовлетворенно:

– Вот оно! Не ошиблась!

Я заглянула в него через ее плечо.

В ящике лежали несколько прорезиненных комбинезонов грязно-зеленого цвета – таких же костюмов химзащиты, как тот, что был изображен на плакате.

– Это еще зачем? – спросила я в недоумении.

– Обожди…

Она вытащила из ящика один комбинезон, второй, бросила их на пол. Под костюмами химзащиты оказалась груда самых разных вещей.

– Вот здесь Дашка с Генкой прячут все наворованное! – проговорила моя спутница, разглядывая эту груду со странным выражением – то ли зависти, то ли пренебрежения.

– А как вы про это место узнали?

– Да сюда еще папка наш лазил, когда был мальчишкой. Он нам про это место и рассказал… Дашка, конечно, мне ничего не говорила, но мы с ребятами тут все облазили, вот и нашли ящики. А там уж по запаху определили, какой Дашкин. Она любит духами прыскаться…

И правда, из ящика ощутимо несло резким приторным запахом.

Я посмотрела на вещи в ящике.

Там валялись новые, еще с этикеткой, джинсы, вполне приличная мужская кожаная куртка, несколько мобильных телефонов, бумажник из крокодиловой кожи…

Бумажник был открыт и выпотрошен – видимо, криминальная парочка вытащила из него деньги и карточки.

Перерыв чужие вещи, я нашла там и свои – платье и туфли, которые взяла с собой в злополучную поездку…

Я вспомнила, как собиралась в эту поездку, как предвкушала чудесные выходные…

И чем все это закончилось!

Я осмотрела свои вещи… И мне стало противно. Платье было порвано в нескольких местах, кружевной пеньюар испачкан чем-то красным – мне хотелось верить, что не кровью, а вином или томатным соусом. Ну, пеньюар точно не жалко, бесполезная вещь, уж и не знаю, зачем я его в поездку взяла. Ах, ну да же, предполагалась ночь любви… тьфу!

Я представила, как чужие жадные руки лапали мою одежду. Может быть, Дашка даже мерила платье, а уж что она делала в пеньюаре, лучше не думать.

Мне стало противно – и я решила оставить это барахло здесь.

Все равно я не смогла бы это носить.

На самом дне, под одеждой, я нашла свои туфли. Туфли все же стало жалко – они были красивые и очень модные. Я не выдержала и сунула их пакет, где была уже сумка.

И тут на дне ящика я увидела часы – красивые, наверняка очень дорогие.

Я не собиралась их брать, но просто взяла в руки, чтобы разглядеть из чистого любопытства…

Красивый корпус, наверняка из белого золота, двойной циферблат, украшенный маленькими сверкающими камушками… интересно, почему Дашка и ее приятель оставили здесь такую ценную вещь?

Я машинально перевернула часы…

И тут на обратной стороне корпуса увидела выгравированную красивыми буквами надпись.

Там был указан индивидуальный номер этих часов и приписана фраза:

«Эти часы изготовлены специально для Е. Г. Кулакова».

Е. Кулаков! То есть Евгений Кулаков!

Тот самый человек, которого убили в коттеджном поселке «Голубой ручей»!

Тот самый человек, в чьем убийстве подозревают Валентину Павловну…

Выходит, Дарья и ее приятель причастны к этому убийству.

А может, это они и убили Кулакова?

В любом случае эти часы – важная улика!

Теперь понятно, почему эта преступная парочка их спрятала здесь – чтобы часы не навели на них подозрения!

Машинально – по понятной ассоциации – я взглянула на свои часы.

По сравнению с этим роскошным хронометром они выглядели убого.

А еще… еще они показывали несколько минут шестого.

Не может быть!

Последний раз я взглянула на часы, когда мы подошли к финскому доту. Тогда было около пяти. С тех пор прошло как минимум часа полтора…

Мои часы явно остановились.

Ну да, секундная стрелка стоит на месте.

– На твоих часах сколько времени? – равнодушным тоном спросила я Сашу.

Она взглянула на запястье, где были простенькие электронные часики, и машинально ответила:

– Семь минут шестого…

Тут до нее дошло, и она проговорила другим тоном:

– Не может быть… встали, наверное. Сейчас должно быть уже часов семь, самое малое полседьмого…

Я вспомнила, что прошлый раз на этой территории часы тоже остановились, и решила подумать об этом завтра…

Я незаметно сунула часы Кулакова туда же, что и туфли – в свой мешок.

– Ну все, пойдем уже отсюда! – проговорила я.

Саша положила на место костюмы химзащиты, расправила их, посмотрела со стороны.

– Вроде все как было… погляди, все правильно?

– А в чем дело?

– Дашка, если заметит, что что-то пропало, – она с меня шкуру спустит! Тебе-то хорошо, ты уедешь – и все, а мне с ней жить…

– Да как она узнает, что это ты?

– Ты Дашку не знаешь! Она такая догадливая… от нее никогда ничего не скроешь!

– Да все хорошо. Ничего она не заметит. Ладно, пошли отсюда.

Саша закрыла ящик. Мы вышли в коридор.

Саша опасливо заглянула в комнату с загадочной установкой, оглянулась:

– Снова не работает… пошли скорее!

Мы проскользнули через комнату – установка и правда не работала и выглядела как первый раз.

Миновали предыдущее помещение, поднялись по лестнице, вышли из дома, обошли его, выглянули из-за угла…

То есть первой выглянула Саша – и тут же попятилась и прижала палец к губам.

Я заглянула через ее плечо – и недоверчиво захлопала глазами.

Прежде на территории не было ни души, а теперь перед домом с колоннами стояло несколько крытых грузовиков в защитной окраске, и возле них суетились многочисленные люди в какой-то форме. Если военная, то не простая, а какие-то специальные службы, а может, просто организация серьезная. Люди входили в дом и выходили из него, нагруженные какими-то ящиками и коробками, которые ставили в кузова грузовиков.

Перед самым входом в дом стояла худощавая подтянутая женщина с короткой стрижкой.

Судя по ее жестам, она командовала погрузкой.

В какой-то момент эта женщина повернулась в нашу сторону, и я успела разглядеть ее лицо.

Это была та самая женщина, чей портрет был нарисован на стене одноэтажного кирпичного здания, рядом с Кулаковым и бородатым мужчиной в очках…

Ну, точно она, может, только постарше годами. Причем возраст ее я угадала не по фигуре и не по движениям – там-то все было хорошо, со спины скажешь, что молодая, а вот взгляд…

Даже с того места, где мы находились, видно было, что взгляд у тетки просто кинжальный.

– Черт, кто это такие? –