Шрифт:
Закладка:
«Когда царь вступает во дворец, Престол призывает орла: “Иди же! Я тебя посылаю к морю. Когда ты полетишь, то смотри на зелень и на деревья, которые там остались!”[16]
А орел ему отвечает: “Я летел там и на них смотрел. Там только Истустаяс и Папаяс, божества минувшего, древние боги Нижнего мира, как свойственники, стоят на коленях”. Престол его спрашивает: “Что же они делают?” А орел ему в ответ:
“Богини держат веретено. Они держат зеркало”»[17].
И они о годах царя молятся. Годам жизни царя ни счета, ни конца нет![18]
Иными словами, разговор идет о богинях судьбы, которые как древние богини имеют хтонический характер и прядут долгую и счастливую судьбу царя, на что указывает веретено, и не менее счастливую загробную жизнь, на что указывает зеркало. В хеттском мифе о рождении детей Земли уже верховный бог Эа, также имеющий хтонический характер, посылает детям Земли счастливую судьбу в образе волшебного веретена:
«Царь Эа отправил подарки, он им посылает одежду, он их одарил серебром, волшебное веретено он им посылает в подарок».
Подобный мотив еще раз упоминается в царском ритуале, описанном в разговоре царя с Престолом (троном):
«Престол говорит царю: “Теперь приведи внуков царя к окну дворца!” Опытных ткачих и умельцев делят на два ряда. Жрец перед одним рядом кладет стеклянную посуду и рассыпает смоквы. А перед другим рядом он кладет простую утварь и рассыпает изюм. Он говорит: “Берегите царя! Берегите его глаза! Болезнь от него возьмите! Страх от него возьмите… Болезнь головы от него возьмите! Злые слова людские от него возьмите! Колена болезнь от него возьмите! Сердца болезнь от него возьмите!”». (Там же)
Описанный обряд связан с очищением царя от болезней, а также с призыванием к нему доброй судьбы. Поэтому не случайно в обряде участвуют пряхи, которые символически могут «спрясть» эту добрую судьбу. Участие в обряде опытных умельцев по законам магии подобия соотносится с пряхами. Они символически «делают» эту судьбу, но в то же время умельцы соотносятся с богом-кузнецом Хасамили, который является хтоническим богом и, видимо, как и другие «древние» хтонические боги, может забрать в Нижний мир несчастья и болезни царя. Он же способен создать – сковать – некие магические предметы и амулеты, которые способствуют излечению и счастливой судьбе царя.
Подобные мотивы прядения судьбы мы можем наблюдать в сказке Шарля Перро «Спящая красавица», русской народной сказке «Золотое веретено», в «Сказке о мраморной кошке и веретене Повелителя ветров», а также написанной по народным мотивам сказке А.С. Пушкина «Сказка о царе Салтане…»[19]: «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…» Они же и «пряли» как свою дальнейшую судьбу, так судьбу царя и всего царства.
В мировой культуре широко известны такие пряжи, или ткачихи, судьбы. Это в первую очередь Елена Прекрасная, нимфа Калипсо, Пенелопа в «Одиссее» у Гомера. Это также мифологические пряхи судьбы каждого человека: древнегреческие мойры, древнеримские парки, древнегерманские норны, древнерусская великая богиня Мокошь, преобразованная в христианстве в Параскеву Пятницу и т. д.
Древние жрицы – служительницы Великой Матери
Следует указать на то обстоятельство, что если в родо-племенном обществе магия является производственной деятельностью по освоению как пространства вообще, так и в первую очередь жизнеобеспечивающей среды обитания, то в государственный период она приобретает социальную и правовую функции по связи частей социума и установлению правовых норм.
Помимо этого, при развитии идеи бинарных оппозиций, магия, как и мир, делится на две противоположные составляющие: черную и белую, которые в социальном выражении начинают вступать в конфликт.
Например, это магические по сути действия в католицизме против носителей «черной» магии – ведьм и самого сатаны и его бесов, такие как молитвы и экзорцизм. Более того, сама магия становится орудием социальной борьбы с остатками родо-племенных правовых норм. В России эта борьба выражается, например, в писаниях многочисленных «христолюбцев» против язычества и любых, даже совсем безобидных, языческих обрядов. Такая «борьба» часто напоминает паранойю, когда все народное и хоть в чем-то не соответствующее Святому Писанию резко осуждается, и эти так называемые христолюбцы требуют его искоренения и всяческих преследований для его носителей, даже если такими носителями были целые поселения и даже регионы.
Возвращаясь к анализу древних культов и их аналогов в магических практиках ведьм, следует указать, что повсеместная связь лунного культа с женской магией, видимо, обусловлена тем, что, когда женское жреческое правление было свергнуто или отодвинуто в сторону, его жрицы, возможно, преследовались из-за их претензий на религиозную и социальную власть.
Поэтому Луна, ставшая женской покровительницей, стала и покровительницей членов тайных женских жреческих коллегий, наследницы которых впоследствии в Европе были названы ведьмами.
Уже в поздних источниках Артуровского цикла прослеживается мотив о том, как Мерлин был пленен на острове Авалон, и о том, как Артур путешествовал туда вместе с феей Морганой и волшебными королевами, собственно, ведьмами, в которых преобразились древние жрицы. С ними же связан и образ девяти ведьм, охраняющих Передура в валлийском романе.
Кстати, древние, средневековые и современные ведьмы действуют, в основном, по ночам, и характер и род их деятельности, в частности, время проведения сезонных шабашей зависят от лунных фаз.
Отметим, что изначально Луна была связана с мужскими культами и магией, даже в Риме культ предков – манов – изначально был связан с лунной магией и мистикой и являлся чисто мужским культом. Кроме жрецов, его проводил на бытовом уровне каждый мужчина, возглавлявший те или иные фамилии, то есть роды, или просто старший в доме.
Отметим, что отрицательное отношение к ведьмам имело место еще в Римской империи, что хорошо видно из текста романа «Метаморфозы» римского философа и писателя
