землевладельцы рискнули и разорились.

– Да, это так, – к ее удивлению, признал мистер Рейвенел. – В основном потому, что риск был необдуманным или улучшали не то, что нужно. Но суть интенсивного земледелия не в этом. Тут все дело в научных методах и здравом смысле.

– Мистер Ларсон говорил, что джентльмену ничего, кроме проверенных временем традиций, знать не нужно, что науку лучше держать подальше от природы.

Мистер Рейвенел резко остановился, так что Фебе пришлось тоже остановиться и повернуться к нему. Он хотел было сказать что-то ядовитое, но передумал и лишь спросил:

– Можно сказать то, что думаю, или я должен выражаться вежливо?

– Постарайтесь вежливо.

– Хорошо. Вашим поместьем управляет полный идиот.

– Это, по-вашему, вежливо? – возмутилась Феба.

– Начнем с того, что наука от природы неотделима. Наука – это наши знания о том, как все происходит в природе. Кроме того, земледелие не должно быть хобби, потому что…

– Вы ничего не знаете об Эдварде! – прервала его Феба.

– Я таких видел. Скорее вымрут, как динозавры, чем хоть шаг сделают в сторону прогресса. Такой в два счета разорит ваше поместье, лишь бы не пришлось учиться чему-то новому.

– Новое не всегда лучшее.

– Старое – тоже. Черт возьми, если нет ничего лучше старых проверенных методов, зачем позволять арендаторам пахать плугом? Есть же соха! А сеять можно от руки, как в старые добрые времена!

– Эдвард Ларсон не против прогресса. Он просто задается вопросом, что лучше: механическая жатка, загрязняющая поля, или здоровый безопасный труд косарей?

– Знаете, кто задается таким вопросом? Люди, ни разу в жизни не выходившие в поле с косой.

– Вы-то, конечно, выходили! – съязвила Феба.

– Да, случалось. Это работа на износ. Коса сбалансирована так, чтобы создавать дополнительный импульс при срезании толстых стеблей. Приходится постоянно вращать торсом, так, что начинает жечь бока. Через каждые тридцать ярдов останавливаешься, чтобы сбить заусенцы с лезвия и заново его заточить. Однажды я вышел вместе с косцами утром – и полный день продержался не смог. К полудню у меня горели мышцы, а ладони покрылись такими волдырями, что я не мог держать косу. – Мистер Рейвенел ненадолго умолк, раздраженно глядя на нее. – Самый лучший косец за день может скосить акр пшеницы, а механическая жатка за то же время – двенадцать акров. Об этом Ларсон не упомянул, когда воспевал здоровый и безопасный труд в поле?

– Не упомянул, – с досадой признала Феба.

Издалека донесся голос сэра Себастьяна:

– Уже спорите? А ведь мы еще и до амбара не дошли!

– Нет, папа! – крикнула в ответ Феба. – Просто мистер Рейвенел разгорячился, когда заговорил о сенокосе.

– Мама, – позвал Джастин, – иди сюда! Смотри, что мы нашли!

– Одну минуту, милый! – Прищурившись, Феба взглянула на мистера Рейвенела, стоявшего так близко, что его голова и плечи загораживали солнечный свет, и резко сказала: – Не надо вот так на меня надвигаться: не запугаете. Я выросла с двумя очень крупными братьями.

Уэстон мгновенно расслабился, сунул руки в карманы брюк.

– Я вовсе не собирался вас пугать: просто рост такой, с этим ничего не поделаешь.

Чушь собачья, подумала Феба, он все прекрасно осознавал, но в глубине души ее позабавило, как он старался оправдаться.

– Не думайте, что я не смогу сбить с вас спесь!

Он бросил на нее совершенно невинный взгляд:

– Разве что кулаками!

Феба не могла не рассмеяться в ответ. Вот наглец!

Мистер Рейвенел усмехнулся, глядя ей в глаза, и на мгновение у нее сладко защекотало в горле, словно она только что проглотила ложку холодного меда.

Будто по молчаливому соглашению, они двинулись дальше, догнали сэра Себастьяна и Джастина, которые остановились посмотреть на черную кошку, что кралась вдоль дороги.

Джастин замер в восторге, не спуская с кошки глаз:

– Мама, смотри!

Феба взглянула на Рейвенела:

– Она дикая?

– Нет, но и не домашняя. Мы держим в амбаре нескольких кошек, чтобы истребляли грызунов и насекомых.

– А можно мне ее погладить? – поинтересовался Джастин.

– Можешь попробовать, – ответил Уэстон, – но смотри: может оцарапать. Амбарные коты предпочитают держаться подальше от людей.

А тем временем черная кошка, к его удивлению, шагнула прямо к сэру Себастьяну и принялась, мурлыча и выгибая спину, тереться о его ногу.

– Видимо, для герцогов она делает исключение, – усмехнулся Уэстон, а сэр Себастьян присел на корточки и негромко позвал, поглаживая кошку по спине до самого хвоста.

Мальчик подошел и протянул руку.

– Аккуратно, – предупредил его дед. – Гладь по шерсти, а не против.

Джастин осторожно погладил кошку, и она замурлыкала громче, что очень удивило мальчика.

– А она так разговаривает?

– Этого никто не знает, – ответил сэр Себастьян. – Пусть так и будет.

– Но почему, дедушка?

Сэр Себастьян улыбнулся малышу, так похожему на него:

– Пусть это остается загадкой, как и само это великолепное животное.

Люди двинулись дальше в сторону строений, а кошка побежала за ними.

В воздухе висела смесь запахов скотного двора, соломы, зерна и опилок с запахами скота, навоза, пота и кожи. Чувствовался едкий привкус карболового мыла, свежей краски и скипидара, густой пыли зернохранилища, земляной затхлости подвала для хранения овощей. Вместо обычной беспорядочной россыпи сельскохозяйственных строений здесь сараи и амбары выстроились в форме буквы Е.

Пока мистер Рейвенел вел их мимо амбаров, сараев и мастерских, к нему подходили рабочие и пастухи. Мужчины почтительно снимали шапки, приветствуя управляющего, но общались с ним непринужденно, совсем не так, как можно было ожидать от арендаторов. Они разговаривали с ним как с равным себе, широко улыбались, обменивались шутками. Феба подошла достаточно близко, чтобы услышать, как они расспрашивают мистера Рейвенела о свадьбе, а затем кто-то и вовсе бесцеремонно спросил, не нашел ли и хозяин себе даму, готовую впрячься с ним в один плуг.

– Неужто вы думаете, в этой компании найдется хоть одна с задатками доброй крестьянки? – ответил мистер Рейвенел, и в ответ раздались смешки.

– Моя дочь Агата чем плоха? Девица здоровая, сложена что надо! – заметил один здоровяк в кожаном переднике.

– Согласен: она осчастливит любого, – рассмеялся Рейвенел. – Но, Пенек, ты же кузнец. Сам понимаешь: я не смогу стать твоим зятем.

– Выходит, вы для меня птица слишком высокого полета? – добродушно уточнил Пенек.

– Уж больно ты здоров! Чуть что не так – она сбежит домой, а ты придешь ко мне с молотком и щипцами. – Вся компания от души расхохоталась, потом мистер Рейвенел уже серьезно добавил: – У нас сегодня гости. Этот джентльмен – его светлость герцог Кингстон, это его дочь, леди Клэр, и внук, мастер Джастин. – Повернувшись к сэру Себастьяну, он добавил: – Ваша светлость, мы здесь называем друг