Так что я сел писать под его диктовку.

Николай Сергеевич Стрельцов

КАМУШЕК

Если верить местным старожилам, то камень здесь появился задолго до того, как основали само поместье. Собственно, потому его и назвали Камушек, и начало границы камень тоже ознаменовал.

Вы видели на нём знаки? Говорят, такие же есть на домовинах, что в лесу. Я не проверял, если честно. Никогда не замечал, хотя часто ходил на охоту с отцом. По правде говоря, к домовинам никто из наших вообще старается не подходить. Вы не подумайте, что мы какие суеверные деревенщины. Но там зверь дикий и непуганый. Слышали, что происходит в округе? Трёх девушек разодрали волки, и всех трёх возле домовин.

Так вот, о камне.

Есть у нас на речке, на Звене, небольшой остров, Русальим называется. Якобы в лунные ночи выходят туда русалки и танцуют. На остров можно добраться вплавь или в жаркое лето, когда речка мелеет, через брод. Там тоже стоит большой расколотый камень, похожий на наш. Старики верят, будто камень когда-то был одним целым, но то ли молния, то ли страшное колдовство его раскололо на три части и раскидало по разным сторонам.

И если пробраться ночью на остров, притаиться и послушать, о чём поют русалки, можно узнать тайное заклятие.

Потом нужно выйти на перекрёсток, там будут танцевать лесавки.

Лесавки – это невесты лешего. Как русалки почти, тоже мёртвые девы, только кожа у них не синяя, как у утопленниц, а зелёная, под цвет листвы.

Так вот, лесавки будут плясать вокруг камня и петь, совсем как русалки. От них можно узнать вторую часть заклятия.

А после нужно пойти в Великий лес, найти третий камень и прочитать заклятие над ним. Тогда откроется проход в подземное царство, а в нём живёт золотой змей, который наградит невиданным богатством любого, кто сможет пройти в его владения.

Но если не быть осторожным, духи тебя накажут. Заметят тебя русалки и утопят в реке. Поймают лесавки и защекочут до смерти. А если придёшь в Великий лес, не зная заклятия целиком, то появится леший и разорвёт на куски.

Вам тоже стало не по себе? Я слышал эту легенду ещё в детстве, забыл уже почти. А недавно, когда весной убили вторую девушку, прямо на русалью седмицу, моя бабушка вспомнила эту историю. Она говорит, те девушки пытались обмануть нечистую силу.

Закончив свой рассказ, Стрельцов выглядел настолько воодушевлённым и гордым, даже перевозбуждённым, что я моментально проникся к нему симпатией. Как можно не полюбить человека, который так искренне поддерживает моё дело?

– А где этот Русалий остров?

– В поместье графа Ферзена. Недалеко от старой мельницы.

– Это где же? Извините, но я не местный…

– Ближе к Великому лесу. Там, говорят, раньше ведьма жила. Старшая сова. Слышали о нашей Старшей сове?

– О да. Клара любезно помогла и записала эту сказку со слов своей служанки. Вообще диву даюсь, сколько у вас в Великолесье быличек. Буквально на каждом шагу.

– Ох, да. В Великолесье невозможно остаться в стороне от всего сказочного. Завтра приезжайте непременно к нам. Я познакомлю вас с моей кормилицей и бабушкой. Они столько вам всего расскажут! Я и сам их сказки хорошо помню, но, честное слово, они расскажут куда лучше меня. Боюсь, я и в легенде о Камушке что-то перепутал.

Вернулась Клара, и как-то совершенно неожиданно, но очень естественно, словно так и задумывалось с самого начала, мы отправились на ужин в усадьбу Стрельцовых. Вот, сижу жду, когда позовут к столу.

Бабушка и нянюшка Стрельцова просто прелесть какие старушки! Я практически влюблён. Что ни слово у них, так какая-нибудь прибаутка, поговорка да присказка.

Бабушка Стрельцова Анна Николаевна – почтенная седая румяная дама, похожая на редис. А нянюшка худощавая, маленькая, очень шустрая, несмотря на свой почтенный возраст, Арина Терентьевна. Они вдвоём мне уже и песни спели, и частушки, и даже успели расцеловать в обе щёки (я даже не смог вырываться, как-то неловко, они так искренне и тепло меня приняли. Но когда Арина Терентьевна растрепала мне волосы, я уже не выдержал и ускользнул из объятий).

Старушки выглядят как лучшие подруги, пусть между ними и большая разница что в происхождении, что в образовании. Но они явно отлично ладят и постоянно заканчивают предложения друг друга, как будто мысли читают.

А уж сколько презабавнейших словечек да прибауток они знают! Кажется, могут говорить одними только поговорками. Так, например, когда я собрался искать игошу, услышал:

– Не спеши в Лепеши, – осадила меня Анна Николаевна.

– Я туда совсем не спешу, – растерялся я.

Стыдно признаться, но то, что ратиславский язык не мой родной, до сих пор мешает в работе. Сколько лет живу в Белграде, до сих пор порой теряюсь, когда слышу какое-нибудь редкое слово.

– Правильно. Всё равно в Сандырях ночуешь.

Эта поговорка означает, что торопиться бесполезно. Оказывается, по дороге из Заречья в Златоборск есть две основные остановки, где чаще всего ночуют: некие Лепеши и Сандыри. Не помню, чтобы проезжал их по дороге из Орехово.

Точно, игоша! Из-за него я и остался ночевать в Камушке. Стоило старушкам узнать, что я собираю фольклор, они радостно рассказали мне о своём местном чуде-юде.

– Завёлся он у нас год назад, – пояснила Анна Николаевна. – Видимо, кто-то из крепостных ребёночка потерял.

– Это как? – ахнула Клара.

Она не знает ничего об игоше. Было неловко объяснять особенности появления этого существа незамужней девице, поэтому, кажется, все мы дружно и совершенно не договариваясь оставили её вопрос без ответа.

– Ведёт себя игоша безобидно, но по ночам часто плачет и кричит. Слуги говорят, что сами его не слышали, а вот мы втроём едва спим.

– Пресветлого Брата вызывали, – продолжила Арина Терентьевна. – Только никакого толку.

Даже говорят старушки с одинаковыми интонациями. Наверное, стоит закрыть глаза – и можно подумать, что они близняшки.

– Но сколько времени прошло, ничего дурного не случилось, поэтому мы нашего игошу не трогаем. – Анна Николаевна так улыбалась, словно говорила о любимой кошке, а не о страшном умертвии.

Арина Терентьевна достала платочек и смочила уголком намокшие глаза.

– Пусть себе живёт. И без того настрадался несчастный.

– Но вам, Мишенька, будет крайне любопытно за ним понаблюдать. Это крайне полезный при вашей стезе опыт. Оставайтесь ночевать у нас.

– Только не обижайте его, пожалуйста, – попросила Арина Терентьевна. – Ребёночек всё же…

Так мы и остались ночевать в Камушке. Честно скажу, не очень верю в эти россказни. Сколько путешествую, ни разу не видел ни домового, ни лешего, ни русалку…

А то, что я видел в детстве, только лишний раз подтверждает, что был я нездоров.

Мы отправили весточку в Курганово, чтобы доктор Остерман не беспокоился за дочь. Нам с Кларой выделили отдельные гостевые спальни. За ужином досидели до поздней ночи.

Стоит отметить, что Камушек вдвое, а то и втрое меньше Курганово, что само здание усадьбы, что поместье. И дом тут старый, деревянный, очень тёплый, уютно скрипящий, точно живой.

Всё здесь в светлых тонах. Повсюду узорчатые салфеточки, платочки, скатерти, гобелены с цветами, пейзажи, семейные портреты цветущих, по-весеннему прекрасных юношей и девушек.

Родители Николая живут в столице. Его отец служит при императорском дворе, но, насколько можно судить по состоянию усадьбы, не в близких кругах. Стрельцовы род очень древний. Анна Николаевна сказала, что живут они в округе ещё с века пятого и когда-то им принадлежали почти все окрестные земли.

Угощают здесь не так изысканно, как у Ферзена, зато до отвала. И еда традиционно ратиславская: все эти соленья, пирожки, копчёности.

Наелся я, хотел отказаться от чая, но старушки меня уговорили.

– Ешь, пока живот свеж. Завянет – не заглянет.

Ужасно переживаю, что позабыл больше половины их присказок, но был слишком занят едой, чтобы писать.

Расспросили меня и про графа, но я не сказал ничего, что могло выставить его в неприглядном свете. Почти ничего не сказал на самом деле. Впрочем, Анна Николаевна при одном упоминании Ферзена сморщилась и выдала такое, от чего я покраснел. Но звучит настолько смачно, что запишу.

– С ним водиться – как в крапиву