Тысяча суеверий жила бок о бок с растущим просвещением. Высокородные дамы трепетали перед неблагоприятными гороскопами или верили, что утонувшего ребенка можно оживить, если бедная женщина зажжет свечу и пустит ее по течению в чашке, чтобы поджечь мост на Сене. Принцесса де Конти пообещала аббату Леру роскошную экипировку, если он найдет для нее философский камень. Жюли де Леспинасс, прожив долгие годы со скептиком д'Алембером, сохранила веру в счастливые и несчастливые дни. Гадалки жили за счет доверия к их ясновидению, поэтому мадам де Помпадур, аббат де Бернис и герцог де Шуазель тайно консультировались с мадам Бонтемпс, которая читала будущее по кофейной гуще. По словам Монтескье, Париж кишел магами и другими самозванцами, которые предлагали обеспечить мирской успех или вечную молодость. Граф де Сен-Жермен убеждал Людовика XV, что больные финансы Франции можно восстановить с помощью секретных методов изготовления бриллиантов и золота. Герцог де Ришелье играл с черной магией, призывая на помощь сатану. Старый принц Анхальт-Дессау, выигравший множество сражений за Пруссию, не верил в Бога, но если по дороге на охоту ему встречались три старухи, он возвращался домой; это было «плохое время». Тысячи людей носили амулеты и талисманы для предотвращения зла. Тысячи магических рецептов служили народной медициной. Религиозные реликвии могли излечить почти любой недуг, а реликвии Христа или святых можно было найти где угодно — часть его одежды в Трире, его плащ в Турине и Лаоне, один из гвоздей Истинного креста в аббатстве Сен-Дени. В Англии дело претендентов на престол Стюартов продвигалось благодаря широко распространенному представлению о том, что они могут своим прикосновением излечивать золотуху — власть, которой были лишены ганноверские короли, поскольку они были «узурпаторами», не благословленными божественным правом. Большинство крестьян были уверены, что слышат в лесу эльфов или фей. Вера в призраков уменьшалась, но ученый бенедиктинец Дом Огюстен Кальмет написал историю вампиров — существ, которые по ночам выходили из могил, чтобы сосать кровь живых; эта книга была опубликована с одобрения Сорбонны.

Самое страшное из всех суеверий, вера в колдовство, исчезло в этом веке, за исключением некоторых локальных пережитков. В 1736 году «божества объединенных пресвитерий» Шотландии приняли резолюцию, подтверждающую их веру в колдовство; А в 1765 году самый известный английский юрист, сэр Уильям Блэкстоун, писал в своих «Комментариях»: «Отрицать возможность, более того, фактическое существование колдовства и чародейства — значит категорически противоречить богооткровенному Слову;… сама эта вещь — истина, которую в свою очередь засвидетельствовал каждый народ в мире». Несмотря на Блэкстоуна и Библию, английский закон, по которому колдовство считалось уголовным преступлением, был отменен в 1736 году. После 1718 года во Франции не было зафиксировано ни одной казни за колдовство, после 1722 года — ни одной казни в Шотландии; казнь в Швейцарии в 1782 году — последняя, зафиксированная на европейском континенте. Постепенно рост богатства и городов, распространение образования, эксперименты ученых, призывы ученых и философов уменьшили роль дьяволов и призраков в жизни и мыслях людей, а судьи, бросая вызов народному фанатизму, отказывались рассматривать обвинения в колдовстве. Европа начала забывать, что принесла в жертву одному из своих суеверий 100 000 мужчин, женщин и девушек.

Тем временем преследование инакомыслия со стороны церкви и государства, католиков и протестантов, наводило свой ужас на общественное сознание, чтобы скрыть от него любые идеи, которые могли бы нарушить устоявшиеся убеждения и власть. Католическая церковь утверждала, что она была создана Сыном Божьим, следовательно, является хранилищем и единственным уполномоченным толкователем божественной истины, следовательно, имеет право подавлять ересь. Из этого следовало, что вне Церкви никто не может быть спасен от вечного проклятия. Разве не сказал Христос: «Верующий и крестящийся спасется, а неверующий осужден будет»? Итак, Четвертый Латеранский Вселенский собор в 1215 году включил в fides definita — требование, чтобы каждый католик верил, — что «существует одна вселенская Церковь верных, вне которой никто не может быть спасен».I

Людовик XV принял эту доктрину как логически вытекающую из текстов Священного Писания и полезную для формирования единого национального сознания. В 1732 году публичное отправление протестантского культа во Франции было запрещено под страхом пыток, галеры или смерти. Католическое население оказалось более терпимым, чем его лидеры; оно осудило эти жестокие наказания, и эдикт соблюдался настолько вяло, что в 1744 году гугеноты Франции осмелились провести национальный синод. Но в 1767 году Сорбонна, теологический факультет Парижского университета, повторила старое утверждение: «Принц получил временный меч, чтобы подавить такие доктрины, как материализм, атеизм и деизм, которые разрывают узы общества и провоцируют преступления, а также чтобы сокрушить каждое учение, угрожающее поколебать основы католической веры». В Испании и Португалии эта политика проводилась строго, в Италии — более мягко. В России православная церковь требовала такого же единодушия.

Многие протестантские государства согласились с католиками в вопросе о необходимости преследований. В Дании и Швеции законы требовали приверженности лютеранской вере; на практике другие протестанты и даже католики не подвергались преследованиям, хотя и не имели права занимать государственные должности. В Швейцарии каждый кантон был волен выбирать свою веру и придерживаться ее. В Германии правило, согласно которому народ должен следовать религии князя, все чаще игнорировалось. В Соединенных провинциях протестантские церковники отвергали веротерпимость как приглашение к религиозному безразличию, но миряне отказывались следовать за духовенством в этом вопросе, а относительная свобода от преследований сделала Голландию прибежищем для неортодоксальных идей и публикаций. В Англии законы разрешали религиозное инакомыслие, но преследовали диссентеров социальными и политическими ограничениями. Сэмюэл Джонсон заявил в 1763 году, что «ложное учение следует пресекать при первом же его появлении; гражданская власть должна объединиться с церковью в наказании тех, кто осмеливается нападать на установленную религию». Британское правительство время от времени сжигало книги или подвергало преследованиям авторов, которые ставили под сомнение основы христианской веры; так, Вульстон был оштрафован и посажен в тюрьму в 1730 году, а в 1762 году Питер Аннет был приговорен к столбу, а затем к году тюремного заключения с каторжными работами за свои нападки на христианство. Законы против католиков в Англии применялись свободно, но в Ирландии они соблюдались со всей строгостью, пока лорд Честерфилд, будучи лорд-лейтенантом в 1745 году, не отказался их применять; во второй половине XVIII века некоторые из суровых правил были отменены. В целом теория преследования сохранялась как католическим, так и протестантским