Шрифт:
Закладка:
— Пошли, вперёд! Все, кто не летает — на эту ферму, Ковай первый, Агира тоже со всеми, остальные — в воздух! — Метеа даже не заметила, отреагировала ли охрана на поднятый ими шум, времени не было — взлетев выше уровня прожекторов, чьи лучи маскировали её лучше всяких крыш, она кинулась вдогонку отправлявшейся электричке. Сплетения проводов и решетки ферм устремились навстречу, казалось, незначительные огоньки, словно специально абсолютно все светили в глаза, она буквально чудом маневрировала в этой суматохе — надо было заходить со стороны перрона, а не отсюда. Если её боги ещё миловали, то Сакагучи, судя по звукам, налетел уже на второй провод (а ведь он мог ещё несчётное количество стерпеть и молча). Вот, она заметила краешком глаза, как Ковай спрыгнул на крышу локомотива, значит, пора и им.
«Только бы никто не потерялся…»
Турбулентный след от поезда чуть не вывихнул крылья. Принцесса с трудом выровнялась, и семафором показала остальным, с какой стороны лучше держаться (если сами не поймут, сёстры Ануш сумеют объяснить), а сама, держась буквально на одном крыле (второе попало в область низкого давления и потеряло ветер), пошла с самой трудной стороны.
Законы аэродинамики выворачивали её спиной к поезду, демонесса помогла им коротким взмахом, сложила крылья, и, обернувшись через спину, с оборота вышибла обеими ногами боковое стекло. Её со страшной силой ударило под коленные чашечки, а потом — под коленки. Хорошо, что её раса такая крепкая. Девушку со звоном стукнуло о борт локомотива, но она всё равно держалась ногами. Попробовала согнуться — ветер чуть не оборвал обе пары крыльев. Перевела дух (если это было возможно при таком ветре), и, обняв себя крыльями, демонесса подтянулась и ввалилась внутрь, на какой-то стол, укреплённый как раз под окном, с которого она и соскользнула заледеневшей бронёй, и упала больными коленями на твёрдую скамью справа.
Мимо дверного проёма пролетело что-то с раздробленной головой — Ковай уже был здесь. В другую сторону побежал какой-то человек, с тяжелым инструментом в руках — и вдруг с удивлением увидел, как у него отлетает вперёд него рука, нога, голова… и тело разваливается на части. Принцесса, вышедшая из-за его спины, сделала совершенно излишнее движение, отряхивая кровь с и без того чистого клинка, брат Ковай в последний момент отвел-таки разогнавшуюся в ударе дубину, впечатав своё оружие в стену, аккурат над головой ловко присевшей командирши.
— Ваше Высочество?
— Успела… Ой! — она согнулась, трогая свои колени.
— Вы ранены, госпожа⁈
— Колени… чёрт! Не задерживайтесь!
Подбежала Азер:
— Мы залезли с вагона… Ушиблась⁈
— Чуть-чуть… Помоги Коваю!..
Гетман Зубило
…Гетман Зубило с трудом разодрал глаза после третьего окрика. Ну, ничего, он хоть до постели добрался — скосив взгляд, он видел своего помощника, Цекало, выползавшего из-под кровати. Чуб и крылья оного были в одинаково плачевном состоянии. Хотя, у повстанцев с развлечениями было не так туго, как у тех же призраков, выпивка даже близко к линии фронта не допускалась — но какой же это казак, если горилки раздобыть не сможет! Гетман перевёл всё ещё осоловелый взгляд на разбудившего их Кошевого:
— Вот за что я тебя уважаю, есаул — то, що у тебя никогда похмелья не бывает!
— Вставайте, гетман. Паровоз выкрали.
— Бисовы дети. По коням, атаман!..
После того, как эта чёртова девка в пух и перья разбила его хлопцев, гетмана, ещё и подозреваемого в сочувствии к неприятелю (попробовали бы они побыть на его месте — когда эта чертовка, трохи не размазала его по Стене!), перевели с остатками войска на внутреннюю стражу. Как бы ни были жидкими попытки штурма, одиночки постоянно рвали кордоны защиты — что-что, а летать и фехтовать железные демоны умели, и такая тварь по эту сторону линии фронта, в беззащитных жилых кварталах, а не среди солдат, была пострашнее атомной бомбы по эффекту. Вот только на борьбу с такими одиночками теперь и было годно когда-то прежде гордое сводное войско Трёх Сечей, после того, как пережило неистовый в ярости удар армии огненной принцессы.
Кошевой сказал, что держаться лучше ближе к козырьку крыши Казарм.
— Что, опять?
— Да, и на этот раз по-серьёзному. Думаю, если продолжат так денька три, то возьмут крепость.
— Скорей бы вже. Надоело.
— Гетман⁈
— Так справду, надоела эта байда с крепостью! Либо они выдохнутся и отойдут от стен, либо повстанцев выбросят из их так горячо улюбленой каменюки — нам же лучше! Где козаку разгуляться, як не в чистом поле!
— Ну да, кум. Без коней, разве что химеру у лыцарей угнать.
— И угоним, если надо. Браты, нам только за стены выбраться. А там наша дружба с революционерами кончается.
— Только вот с Амалем она не начнётся от этого.
— Не дрейфь.
— Туда, гетман. Видите вокзал⁈
— Хм. А далеко они ныне забралися — раньше до Казарм и не долетали.
— Говорят, они по земле дошли.
— По земле?
— Точно не знаю.
Конечно же, ярко освещенный перрон уже был забит разнообразным народом. Они расступились, освобождая место для посадки трём немаленьким демонам, но снег на полу уже был утоптан основательно — никаких следов, разумеется, не осталось.
Командовал на месте самый необычный экземпляр офицера, который мог попасться по эту сторону фронта — из бывших трибунов, что у неверующих призраков заместо попов, — призрак по имени Марчантар, главный комиссар Комитета Безопасности повстанцев.
— Здоровенки булли, пан гауптман, — с сильным акцентом поздоровался он.
— И ты так же, пан комиссар, — с осторожностью величал его гетман. Воинские звания и должности у повстанцев были весьма зыбкой материей — и важный генерал мог оказаться на работе стражника не из-за важности дела, а по причине немилости Шульгена: — Что случилось?
— Стена до нас добралась, — талант полиглота изменил комиссару, и он перешел на свой родной: — Там, там и там (он показал рукой) — полный развал, бомб не жалели, чудо, что патроны не сдетонировали. Четыре трупа — двое зарубленные, впечатление, что одним ударом, один задушен, третий со стрелой.
— Задушенный?
— Сторож с башни, что удивительно.
— Забавно. Кто здесь из моих хлопцев?
— Побит-Ко. Да у него и так было
